Айзек Азимов - Второе Основание

Он это знал, но нарочно удивился: — Вот как? — И придал своему тону нужную толику изумления.

В награду он получил нечто среднее между улыбкой и удов- летвореным мычанием.

— Угу. Моя бабушка… ты ведь знаешь, Бейта Дарелл, о ней-то ты слышал?… была когда-то на Транторе с дедушкой. Если откровенно, то именно они остановили Мула, когда вся Галактика уже подчинялась ему, а папа с мамой тоже отправились туда, как только поженились. Я там родилась. Я даже жила там, пока мама не умерла. Но мне тоща было всего три года, и я почти ничего не помню. Ты когда-нибудь был на Транторе, дядя Хомир?

— Нет, не был.

Он откинулся на жесткую спинку стула и нехотя слушал. Калган был совсем близко, и он чувствовал, что ему опять становится не по себе.

— Разве это не самый романтичный мир? Мой отец говорит, что при Станнеле Пятом на нем жило столько народа, сколько сейчас на пяти планетах. Он говорит, что в те дни это была огромная металлическая планета, состоящая всего из одного города, и что она была столицей всей Галактики. Он показывал мне фотографии, которые сделал на Транторе. Там сейчас сплошные руины. Я просто жажду попасть туда еще раз. Честно говоря… дядя Хомир!

— Да?

— Почему бы нам с тобой не слетать туда, когда мы покончим с нашими делами на Калгане?

Деловое выражение до какой-то степени вернулось на его лицо.

— Что? Пожалуйста, не начинай. Мы летим по делу, а не ради удовольствия, запомни это.

— Но это и есть дело, — взвизгнула она. — На Транторе наверняка огромнейшие запасы всевозможной информации. Разве нет?

— Нет, не думаю. — Он поднялся на ноги. — А теперь отойди от пульта.

Нам осталось сделать последний прыжок, а потом ты сможешь сесть обратно.

По крайней мере, в одном ему повезет, когда они приземлятся: не придется больше спать на холодном металлическом полу.

Вычисления были несложными.

«Карманный справочник космических маршрутов» давал совершенно точные данные трассы Основание — Калган. Мгновений проход сквозь гиперкосмос — и еще один световой год был остался позади.

Солнце Калгана было сейчас настоящим солнцем — большим, ярким, желто-белым. Иллюминаторы автоматически закрылись с солнечной стороны.

Калган был всего в одной ночи пути.

Из всех населенных планет Галактики, у Калгана, пожалуй, была самая причудливая история. Планета Терминус, к примеру, на всем протяжении своей истории демонстрировала почти непрерывный подъем. Трантор, бывшая столица Галактики — почти непрерывный спад. А Калган…

Впервые Калган стал известен Галактике, как планета комфорта и наслаждений, за двести лет до рождения Гари Селдона. Это была планета наслаждений в том смысле, что на ней торговали удовольствиями, причем с колоссальной прибылью.

Этой торговле неведомы были спады, она была самой стабильной во всей Галактике. Когда погибала цивилизация Первой Империи, это практически не затронуло Калган. Какие бы экономические и социальные бури не потрясали Галактику, всегда оставалась элита, которая позволяла себе роскошествовать сообразно своим средствам.

Калган продавал удовольствия сперва надушенным денди Императорского Двора и их сияющим драгоценностями женам, а потом грубым воинственным наместникам, которые мечом правили планетами, завоеванными в кровопролитных боях, и их вульгарно одетым и нахальным девкам, а еще одетым с иголочки бизнесменам Основания и их ярким и опасным любовницам.

Дискриминации никакой не могло произойти, потому что у всех у них были деньги. А поскольку Калган обслуживал всех и не отказывал никому, на его товар был непрекращающийся спрос. Его правители были достаточно мудры, чтобы не вмешиваться ни в какие политические страсти и распри других миров, ничего ни от кого не требовали, и Калган процветал даже тогда, когда все остальные миры приходили в упадок, и тучнел, когда все остальные тощали.

Так было до Мула. При Муле и Калган пал перед завоевателем, которому чужды были другие радости, кроме самого завоевания. Для него все планеты были одинаковы, даже Калган.

При нем Калган в течение десяти лет исполнял странную и непривычную роль галактической метрополии, хозяина Великой Империи — самого мощного образования со времени Первой Галактической Империи.

