к любимой, а она шепчет:
— Обнеси вкруг куста, человеком умереть хочу.
Обошёл Бойка куст три раза, обратилась волчица в человеческий облик. На груди рана зияет. Бросился мужик кошель открывать, что подарил ему Медовая Борода, да Резвуша удержала. Поздно, говорит, ни к чему теперь всё это. Перед смертью успела ещё вымолвить:
— Пятеро разбойников было, мама едва успела увести деток.
Зарыдал Бойка над телом любимой, и такая в нём злость поднялась, что и сам не понял, как превратился в волка. Ростом в два-три раза выше обычного зверя, шерсть иссиня-чёрная, пена с клыков капает — страх один! Взял след и рванул за разбойниками. Настиг в одну минуту окаянных и разметал всех напрочь. А потом вернулся на пепелище и завыл прощальную песнь над любимой. Всю ночь разносился вой над лесом и в страхе бежали и звери и люди от того места.
К утру обессилел Бойка от тоски, упал возле любимого тела и притих. На рассвете из-за куста показались старая волчица и два волчонка.
Понял мужик, что пора вновь облик менять. Обошёл вместе со своим семейством волчий куст, стал человеком и занялся горестным делом — копать могилу. Похоронил Резвушу под раскидистым деревом, у большого камня. И то диковинно, что очертания камня похожи на волчью голову. К тому камню теперь ходят те, кто верной и долгой любви ищут.
На другой день собрался он в деревню к отцу возвращаться. Детей поднимать одному тяжко, да и оставлять их опасно, защиты нет. Однако мать Резвуши с ним не пошла, покачала головой и молвила:
— Здесь моя родина, здесь и умирать буду возле могилы дорогой доченьки. А ты Бойка прости меня за то, что пришлось мне детей волчатами обернуть раньше времени, не по их желанию. Иначе не уйти было никак от лиходеев.
— Вины на вас нет никакой, — сказал в ответ вдовец, — однако ж прошу вас идти с нами, одной здесь тяжко будет.
На то вздохнула волчица:
— Недолго мне осталось, не заживусь. А вы ступайте да не поминайте лихом!
На том и расстались. Воротился Бойка в деревню. Кара-чуй рад-радёшенек! Внучата поначалу дичились, а потом попривыкли, от деда не отходят. За ним соседка приглядывала, дочка той мамки, что когда-то выкормила Бойка. Она помладше его годка на четыре. И то сказать, в двадцать лет вдовец. Поспрашали, знамо дело, люди, что да как. Где, мол, жил-бродил, как жёнку потерял. Всю правду он не выложил, отговорился. А малость погодя стал ему батюшка намекать, что горе горем, а надо бы и жену в дом привести.
— Кого сватаешь, тятя? Кто ж за вдовца с двумя детьми пойдёт? Разве какая вдова… Да и то сказать, вряд ли я кого полюбить смогу, а без любви сам знаешь, каково. Ты вот не оженился вдругорядь.
— У меня другое дело было, сынок. Когда ты на свет появился, я наполовину сед был. Где уж тут жениться! Курам на смех!
Помолчали. Карачуй опять за своё:
— Приглядись-ка к соседской дочке, Алёне. Девка на выданье, и на тебя поглядывает. Мил ты ей, сразу видно.
— Что ж хомут такой ей на шею вешать? — вскинулся Бойка. — Не будет этого!
Алёна те речи услыхала, но виду не подала. Детей приветила, те тоже к ней потянулись, мамкой кликать стали. Видит мужик такое дело, решился поговорить с ней. На вечерней зорьке вызвал её к ограде и обсказал всё. И про то, как подружился с волками, и про волчек, и что дети его отмечены волчьей кровью. В общем, не пара они и всё тут. Та спокойно выслушала, ни словечка в ответ.
— Что ж молчишь? — спрашивает Бойка.
— А что говорить? — отвечает Алёна. — Ты же всё за меня решил! Только о волчек я давно знаю, дети рассказали и показали.
— Вот как! — удивился Бойка. Подумал и говорит далее:
— Мила ты мне, Алёна, но полюбить тебя, как любил Резвушу, не смогу, прости. Если есть у тебя склонность ко мне, то посватаюсь. Уважать тебя буду и сроду не обижу, но любви не обещаю.
— Вот и хорошо, — отвечает та, — засылай сватов.
Свадебку скромную сыграли и зажили потихоньку. Пошептались бабы, конечно, за спинами. Вот, мол, век достался девке несладкий! И зачем согласилась? Парней-то хоть отбавляй. Алёна на словцо скорая была, быстро всех отшила. Немного погодя пошли у них детки, попеременно мальчишки да девчонки. Все ладные, кровь с молоком, одну токмо особинку имели все — глаза с жёлтым отливом.
Жизнь хорошую Алёна прожила с Бойка, ни разу не пожалилась. Видела не раз мужа и детей своих в обличии волков. Округу их разбойники стороной обходили, побаивались. Слухи ходили, что охраняют, мол, те места стая крупных волков. Ну, и сторожились лиходеи. Разбрелись по свету потомки волчек. Со временем говорят, от их дара перекидываться мало что осталось. Разве что характер особенный — однолюбы они все, вольницу любят шибко, не терпят лжи и неправды. И ещё сказывают, что хорошо видят ночью, потому как достался им в наследство острый глаз.
Дед умолк, закончив сказ. Подпаски крепко спали вкруг огня. Поднялся, кряхтя, подбросил в костёр дровишек, осмотрел округу. Стояла тёплая июльская ночь. Вдали, за рекой коротко рыкнул волк. Старик усмехнулся, блеснув жёлтыми глазами.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
1 СРОБИТЬ - устар. - Сделать, сработать.
2 ТУЕС, ТУЯС - цилиндрический берестяной сосуд со вставным дном и крышкой для хранения продуктов.
3 НАБОЛЬШИЙ - диалект. - Больший по размеру.
4 СЖЕЛТА - диалект. - Жёлтый.
5 БАСА (БАСЯ) - устар. - Краса, красота, хорошество, пригожество, нарядность, изящество; украшение, наряд, украса, прикраса.
