Французские монархи удивляли своих гостей многоярусными тортами. Так, на пир, устроенный Людовиком XIV по случаю крещения внука, был подан огромный торт, весьма натурально изображавший появление на свет виновника торжества, герцога Людовика Бургундского, из чрева матери, изготовленного из марципана.
Карлицы из пирога
В России торты появились вместе с приглашенными из-за границы кондитерами. На обед могли подать, например, торт с сюрпризом — «запеченные» в тесте лилипуты или жаворонки и голуби.
Так, на пиру по случаю бракосочетания герцога Курляндского и принцессы Анны в 1710 году в Петербурге, как вспоминал впоследствии датский посланник Юст Юль, «по окончании обеда в залу внесли два пирога; один поставили на стол, за которым сидели гости, другой — на стол к новобрачным. Когда пироги взрезали, то оказалось, что в каждом из них лежит по карлице. Обе были затянуты во французское платье и имели самую модную высокую прическу. Та, что была в пироге на столе новобрачных, поднялась на ноги и сказала по-русски речь в стихах. Затем, вылезши из пирога, она поздоровалась с новобрачными и прочими лицами, сидевшими за их столом. Другую карлицу — из пирога на столе для гостей — царь сам перенес и поставил на стол к молодым. Тут заиграли менуэт, и карлицы весьма изящно протанцевали этот танец на столе пред новобрачными».
Один из иностранных посланников при дворе Петра I вспоминал, как на торжественном приеме «подали три забавных пирога: когда вскрыли первый — на столе вельмож, из него вышла нагая, лишь в нарядном головном уборе, карлица. Обращаясь к обществу, она произнесла речь, и пирог унесли. На стол дамам таким же образом подали карлика. Из третьего пирога, поданного на стол дворян, стаей выпорхнули 12 куропаток, так шумно хлопавших крыльями, что переполошили общество».
Лучше не скажешь
Фантазия современных дизайнеров от кулинарии тоже способна удивить публику. Например, фонтаны из шампанского и шоколада, ледяные птицы с черной икрой внутри, коктейли со скорпионами вместо дольки лимона…
Оказывается, роскошь нужна человеческому обществу, она в некотором роде является двигателем прогресса. Французский историк Фернан Бродель так объясняет этот феномен: «Когда какая-либо пища, долго бывшая редкой и вожделенной, оказывается наконец доступной массам, следует резкий скачок в ее потреблении, можно сказать, взрыв долго подавлявшегося аппетита. Но, оказавшись «популяризированным», этот вид пищи быстро теряет свою привлекательность. Таким образом, богачи осуждены подготавливать жизнь бедняков в будущем. И в последнем счете это служит им оправданием: они испытывают те удовольствия, которые немного раньше или немного позже станут достоянием массы»..
Лучше не скажешь!
Чем больше изучаешь русскую историю, тем сильнее начинаешь верить в проклятия, злой рок и таинственную силу слов. В мае 1896 года после народного гуляния на Ходынском поле по случаю коронации Николая II, закончившегося гибелью в давке 1389 человек, императора прозвали Кровавым (хотя сам он по складу характера предпочел бы прослыть Тишайшим), и вся трагическая история его правления — от Ходынки до подвала Ипатьевского дома — оказалась этой самой кровью и написана. И, видно, недаром в народе потом говорили: «Ходынкой началось, Ходынкой и закончится»…
Вот уже 90 лет прошло с тех пор, как большевики зверски расправились с семьей последнего русского императора, и уже погребли останки должным образом, и даже к лику святых причислили. Но снова нет покоя духу Николая, и снова — кровь. Правда, на этот раз — стараниями ученых-генетиков.
Скелеты у дороги
В июле 1991 года возле заброшенной дороги археологи откопали несколько человеческих скелетов. С самого начала они были уверены, что это останки Николая Второго, его семьи и нескольких приближенных. Семь лет исследований подтвердили это с максимально возможной на тот момент достоверностью. И в 1998 году их захоронили в фамильной усыпальнице Романовых — Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Правда, там не хватало двух тел — царевича Алексея и Великой княгини Марии. Их нашли только в 2007 году.
И вот летом прошлого года дело о гибели последнего русского царя приняло новый оборот.
