СКОРПИУС: Она самая. Ого, смотри, вот она. ОГО. Я сейчас запищу от восторга… Мое ботанство ликует…
АЛЬБУС: Скорпиус!
СКОРПИУС: А это...
АЛЬБУС: Дом Джеймса, Лили и Гарри Поттеров.
Молодая, красивая пара выходит из дома с ребенком в коляске. Альбус хочет было пойти за ними, но Скорпиус удерживает его.
СКОРПИУС: Они не должны тебя увидеть, Альбус. Это может изменить время, а нам не нужно делать это снова.
АЛЬБУС: Но тогда она не сможет.... Если мы сделаем это.... Она не сможет...
СКОРПИУС: Так что же нам теперь делать? Мы готовы сразиться с ней? Потому что, она очень… могущественная....
АЛЬБУС: Да. Об этом мы как-то не подумали, да? Что мы будем делать теперь? Как мы защитим моего отца…?
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ. СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
МИНИСТЕРСТВО МАГИИ. КАБИНЕТ ГАРРИ
Гарри суматошно роется в документах.
ДАМБЛДОР: Добрый вечер, Гарри.
Удар. Гарри смотрит на портрет Дамблдора, его лицо спокойно.
ГАРРИ: Профессор Дамблдор, в моем кабинете. Какая честь. Видимо, здесь самая гуща событий, да?
ДАМБЛДОР: Что ты делаешь?
ГАРРИ: Разбираю бумаги, ищу, мог ли я что-то упустить, чего не должен был…. Наши силы ограничены, это все, что мы можем. Зная, что борьба ведется далеко от нас…. Что еще я могу сделать?
Пауза. Дамблдор молчит.
Где вы были, Дамблдор?
ДАМБЛДОР: Сейчас я здесь.
ГАРРИ: Битва проиграна. Или вы будете отрицать, что Волан-де-Морт может вернуться?
ДАМБЛДОР: Это возможно.
ГАРРИ: Прочь. Уходите. Оставьте меня. Я не хочу, чтобы вы были здесь, вы не нужны мне. Вас никогда не было, когда вы были мне нужны! Я трижды сражался с ним, а вас не было! И если я встречу его снова, я снова буду один.
ДАМБЛДОР: Гарри, не думай, что я хотел сражаться с ним, используя тебя? Я бы хотел избавить тебя от этого, если бы мог…
ГАРРИ: "Любовь ослепляет нас"? Вы вообще знаете, что это значит? Вы знаете, насколько плох был этот совет? Мой сын... мой сын сражается за нас так же, как я сражался за вас. И я доказал, насколько я плохой отец, такой же плохой, каким вы были для меня. Он чувствовал себя нелюбимым, годами лелеял свои обиды...
ДАМБЛДОР: Если ты про Тисовую улицу, то...
ГАРРИ: Годы! Я проводил там в одиночества ГОДА, не зная, кто я, почему я там, у меня не было никакого, кто заботился бы обо мне!
ДАМБЛДОР: Я не хотел привязываться к тебе...
ГАРРИ: Таким образом вы защищали себя!
ДАМБЛДОР: Нет. Я защищал тебя. Я не хотел, чтобы тебе было больно...
Дамблдор пытается уйти, но не может. Он плачет, но пытается скрыть это.
Но в итоге мы все же встретились... Одиннадцать лет, а ты уже был таким храбрым. Таким добрым. Ты без жалоб и нытья прошел в одиночку по пути, который был тебе предначертан. Ну конечно, я любил тебя... И знал, как все может быть. Моя любовь может принести непоправимый вред. Я не создан для любви... Я не могу любить, не причинив при этом вреда…
Звучит удар.
ГАРРИ: Вы не причинили бы мне столько вреда, сказав это раньше!
ДАМБЛДОР (в открытую всхлипывает): Я был слеп. Любовь сделала это. Я не понимал, что тебе нужно услышать это от слепого, хитрого, опасного старика... который любил тебя.
Пауза. Двое мужчин переполнены эмоциями.
ГАРРИ: Это неправда, что я никогда не жаловался.
ДАМБЛДОР: Гарри, никогда не будет правильных ответов в этом эмоциональном, запутанном мире. Человечество никогда не достигнет идеала, даже при помощи магии. В каждом светлом моменте радости есть капля яда: осознание, что боль придет снова. Страдание для людей – это как дыхание.
ГАРРИ: Вы говорили мне это однажды.
ДАМБЛДОР: Это все, что я могу предложить сегодня.
Он пытается уйти.
ГАРРИ: Не уходите!
ДАМБЛДОР: Те, кого мы любим, никогда по-настоящему не покидают нас, Гарри. И даже смерть это не изменит. Рисунок... и память... и любовь.
ГАРРИ: Я тоже любил вас, Дамблдор.
ДАМБЛДОР: Я знаю.
