Идой, они мне казались какими-то тусклыми и блеклыми, новые же рисунки были почти
живыми.
Я настолько погрузился в свои переживания и впечатления от новых чувств,
захвативших меня, что потерял бдительность, не замечая, что после работы на камзоле
остаются пятна краски. Конечно же расплата за небрежность пришла быстро.
В один из дней, когда я находился в зале и настолько увлекся, что пропустил звук
шагов, только гневный рык отца заставил меня вздрогнуть и повернуться. Улыбающиеся
братья, которые видимо и выследили меня, привели сюда отца и мать, сзади них мелькали
любопытные лица слуг.
- Анри! – отец был взбешен, - я же запретил тебе!
- Дарек! – мать была спокойна, - не при челяди.
Отец глянул на неё и подошел ближе, осматриваясь.
- Похоже ты тут с самого начала моего запрета? – поинтересовался он таким
тоном, что у меня мурашки побежали по коже.
- Прости отец, - я не знал, что сказать, оставалось только смириться и ждать
наказания.
- Дайте пройти, - через тихий шелест переговоров прислуги прорезался знакомый
властный голос. Я встрепенулся, епископ заезжал к нам в замок каждое воскресенье и в
присутствии него отец и мать меня обычно не наказывали, дожидаясь его отъезда.
- Падре, - отец слегка наклонил голову, репутация епископа была такова, что без
консультаций с ним городской совет не принимал ни одного решения. Поэтому мало кто из
тех, кто хотел и дальше жить в нашей области решался с ним ссориться.
- Граф дю Валей, - епископ наклонил голову еще ниже, все же он был гостем в
замке потомственного аристократа, - что случилось? Прислуга подняла такой шум, что и я
поддался общему настроению.
- Ничего такого, - отец пожал плечами, бросив на меня острый взгляд, - наш
младший не смотря на запрет, умудрился рисовать здесь.
Он обвел рукой зал.
Епископ оглянулся вокруг, особенно пристально посмотрел на те стены, которые я
разукрасил в последнее время.
- Это нарисовал ваш сын? – удивленно переспросил он, - действительно?
- Да, никак выбить не могу из него эту дурную привычку.
Падре оглядываясь по сторонам прошелся по кругу, он дотрагивался до стен,
словно проверяя не обман ли это.
- Граф, можно я нарушу ваш запрет и виконт нарисует лично для меня одну вещь?
– внезапно он повернулся к отцу и внимательно на него посмотрел.
- Зачем? – удивился тот.
- Хочу проверить, богоугодный у него талан или нет, - уклончиво ответил епископ.
- Я не понимаю, но извольте, - отец пожал плечами.
- Тогда вернемся назад? Я думаю, ему понадобится больше света.
Затем священнослужитель обратился ко мне.
- Что тебе нужно для того, чтобы нарисовать подобное? – он указал рукой на
стены.
- Краски, кисти, - я тоже не понимал, что он задумал, но решил лучшее сейчас
было выполнять его пожелания, раз уж он перевел внимание отца на себя, - все есть в
подвале.
- Хорошо, - захваченный какой-то своей идеей епископ повел всех за собой.
Переглянувшись, мои родители последовали за ним, послав одного из слуг в
подвал за принадлежностями. По пути в гостиную падре передумал туда идти и свернул в
мою комнату. Поскольку никто не понимал, что он хочет, народу за нами шло все больше, всем было интересно, что задумал такой значимый человек. В толпе следующей за нами я
увидел обеспокоенное лицо Иды, но я глазами показал ей, что все хорошо. Когда она легко
мне улыбнулась, на душе стало легче и я подняв голову смело зашел в свою комнату вслед
за родными.
- Держи, - епископ подошел ко мне и вручил небольшую икону, размером с ладонь
и показал на одну из моих стен, - сможешь нарисовать?
Я удивился, всю жизнь со мной боролись родные не давая рисовать, а тут впервые
мне разрешили рисовать в открытую, да еще и на глазах у отца.
- Я раньше никогда не рисовал святых, - я робко пожал плечами, посмотрев на
священника, - а если не получится?
- Значит я поддержу твоих родителей, - категорично ответил он, - если твой талант
от Бога и богоугоден, то ты сможешь, если нет, то наложу епитимью.
Я понял, что от того, как я сейчас нарисую святого зависела моя дальнейшая
судьба, оглянулся чтобы посмотреть на родных, а также найти взглядом любимую. Отец
хмурился и кусал губы, мама заинтересованно смотрела, что будет дальше. Ида бросила
мне ободряющий взгляд, который придал мне смелости и сил. Подхватив краску и кисти, я
внимательно посмотрел на икону, впитывая всю её в себя. Это оказалось легче, чем я
думал, довольно грубые черты и мазки было легко запомнить, так что я вернул
удивившемуся епископу икону и приступил.
