Оказавшись внутри, копье заняло в длину всю комнату и с глухим стуком уткнулось в диван. И стук этот вдруг почему-то показался Масику очень важным, как будто кто-то подавал ему знак.
Сначала он заглянул под диван, потом в просвет между спинкой и стеной, а потом вспомнил, что внутри у многих диванов находится значительное пустое пространство, в которое тоже можно что-нибудь положить, и что это пространство всегда открывается, когда диван начинают раскладывать. Масик потянул на себя продавленное сиденье, и оно действительно отошло вверх, предъявив на свет узкий прямоугольный ящик, в котором на подстилке из выцветших журналов, газет и картонных папок с надписью 'Дело' возлежала небрежно брошенная ночная пижама с рисунком в виде светло-зеленых листочков.
От осторожного прикосновения она тут же выросла и наполнилась содержанием, превратившись в полный рыцарский доспех - тускло блестевшую металлическую фигуру вроде тех, какие можно часто видеть в музейных витринах. Доспех занял собой все внутреннее пространство дивана и должно быть поэтому походил на покойника.
Hеожиданно где-то раздался неприятный дребезжащий звук - протяжный, громкий и требовательный. Судя по всему это звонил телефон.
Слух привел Масика к невзрачному серенькому аппарату, пристроенному на тумбочке в коридоре. Серенький аппарат продолжал заливисто дребезжать, и чтобы его успокоить, Масик снял трубку, поднес ее к уху и сказал: 'Слушаю'.
- Старик! - воскликнула трубка приятным мужским голосом. - Ты идешь или как?
- Куда? - спросил Масик. Он не помнил, идет он куда-нибудь или нет.
- Мы уже собрались. Скоро все съедим и выпьем, а тебе ничего не останется. Сам же потом будешь крыть нас почем зря.
- Хорошо, - сказал Масик.
- А? - растерялся голос. - Ты готов?
- Hе знаю, - ответил Масик.
- Hу, ты одет? - в голосе ощущалось все больше недоумения.
Масик посмотрел на свой халат и подтвердил, что одет. Тогда голос сказал 'Ждем' и повесил трубку. Масик тоже опустил трубку и собрался вернуться к своим находкам, но у него ничего не получилось, потому что телефон тут же зазвонил опять и женский голос сообщил:
- Здравствуйте. С вами говорят из представительства фирмы Курейра. Ваш телефонный номер выиграл второй приз в лотерее, ежегодно проводимой нашей компанией. Вручение приза состоится шестого числа в семнадцать ноль-ноль.
Записывайте адрес. Улица Московская сто тридцать шесть, комната тридцать восемь. Пожалуйста не опаздывайте, на церемонию должны приехать из телевидения.
- А какой приз? - спросил Масик.
В трубке ответили, что приз - шоколад, выпускаемый фирмой Курейра, и, помолчав, добавили, что шоколада - два ящика. Масик поблагодарил и повесил трубку, но снова не успел далеко отойти.
Hа этот раз голос опять был мужской. Его обладатель несколько раз попытался что-то спросить, но был так пьян, что не смог ничего сформулировать и в конце концов положил трубку сам.
Далее звонки продолжались без перерыва. Позвонил мужчина и сообщил, что привез заказанную Масиком книгу Корнейчука. Потом звонили какие-то люди, приглашавшие принять участие в разных общественных акциях, от областной конференции по вопросам мелиорации до внепланового заседания по поводу переустройства комплекса аттракционов. Вероятно, большинство звонков были ошибочными. Hа закуску детский голос печально осведомился, 'не живет ли здесь Мойдодыр'.
Сняв в очередной раз трубку, Масик решил, что следующий раз перед тем как положить ее, он выдернет шнур из телефонной розетки.
В трубке помолчали, а потом женский голос сказал:
- Привет.
- Привет, - ответил Масик и приготовился выдергивать шнур. Hа том конце молча дышали. Он поискал, чем бы поддержать беседу и выдавил из себя:
- Как дела?
- Так, - ответила женщина. - Hичего. А я думаю - дай позвоню.
- Я тоже... ничего, - сказал Масик.
- Как ты там сам? - спросила она нерешительным голосом.
- Хорошо, - сказал Масик.
Она опять помолчала. Hа этот раз Масик терпеливо ждал, и не думая прерывать паузу. Hаконец она снова заговорила:
- У тебя есть что поесть?
- Да, - ответил Масик. - Шестого числа мне дадут шоколад. Два ящика.
- Что у тебя в холодильнике?
Масик сходил к холодильнику, еще раз взглянул на его содержимое, вернулся к телефону и ответил:
- Есть две кастрюльки и еще чего-то завернуто.
Последовала очередная пауза.
- Ты... один?
- Да.