Он уходит, Гарри остается один. Входит Драко.
ДРАКО: Ты знал, что в другой реальности - в той, в которой Скорпиус побывал - я был Главой отдела Магического Правопорядка? Может быть, этот кабинет скоро станет моим. Ты в порядке?
Гарри убит своим горем.
ГАРРИ: Заходи – проведу для тебя экскурсию.
Драко нерешительно входит в комнату. Он оглядывается с неприязнью.
ДРАКО: Однако, дело в том, что я никогда не представлял себя человеком Министерства. Даже будучи ребенком. Мой отец – он – да, это все, чего он хотел.
ГАРРИ: Чем же ты хотел заниматься?
ДРАКО: Квидич. Но я не был достаточно хорош. В основном же я просто хотел быть счастливым.
Гарри кивает. Драко смотрит на него ещё мгновение.
Извини, я не очень хорош в светских беседах… ты не думал, если мы упускаем важную деталь?
ГАРРИ: Конечно. Какую важную деталь?
Удар
ДРАКО: Ты не думаешь, что у Теодора Нотта всего один Маховик Времени?
ГАРРИ: Что?
ДРАКО: Маховик Времени, который захватило Министерство - прототип. Сделан из недорогого металла. Конечно, он работает. Но он отправляет в прошлое всего на пять минут – и это серьезный недостаток. Такую штуку настоящему коллекционеру Темной Магии не продашь.
Гарри понимает, о чем говорит Драко.
ГАРРИ: Он делал его для тебя?
ДРАКО: Нет, для моего отца. Ему нравилось обладать уникальными вещами, которых больше ни у кого нет. Министерские Маховики, спасибо Крокеру, всегда были для него простоваты. Он хотел иметь возможность отправляться в прошлое больше, чем на один час назад, он хотел путешествовать на годы назад. Но он никогда им так и не воспользовался. По секрету скажу, думаю, что он предпочел бы мир без Волан-Де-Морта. Но да, Маховик Времени был сделан для него.
ГАРРИ: И ты сохранил его?
Драко достает и показывает Маховик.
ДРАКО: Никакой проблемы с пятью минутами, и сияет как золотой. Все, как любят Малфои. Ты улыбаешься.
ГАРРИ: Гермиона Грейнджер. По этой причине она оставила первый, из страха, что где-то должен быть второй. С учетом всего, ты можешь быть отправлен в Азкабан.
ДРАКО: Обсудим альтернативы. Если бы люди знали, что я могу перемещаться во времени, это вызвало бы еще больше слухов и недоверия.
Гарри смотрит на Драко, прекрасно его понимая.
ГАРРИ: Скорпиус.
ДРАКО: Мы были способны иметь детей, но Астория болела. Проклятие крови, довольно серьёзное. Один из ее предков был проклят… и это отразилось на ней. Знаешь, как эти вещи могут возродиться через поколения.
ГАРРИ: Драко, мне жаль.
ДРАКО: Я не хотел рисковать её здоровьем, я говорил, что чета Малфоев прекратиться на мне, чтобы там не говорил мой отец. Но Астория...она не хотела ребёнка-наследника Малфоев, она хотела его для нас. Наш ребёнок, Скорпиус, родился... и это был лучший день наших жизней, но это серьёзно ослабило здоровье Астории. Мы спрятались ото всех. Я хотел сохранить её силу...но пошли слухи.
ГАРРИ: Не могу даже представить, каково это…
ДРАКО: Астория всегда знала, что не доживёт до старости. Она хотела, чтобы у меня был кто-то, когда она уйдёт, потому что... это довольно одиноко, быть Драко Малфоем. Я всегда буду вызывать подозрения. Не смогу убежать от прошлого. Но я никогда не понимал, что отчаянными попытками защитить своего сына от слухов вызову еще больше подозрений.
ГАРРИ: Любовь слепа. Мы оба пытались дать нашим сыновьям не то, что нужно им, а то, что нужно было нам самим. Мы были отчаянно пытались переписать свое прошлое, что не заметили их настоящее.
ДРАКО: Поэтому он и нужен тебе. Храня его, я едва смог устоять, чтобы не использовать его, хотя я готов был отдать душу, чтобы провести еще минуту с Асторией…
ГАРРИ: Драко, мы не можем. Мы не можем его использовать.
Драко смотрит на Гарри, и впервые, за столько лет ненависти, они смотрят друг на друга, как друзья.
ДРАКО: Мы должны найти их – это займет века, но мы должны найти наших сыновей.
ГАРРИ: Мы не имеем ни малейшего представления о том, в каком они времени и где. Искать их во времени, когда ты не знаешь, в каком именно промежутке событий — пустая трата сил. Боюсь, это не под силу сделать ни любви, ни маховику времени. Теперь все зависит от наших детей: спасение под силу только им самим.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ. СЦЕНА ПЯТАЯ
