выполнил всё, что я ему приказало. На следующее утро — двадцать седьмого июля — он ушёл со своей армией навсегда. Они удирали со всех ног: кавалерия, пехота, артиллерия — все во главе с генералом. Торстенсон скакал впереди со своим маршальским жезлом.
— А он и вправду не вернулся? — спросил филин.
— Нет, больше он никогда не возвращался, — хихикнуло Маленькое Привидение.
Не говорите со мной о дневном свете
Маленькое Привидение кончило свой рассказ о великом шведском генерале Торстене Торстенсоне.
Друзья немного помолчали.
Они глядели вниз — на долину, на реку, озарённую лунным светом, на башни и остроконечные крыши Ойленберга, на его флюгера, на крутые лестницы и узорные балконы. Редкие огоньки гасли один за другим.
Сидя на ветке высокого дерева позади замка, откуда открывался прекрасный вид на город, Маленькое Привидение тяжело вздохнуло.
— Какая жалость, что я не могу посмотреть на город и на реку при дневном свете, — сказало оно. — Я вижу их только ночью при свете луны.
Филин только презрительно ухнул.
— Не говорите со мной о дневном свете! — сказал он. — У меня начинают болеть глаза, как только я слышу о нём. По моему мнению, лунный свет достаточно ярок. Ничего более яркого я не люблю.
— А всё-таки, — сказало Маленькое Привидение, — а всё-таки мне бы хотелось посмотреть на мир днём. И тогда бы я знало, какая разница между днём и ночью. Это должно быть так интересно… и так волнующе…
— Ухх! — возмущённо сказал филин. — Вы — разумное Маленькое Привидение! Каким образом пришла вам в голову такая странная идея? Поверьте мне, мой друг, это ужасно! Однажды я вылетел днём, и одного раза было для меня совершенно достаточно!
Маленькое Привидение встрепенулось:
— Я не знало этого! Расскажите мне об этом, господин Шуху! Пожалуйста, расскажите!
Филин нахохлился.
Видно, ему не очень-то хотелось рассказывать эту историю.
— Это произошло, когда я был молод, — начал он. — Тогда я охотно совершал долгие прогулки вокруг замка Ойленштайн. Однажды ночью я совершенно забыл о времени. И что, вы думаете, случилось? Внезапно я понял, что вот-вот наступит рассвет. Только подумайте! А до замка оставалось, наверное, миль семь. Смогу ли я попасть туда перед восходом солнца? Я работал крыльями изо всех сил, но солнце поднималось ещё быстрее. Оно догнало меня, когда оставалась ещё половина пути. Мне пришлось закрыть глаза, до такой степени яркие солнечные лучи ослепили меня. Знаете ли вы, каково, лететь вслепую?
— Могу себе представить, — сказало Маленькое Привидение.
— Вы не можете себе этого представить, так как никогда не были в таком положении. Поверьте, это было ужасно! Но самое страшное было впереди…
В этом месте филин сделал паузу, во-первых, чтобы прочистить горло, а во-вторых, чтобы усилить напряжение рассказа.
Маленькое Привидение нетерпеливо подпрыгнуло на ветке.
— И что же было самое страшное? — спросило оно.
— Воро́ны! — сказал филин Шуху. — Внезапно я услышал их карканье. Появилась огромная стая, штук тридцать или сорок. Они заметили меня и поняли, что я слеп и беспомощен. Они подлетели и начали кружиться вокруг меня, каркая мне прямо в уши. Но это было ещё не всё! Одна из ворон ударила меня клювом. Я не мог защищаться. Другие это увидели, и тогда все налетели на меня. Это был страшный миг, мой дорогой друг, поистине страшный! До сих пор не могу понять, как я в конце концов добрался домой. Еле живой прилетел я на свой дуб. У себя дома я был в безопасности. Но можете себе вообразить, в каком я был состоянии! Да, мой друг, мне было плохо, очень плохо! Я дал себе клятву всегда возвращаться домой перед рассветом. Во что бы то ни стало! Мы, ночные создания, не любим дневного света. Всё это относится и к вам, мой любезный друг, к вам в особенности…
Но Маленькому Привидению всё равно хотелось увидеть мир при свете солнца. В последнее время оно думало об этом всё чаще и чаще. Рассказ филина Шуху не поколебал этого решения.
«Ничего особенного со мной не случится, — думало Маленькое Привидение. — А если что-то будет не так, мне всегда поможет связка ключей».
Однажды поздно ночью, в июне, Маленькое Привидение решило наконец исполнить своё желание. Оно знало, что надо делать.
«Я не должно ложиться спать, как обычно после моих странствий, — сказало оно себе. — Надо бодрствовать весь день. Вот и всё».
После ночного странствия Маленькое Привидение почувствовало себя очень усталым и у него появилось непреодолимое желание зевнуть. Голова и всё тело налились тяжестью. Оно село на край дубового сундука и сказало себе:
«Не поддавайся, Маленькое Привидение! Не поддавайся!»
Но Маленькое Привидение не смогло побороть свою натуру. У него закружилась голова. На миг оно закрыло глаза. Когда оно снова их открыло, всё вокруг него закружилось со страшной силой: труба, луна в слуховом окне, паутина, стропила — всё вертелось и вертелось вокруг до тех пор, пока Маленькое Привидение не перестало понимать, где верх, а где низ. Потом оно потеряло равновесие, упало навзничь в сундук и крепко уснуло. Оно проспало до следующей полночи и проснулось очень сердитым и расстроенным.
«Попробуй ещё раз!»
Но и вторая попытка окончилась неудачей. Провалилась и третья попытка. Маленькое Привидение не могло не спать днём!
«Если бы я только знало, как добиться дневного бодрствования», — подумало оно на четвёртую ночь.
Погода в ту ночь стояла плохая, дождь барабанил по крыше, ветер завывал в трубах, в водосточных желобах булькала вода. В очень плохом настроении отправилось Маленькое Привидение в музей замка. Георг Казимир и другие графы и рыцари насмешливо поглядывали на него из своих золочёных рам. Торстенсон, того и гляди, расхохочется… А может, всё это только казалось?
«Не хватает только, чтобы вы надо мной смеялись!» — нахмурилось Маленькое Привидение.
Оно уже собиралось отойти от рыцарей, графов и генерала Торстенсона, когда заметило в одной из витрин золотые часы. Это был походный будильник Торстенсона. В спешке отступления он потерял его, и позже будильник попал в музей, пережив много приключений. В музее он хранился как свидетель давних событий. Маленькое Привидение иногда играло с походным будильником Торстенсона и поэтому знало, как о ним обращаться. У него созрел новый план.
— Вы не возражаете,