А затем, со смертью Мула, так же быстро пришло и падение. Первым от Великой Империи или, если угодно, Объединенных Миров, откололось Основание. С ним и после него — большинство остальных доминионов Мула. Через пятьдесят лет на Калгане остались лишь воспоминания о былой мощи, похожие на мечты курильщика опиума. Калган так никогда и не стал прежним. Он уже не мог снова сделаться беззаботным миром наслаждений: загадочная магия власти оживляет воспоминания лихорадит кровь. Он стал управляться людьми, которых Основание называло Лордами Калгана, но которые сами себя величали Первыми Гражданами Галактики, имитируя единственный титул Мула, делая вид, будто они также велики.

Нынешний Лорд Калгана занимал свое место недавно. Пять месяцев назад командующий космическим флотом Калгана Решительно воспользовался беспечностью тогдашнего Лорда. На калгане не нашлось идиотов, которые сомневались бы в законности такого наследования. Когда приходят такие правители, их лучше принимать без комментариев; Лорд Стеттин был как раз из таких и направлять его было нелегко.

Нелегко было для его светлости Первого Министра, который служил предыдущему Лорду так же преданно, как и нынешнему, и который с неменьшим усердием будет служить и следующему, если только доживет до этого времени.

Нелегко для Леди Каллии, которая была Стеттину чуть больше, чем подруга и чуть меньше, чем жена.

В личных покоях Лорда Стеттина в этот вечер они сидели втроем. Первый Гражданин, тучный и сияющий адмиральским мундиром — адмиралом назначил себя сам — ворчливо бросал слова, сидя в позе еще более жесткой, чем пластик сиденья. Его Первый Министр, Лев Мейрус, с подобострастием смотрел на Первого Гражданина, а его длинные, нервные пальцы механически поглаживали седую бороду. Леди Каллия грациозно, но величественно расположилась на мягкой меховой кушетке, ее полные губы временами подрагивали: она едва сдерживала зевоту.

— Сэр, — сказал Мейрус, (это был единственный титул, с которым позволено было обращаться к Лорду, называвшему себя Первым Гражданином,) вы недостаточно хорошо знаете законы истории. Вся наша героическая жизнь заставляет вас думать, что цивилизацию изменить так же просто, как и сменить власть. Но это не так.

— Мул доказал обратное.

— Но кто же может повторить это? Вспомните: он был более, чем просто человек. Но даже он не добился полного успеха.

— Котик, — вдруг подала голос Леди Каллия и осеклась под гневным взглядом Первого Гражданина.

— Не перебивай, Каллия. — резко сказал Лорд Стетган. — Мейрус, я устал от бездействия. Мой предшественник всю жизнь укреплял наш космический флот, и теперь ему нет равных во всей Галактике. При его жизни этот великолепный механизм так и не был пущен. Неужели я, Адмирал Флота, допущу, чтобы мои армады ржавели в портах, истощали казну, не принося ни малейшей пользы? Офицеры мечтают о сражениях, солдаты — о добыче. Весь Калган мечтает о былой славе и величии. Вы в состоянии понять это?

— Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр. Завоевания, богатство — это хорошо, но добываются они с трудом и риском. Когда имеешь дело с Основанием — простой военный успех не так уж много значит. Даже Мулу не стоило с ним связываться.

В голубых глазах Леди Каллии стояли слезы. В последнее время она так редко виделась с Котиком, а сейчас, когда он обещал провести с ней вечер, ворвался этот ужасный тощий старик, который всегда смотрел сквозь нее, ворвался И все испортил. И Котик позволил. Она не осмелилась ничего сказать, хотя рыдания так и рвались из нее…

А Стеттин говорил сейчас пугающим голосом, жестким и нетерпеливым:

— Вы живете позавчерашним днем. У Основания больше планет, больше населения, но связи между его мирами слабы и разорвутся от одного мощного удара. Сейчас они держатся вместе только по инерции, а я достаточно силен, чтобы изменить положение. Вы мыслите категориями тех времен, когда только у Основания была атомная энергия. Они смогли отразить последние мощные удары умирающей Империи, а потом против них остались только бездарные наместники, а они могли противопоставить атомной энергии лишь мечи и щиты.

Но Мул все это изменил, мой дорогой Мейрус. Он распространил знание, которое Основание держало в строгой тайне для самое себя по всей Галактике, и теперь монопатии на науку нет. Мы можем бороться с ними.

— А Второе Основание? — холодно спросил Мейрус.