И за что эту залу прозвали Светлой? Здесь солнца не бывает!
Протянув изящную руку к почти нетронутому бокалу, Полина подняла взгляд от тарелки. И застенчиво улыбнулась юноше.
Душу омыло теплой волной. Есть солнышко в этом замке, есть! И светит - для одинокого сердца Леона Таррента!
Жаль, сам он может лишь слегка улыбнуться в ответ. Вдруг отец заметит? Или Ирия!
Всё, на что имеет право пасынок, - это подлить мачехе вина, протянуть блюдо с фруктами, подложить мяса или овощей. Но ест она так мало, что и это не требуется.
А вот Ирии не мешало бы не тащить вторую добавку. На глазах у всех. Вчера за ужином съела почти столько, сколько сам Леон. А он - все-таки мужчина!
Не можешь есть, сколько положено леди, - добирай за закрытой дверь. Но не позорься при всех. Сестрица вообще - дама или как? Хотя глупый вопрос. Дама за столом - всего одна.
На мачехе (и как же трудно даже в мыслях называть ее этим чужим, безликим словом!) сегодня небесно-голубое шелковое платье. Это Ирия и Эйда одеваются в дурацкие серые тряпки фамильных цветов. В таком виде и к общему столу притащились. А у Полины - безупречный вкус.
Впрочем, костлявую фигуру средней сестрицы не спасет никакой наряд. Хоть лучший в подзвездном мире. А хрупкая, светловолосая, голубоглазая Полина в любом, самом скромном платье - настолько совершенное создание!
И за что стареющему, махнувшему на всё рукой лорду Тарренту такое сокровище? Он всё равно никогда не сможет оценить Полину по-настоящему! Ее красоту, ее нежность, ее ум... Ее жертву, наконец!
Выйти замуж за опального изгнанника - это ведь дорогого стоит, разве нет? Так почему он позволяет Ирии так смотреть на его любимую женщину? Другой отец давно приструнил бы дерзкую, неуправляемую девчонку, напрочь забывшую свое место!
Когда хозяин занят чем угодно, кроме дома - даже собаки и кошки наглеют. Что уж говорить о вздорных дурах? Но Эдварду Тарренту плевать на всё!
Ветер за окном мерно воет. В такт печальным мыслям. Там, за окном - серые поля. А дальше - мокрый лес.
Пустота. Одиночество...
Тоска! А с единственной родной душой нельзя и словом перемолвиться. Потому что бдит тощая злющая ворона, по недоразумению родившаяся сестрой Леона.
Завтрак имел все шансы пройти, как часто бывало - в гробовом молчании. Если бы Полина - как всегда, Полина! - не попыталась разрядить обстановку:
- Эйда, тебе понравились новые платья?
А вот плаксивая тихоня - опять же, как обычно! - опустила глаза долу. Ну, можно не говорить с посторонними, но с родными-то?
А Ирия уже и ложку отложила, готовясь к бою. И с кем? С благороднейшей из женщин, искренне стремящейся стать им всем если не матерью, то старшей сестрой?
Полина бросила отчаянный, умоляющий взгляд на Леона. В уголках голубых глаз выступили слёзы. Хрупкие, изящные руки растерянно теребят край скатерти...
- Эйда, Полина задала тебе вопрос! - разозлился юноша.
- Понравились... - прошептала плакса.
Едва слышный стук ложки. Сжимаются кулаки Ирии. Эта-то куда опять лезет, когда не просят?!
- Тогда почему ты их не носишь? - обиженно дрогнул голос Полины.
Даже она не выдержала!
Эйда вскочила из-за стола и ринулась вон. Да какая муха ее укусила?! Откуда такой эгоизм и неблагодарность? От сестрицы научилась?
Ирия молча поднялась и тоже направилась к выходу. Походкой дворового сорванца. Хоть бы ходить нормально выучилась! Есть же у кого.
- Платья еще не готовы! - сквозь зубы процедила озлобленная дура, резко обернувшись в дверях. Еще более широких рядом с ее тощей фигурой.
- Почему?.. - опешила Полина.
- Мы еще не нашили на них синий круг.
Знак кающихся грешниц! Бывших продажных женщин!
Юный лорд едва не захлебнулся от ярости.
И дверь успела захлопнуться прежде, чем Леон сообразил крикнуть:
- Что ты себе позволяешь?! Папа! - юноша обернулся к отцу... и осекся.
Лорд Таррент так и просидел всю душераздирающую сцену над тарелкой. Не прикасаясь к еде. И явно не слыша ни слова.
3
Ни на какие колыбельные Чарли не реагирует. У него есть более важные дела - орать во всю мощь легких.
А вот детские считалки братишка любит даже очень. Наконец утихомирив его и оставив на попечение обрадованной кормилицы, Ирия вернулась к сестрам. В общую спальню.