Екатеринбургские генетики объявили, что могут со стопроцентной вероятностью определить, кто похоронен в Петропавловском соборе. Дело в том, что принадлежность останков определяли по генетическому сходству с ближайшими из ныне живущих родственниками. Но абсолютной гарантии такой метод не дает. И вот выяснилось, что у ученых есть шанс сравнить ДНК найденных останков… с самим Николаем Вторым!
Дело в том, что до наших дней дошел образец его крови. Это хранившаяся в Эрмитаже рубашка, в которой тогда еще наследник русского престола был ранен во время заграничной поездки. Она хранилась как реликвия дома Романовых, а после оказалась в музее.
Генетический портрет
Между прочим, сотрудники Эрмитажа очень неохотно расстались с экспонатом. Да и шансы определить ДНК по засохшему больше века назад пятну крови были невелики. Но ученые рискнули — и их ожидал успех. Удалось восстановить 28 элементов генетического кода — локусов. Этого более чем достаточно — для стандартной процедуры идентификации хватит и 13. Технология исследования довольно проста. С пятна соскоблили частицы крови, соответствующим образом обработали и провели стандартную криминалистическую процедуру исследования ДНК.
Таким образом, исследователи получили генетический портрет Николая Романова и принялись сопоставлять его с теми останками, что погребены в Санкт-Петербурге. Если все 28 локусов совпадут — вопрос можно считать решенным, потому что вероятность такого совпадения у разных людей равна нулю. Но пока мы вернемся к окровавленной рубахе, сыгравшей столь важную роль в жизни своего владельца.
Убийца-неудачник
…Это случилось весной 1891 года во время пребывания наследника русского престола в Японии. В то время среди европейской аристократии было модно путешествовать. Вот и родители Николая, как только он окончил учебу, подарили ему возможность совершить кругосветное плавание. В свои 22 года он не так много видел и поэтому почти каждый пункт мирового турне воспринимал с восторгом. Особенно ему понравилось в Японии, где поездка по зарубежным странам, собственно, и завершалась.
Русского царевича в Стране восходящего солнца встретили со всеми почестями. Восторженные толпы кричали: «Котаиши дэнка банзай!» («Да здравствует наследник престола!») и махали веточками цветущей сакуры. Принц Сатсуми Шимацу устроил для дорогого гостя представление с борьбой сумо, поединками на мечах и сражениями самураев. Особенно Николаю Александровичу понравились, судя по восторженным записям в дневнике, местные гейши и почти полное отсутствие на островах европейцев. Он столь проникся местной экзотикой, что, когда приехал в Киото (древняя столица Японии), отказался от резиденции, обустроенной в западных традициях, и попросил поселить его в японском жилище.
Постигая национальный колорит, наследник престола отправился 29 апреля в небольшой курортный городок Оцу. Там он неспешно ехал по улице на рикше (двухколесная повозка, которую тащит человек, — распространенный на востоке вид транспорта). И вдруг из толпы выскочил местный полицейский. Он выхватил меч и пытался ударить Николая по голове, однако тот смог увернуться, и лезвие лишь рассекло кожу на лице. Шанса нанести второй удар у Сандзо Цуда (так звали полицейского) не было. Рикша и зазевавшаяся охрана наследника тут же скрутили злоумышленника. Николая тут же отвезли в больницу. Рана оказалась неопасной, но на нее все-таки наложили швы. Шрам на лице царя остался на всю жизнь.
Трудно сказать, что подвигло Сандзо Цуда на такой поступок. Но вся Страна восходящего солнца ужаснулась содеянному. На следующий день Николая Александровича лично навестил в больнице император Мэйдзи и принес глубочайшие извинения. А позже, когда поезд увозил русского наследника в порт, тысячи японцев встали на колени вдоль железной дороги, выражая свою скорбь.
Надо сказать, что несостоявшегося убийцу не казнили, а приговорили к пожизненному заключению. В темнице он вскоре скончался от пневмонии.
Счастливая рубашка
Многие потом говорили, что покушение стало прологом Русско-японской войны. Но это, конечно, не так. Николай Александрович был потрясен случившимся, но быстро оправился, и на его отношении к Японии это никак не сказалось. Будущий император написал матери из путешествия: «Странно сказать, но Япония так же нравится мне теперь, как и раньше, и случай со мной 29 апреля не оставил во мне никакого неприятного чувства; мне противен только полицейский мундир!»