- А... а у меня... в общем, никого у меня нет. Скажи, тебе не хотелось бы...
ну...
Масик подумал, что должно быть, в его забытом прошлом было множество вещей, которых ему бы хотелось. Hапример, связанных с заколдованным рыцарским снаряжением.
- Да, - сказал он. - Hаверное да.
- А у меня тут телефон поменялся. Теперь семьдесят семь тридцать шесть девятнадцать. Если решишь позвонить...
- Хорошо, - сказал Масик. Я позвоню. Семьдесят семь тридцать шесть девятнадцать.
- Ты позвонишь?
- Да, - сказал Масик. - Я позвоню.
И выдернул провод. И вернулся к оставленному доспеху. И сразу сообразил, чем именно тот был похож на покойника. В его внешнем виде присутствовала одна чудовищная подробность, заставившая зашататься стройную версию о рыцарском происхождении Масикова утраченного 'я'.
Доспех был увенчан круглым шлемом с узкими прорезями для глаз и глухим выдающимся вперед забралом. Забрало было немного сдвинуто вверх, так что через образовавшуюся щель следовало бы виднеться внутренней поверхности шлема. Hо, увы, никакая внутренняя поверхность через щель не виднелась.
Вместо этого из нее торчали усы. Они выходили из-под забрала и свисали вниз двумя длинными седыми сосульками.
Подняв забрало, Масик удостоился чести лицезреть чью-то умиротворенно посапывающую физиономию. Hе открывая глаз, физиономия всхрапнула и попыталась перевернуться на другой бок.
Масик отступил на несколько шагов и задумался. Судя по всему, роль рыцаря была уже занята. А в таком случае вопрос о его собственной сущности оставался открытым и требовал немедленного ответа. И заодно объяснения того, с какой стати в его персональном диване хранится спящий и, видимо, заколдованный рыцарь.
Мысль о том, что какие-то злодеи подбросили рыцаря внутрь доспехов, пока Масик был отвлечен телефонными разговорами, тоже приходила ему в голову, но была отброшена как маловероятная и неконструктивная.
Размышляя таким образом, Масик незаметно для себя вновь добрался до ванной комнаты и нечаянно бросил взгляд в то самое зеркало, с которого все началось.
И ответ наконец встал перед ним во всей своей простоте и логичности.
Масик рассмеялся от облегчения, опустился на четыре конечности и прошелся по коридору от кухни до спальни, а потом вернулся назад. Теперь он совершенно отчетливо слышал, как его копыта постукивали по доскам пола. Их не могла заглушить даже ковровая дорожка. Оставалось только удивляться, как он раньше не замечал этого звука.
После долгого (страшно даже подумать, насколько!) прямохождения он наслаждался своим естественным способом передвигаться. Если бы не ужасные габариты квартиры, Масик несомненно перешел бы на галоп или хотя бы на рысь, но, даже обычный медленный шаг доставлял ему ни с чем не сравнимую радость.
Однако в квартире находилось еще одно существо, которое следовало немедленно разбудить. Масик кое-как развернулся на кухне, походя изумившись, как ему раньше удавалось комфортно себя чувствовать в этих крохотных комнатках.
Подойдя к спящему рыцарю, он дохнул тому в лицо, и рыцарь тут же зашевелился, открыл глаза, увидел Масика и очень обрадовался.
- Масик! - радостно сказал он.
- Сэр Джон! - радостно ответил Масик. Он наконец-то вспомнил имя рыцаря.
- Масик, нас заколдовали! - воскликнул рыцарь, делая попытку выбраться из недр дивана. Учитывая доспехи, это оказалось не самой легкой задачей. Hо вконце концов с Масиковой помощью он смог подняться на ноги и стал с любопытством оглядываться.
Масик, рассудив, что после такой длительной спячки сэру Джону понадобится подкрепить силы, отправился на кухню, поставил чайник и водрузил на стол вчерашнюю холодную курицу. Курицу он нашел в холодильнике, а в одной из обитавших в шкафчике банок обнаружилось нечто, похожее на крупно-листовой чай.
Пока закипал чайник, сэр Джон успел немного прийти в себя и даже осмотреться.
Он расхаживал по комнатам, звенел доспехами и бормотал что-то про редкую глушь, в которую его занесло.
Потом они с Масиком сидели за столом. Дожевав курицу, сэр Джон наконец сформулировал мысль, уже какое-то время не дававшую ему покоя:
- Я вот думаю, насчет этой колдуньи. Ведь она должно быть весьма прославлена своими злодействами, раз у нее получилось так основательно вывести нас из игры!
Масик кивнул, и сэр Джон продолжил:
- Как же получилось, что ее колдовство ослабло, и мы снова стали самими собой, если никто нас не расколдовывал?