Конечно, и ей, и Эйде уже положены собственные комнаты. Девицам в брачном возрасте - не место в детской. Но интересы Эйды в замке Таррент учитывать не принято. А уж Ирии...
Правда, до этой осени она о замужестве и не помышляла. Ее тайная любовь давно и, говорят, счастливо женат. А кого другого в этой роли странно и представить.
Но больно уж тоскливо этой ранне-промозглой осенью. И слишком нестерпимо хочется вырваться! Кажется, душу бы заложила за свободу - если кто примет такой залог. Только бы сбежать из тюрьмы!
Договорилась до ручки - родной замок тюрьмой стал.
Тюрьмой. Тюрьмищее не бывает! То есть бывает, конечно. Но об этом Ирия поклялась забыть. Навсегда.
Ага, забудешь тут - если Эйда еженощно напоминает!
Ладно, чем грустить - лучше заняться полезным делом. Почитать, например.
По десятому разу - одно и то же? Ничего, умных людей можно и в одиннадцатый раз перечитать. Всё лучше, чем вышивание гладью. Или крестиком. И чем смотреть на грустных сестер.
А еще лучше - пойти и развеселить девиц-красавиц. Когда-то удавалось...
Мало, что ли, книг прочла? Ну не то чтобы слишком много... Где их возьмешь, если вся папина библиотека - три шкафа? Не самых широких.
Так, берем пару толстых фолиантов. И стопку бумаги - с заброшенной на середине рыцарской сказкой. Собственного сочинения.
А теперь можно забраться на кровать - с ногами.
Вот и плюс, что еще не одевают как взрослую. Попробуй, посиди так в корсете и пышных юбках!
"Ветер тревожно свистел в кронах деревьев..."
А дальше? А дальше какой-нибудь граф приходит на свидание к некой... лучше принцессе. И узнаёт стр-рашную тайну ее семьи.
Например, все они по ночам воют на луну и превращаются в волков! А зовут графа... Серж - банально, Рауль - тоже часто встречается. Анри... нет, Анри звать не будут никого!
Ирия досадливо встряхнула головой. Смотреть на расплывающиеся силуэты Эйды, Иден и Кати - даже забавно. Но вдруг кто заметит?
Лоренцо - вот отличное имя!
Девушка потянулась к туалетному столику - за пером и чернильницей. И задумалась, глядя на сестренок.
Старшая тихо сидит в углу, обхватив руками колени. Явно пребывает в мыслях где-то далеко. Вот ей бы взрослая одежда пошла. Да кто же в этом замке вообще об Эйде вспоминает? Разве только мачеха - чтобы новую гадость сочинить.
Кати возится с куклой. Или делает вид. А сама обдумывает очередную пакость...
В следующей главе будет стервочка именно такого возраста. Шпионить за главной героиней, чтобы сдать злой мачехе. Хрупкой такой, голубоглазой. С нежным голосочком и манерами умирающей горлицы...
Иден. Единственная, кто здесь действительно вышивает. Правда, мастерица иглы она весьма посредственная. Даже по чужому рисунку.
Набросать, что ли, для младшей очередной пейзаж? Раз больше ничего в голову не лезет. Не сочиняются сегодня сказки про рыцарей и принцесс!
Самое смешное - как раз Ирия рукодельничала весьма неплохо. Или просто лучше сестер. Только ей это не нравится лет с десяти. А что нравится - в последний год нельзя!
- Ирия!
Кажется, бессонные ночи сказались - чуть не уснула днем. Конечно, лучше спать, чем плакать. А то тут кое-кто, когда имена вспоминать начал...
Но еще лучше - бодрствовать и хоть немного разгонять чужую хандру. Раз уж всё равно деваться некуда.
- Ири, почитай, пожалуйста, вслух.
Бедной Иден надоело вышивать? Всё равно за кривые цветы и непонятной породы птиц (или это рыбы?) никто не похвалит. Особенно Полина. Которая сама к иголке, кстати, и не прикасается. Нежные пальчики бережет. Действительно - разве у хрупкой фиалки могут быть мозолистые крестьянские руки?
Ирия привычно потянулась к "Хроникам Великих войн". Нет сегодня своих сказок - есть чужие. Умный человек написал за тебя - бери, пользуйся.
Она и прежде зачитывала вслух главки поинтереснее. А сестренки, навострив ушки, слушали. Иден всегда была "хвостиком" Ирии, а Эйда... Тихая, мечтательная Эйда родилась раньше Ири на полтора года. Но роль старшей без боя уступила еще в детстве.
Правда, внешне она повзрослела куда раньше. Так что в прошлом году никто не спутал, кто из них старше.
Ирия едва успела открыть "Историю славного рыцаря Ромуальда", как в комнату без стука заявилась мачеха. Конечно - церемонится она, только если рядом папа или Леон. За каким лешим ломать комедию в присутствии падчериц? И родной доченьки - маменькиной копии.
- Иден, выйди! - холодно обронила Полина.