Стоило мне сделать несколько набросков, как волна вдохновения нахлынула на
меня и я отключился от всего, в комнате остались только я, стена и святой Аврелий. Я
потерял счет времени, стараясь работать быстро. Мне показалось странным, что художник
изобразил его слишком сосредоточенным, поэтому парой мазков я сделал его улыбку
очень мудрой и спокойной.
Когда я закончил, то отошел от стены и посмотрел на свой рисунок. Мне он
понравился, святой смотрел на меня успокаивающе и словно поддерживал меня. Я
посмотрел на падре, только ему решать, что со мной сейчас будет. Епископ стоял с
ошарашенным видом, переводя взгляд то на икону, то на стену. Различия были видны, но я
тогда не знал, что внесение художником изменений в образ святых было категорически
запрещено. Хотя как знать, возможно, тогда мое незнание и спасло меня.
- Граф, можно с вами поговорить? – епископ внезапно обратился к отцу, - хочу
чтобы присутствовали только мы и ваша супруга.
Отец повел только бровью, как помещение тут же очистилось. Отец подал руку
маме, усаживая её на один из стульев. На меня никто не обращал внимания, поэтому я
остался стоять.
- Вы наверно знаете, - падре присел рядом с ними, - почему не открыт наш новый
собор?
- Я слышала, что мы ждем мастера, который сможет его украсить, - мама была в
курсе всех городских новостей.
- Он не приедет, вчера прибыли купцы, рассказали, что нашли тележку и его
самого, ограбленного и убитого, в придорожной канаве.
Мама ахнула и всплеснула руками.
- Как же так?! Ведь у нас на дорогах спокойно!
- Я не могу допустить, чтобы собор, который мы строили три года стоял не
открытым, старый храм не может вмещать сразу всех желающих и приходится проводить
по три-четыре службы подряд.
- Что вы хотите? Чтобы Анри работал в храме? – удивился отец, - дворянин
запятнал себя работой?
- Граф дю Валей! – тон епископа стал подобен зимней стужи, - архиепископ
Тернский уже неоднократно интересовался у меня об открытии собора и необходимости
его приезда на освещение, что вы прикажите мне ему ответить? У мальчика настоящий
талант! Вы посмотрите на его картину, святой Аврелий готов защищать и указывать путь!
Я готов взять на себя ответственность и рискнуть, допустив мальчика к собору. Вы же
говорите абсолютно недопустимые вещи! Он не будет работать, он просто будет
заниматься тем, что ему нравится. Вы только представьте собственный авторитет, когда в
городе узнают, кто украшает новый собор? Как на это посмотрят другие дворяне?
Отец распрямил плечи, видимо ему из всей речи священника запомнилось только
последнее предложение.
- Дарек, - мама положила руку на ладонь отца, - думаю, стоит приглушаться к
словам святого отца. Наш мальчик ведь не будет рабочим, платить ему не будут, он просто
будет занят.
- Хм, - отец задумался, - если только так. А если он не справится? Если все
испортит?
- Заново отштукатурим стены и будем ждать подходящего мастера, - епископ
пожал плечами.
Я тихо стоял в сторонке, похоже моего мнения никто не спрашивал, но мне было
это и безразлично, если отец разрешит мне рисовать, все равно где это будет.
- Сколько займет по времени? – поинтересовался он.
- Ну обычно на такие проекты уходит от года до двух.
- Я соглашусь только с одним условием, - отец посмотрел сначала на епископа,
затем на меня, - если он пообещает каждый день по четыре часа заниматься с оружием.
Хочет заниматься мазней - хорошо, но дворянина я из него все равно сделаю, хоть и
худого.
У меня от таких новостей сердце едва не выпрыгнуло из груди, я был готов
пообещать все что угодно, лишь бы мне разрешили.
- Даю слово отец, - я прижал руку к сердцу.
- Отлично, когда вы хотите начать? – он потерял ко мне интерес и обратился к
падре.
- Думаю чем раньше, тем лучше, - епископ повернулся ко мне, - готов начать
завтра?
- Конечно! – лучших новостей я не слышал давно.
- Тогда как соберешься, приезжай ко мне.
Заснул я с трудом и с первыми лучами солнца подскочил с кровати, позволил себя
умыть, одеть и подхватив сумку с едой, побежал на конюшню. Я хотел начать немедленно.
