Их любовь самая нереальная из всех, что мне встречалась. Даже по сравнению с моим замужеством. Когда Нэн была в центре сестринского ухода, дедушка приходил туда и каждую ночь спал в кресле рядом с её кроватью, объясняя это тем, что не мог спать без неё, поэтому не видел смысла ночевать дома. Я переехала к ним, чтобы дедушка мог забрать её домой. Уж не знаю, помогаю я им или только мешаю. Но, находясь здесь, чувствую себя лучше. Ну, не считая тех случаев, когда делаю что-то не так — например, засыпаю в неподходящий момент.
Мужчина кашляет в кулак. Должно быть, я ушла в себя. Дедушка говорит, я часто так делаю. Это одна из причин, почему у меня получается чинить часы. Это кропотливая и скрупулёзная работа, которая помогает мне на время сбежать от этого мира.
— Не хотела на вас свалиться, — говорю я, и мои щёки заливает румянец.
Он красивый. Очень красивый. У него каштановые волосы и глубокие шоколадно-карие глаза. Часть его лица скрыта щетиной, и он не улыбается. Почему он не улыбается?
Мужчина опускает руку, чтобы поправить штанину, и мне становится виден кусочек метала, уходящий в ботинок. Я поднимаю взгляд на его лицо и понимаю, что он наблюдает за мной. Так вот почему он не улыбается? Не зная, что ещё сделать, я протягиваю ему руку и представляюсь:
— Фейт.
Он принимает мою руку и нежно её сжимает, наши взгляды встречаются, и я замечаю крохотную искорку в его тёмных глазах. Но она исчезает так же быстро, как и появилась.
— Дэниел, — отвечает он. — Наверху всё нормально? — Его взгляд обращается к закрытым дверям.
— Нэн пыталась встать и упала.
Я качаю головой. Разум Нэн всё ещё ясный, но тело её не слушается, и она до сих пор не в полной мере осознала это.
— Пит уложит её в постель.
Я смеюсь. Этот парень умеет найти подход к девушкам.
— Риды, — говорит он. — Они кажутся очень милыми.
Я закатываю глаза.
— Когда они впятером оказываются в одной комнате, это немного подавляет.
Когда-то я была влюблена в Пита, но потом он встретил Рейган, и они так до безумия идеально подходят друг другу, что я быстро затолкала свои чувства подальше.
— Впятером? — спрашивает он, почёсывая голову. — Думаю, я видел только двоих.
Я начинаю перечислять, загибая пальцы:
— Пол, Мэт, Логан, Сэм и Пит, от старшего к младшему. Сэм и Пит близнецы, хотя Сэм клянётся, что старше на восемь минут.
Я подхожу к столу, на котором дедушка оставил часы Дэниела.
— Твои? — спрашиваю я, надевая очки и опускаясь на стул, а затем наклоняю дедушкин светильник к часам.
Разглядывая их, я понимаю, что в состоянии их починить, хоть никогда и не работала с подобными.
— Они принадлежали моему деду.
Я поднимаю на него взгляд.
— Что случилось?
Он смотрит куда угодно, только не на меня.
— Взрыв. В Афганистане.
— Это там ты получил ранение? — спрашиваю я, в то время как мой разум уже полностью погрузился в работу над часами.
— Ага, — отвечает он на выдохе.
— И что, часы перестали работать после взрыва? — спрашиваю я, пытаясь понять, в чём причина неисправности.
Потому что шестерёнки прокручиваются, когда я проворачиваю их вручную.
— Для меня всё перестало работать после взрыва, — говорит Дэниел.
В его голосе вдруг слышится печаль, и я поднимаю на него взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Часы, — поясняет он, хотя я более чем уверена, что он говорил о своей жизни. — С тех пор они не работают.
— Мм-хмм, — протягиваю я, вынимая шестерёнки и другие детали, а затем раскладываю их перед собой на столе.
— Уверена, что тебе следует это делать? — спрашивает он.
Подойдя ближе, мужчина отодвигает стул. Он словно беспокоится, и теперь, когда он так близко, я начинаю немного нервничать. Хотя дедушка и Пит находятся прямо над нами.
Я поднимаю на него взгляд.
— Ты же хочешь починить часы, не так ли? — спрашиваю я.
Дэниел кивает.
— Больше всего на свете. — И вздыхает. — Мне кажется, что в тот день время остановилось и больше никогда не продолжит идти вперёд.
Я киваю, хотя не смотрю на него. Он сказал мне больше, чем хотел, и, боюсь, остановится, если поймёт, что я и в самом деле его слушаю.
— Ты потерял друзей?
Я продолжаю работать над часами, разбирая их деталь за деталью.
— Я потерял всех из моего отряда. — Его голос становится хриплым, и он пытается прочистить горло. — Всех до единого. Я потерял всех и всё.
— Где твоя семья? — спрашиваю я.
Я чувствую тёплый порыв воздуха от его мощного выдоха.
— Их больше нет.
Наконец-то я поднимаю на него глаза.
— Мне жаль.
Он кивает. Затем встаёт и начинает наматывать круги по мастерской. Час спустя я собираю его часы и завожу их. Они должны работать. Но не тут-то было. И я понятия не имею почему. Вздыхаю.
— Что-то не так? — спрашивает он, стоя за моей спиной.
Я чувствую тепло от его дыхания на затылке, и волоски у меня на руках встают дыбом.
— Всё нормально, — говорю я, снова начиная их разбирать. Оглядываюсь на него через плечо: — Ты спешишь?
Он пожимает плечами и садится возле меня. Взяв ручку, начинает раскручивать её на столешнице. Я перевожу взгляд на него.
— Извини, — застенчиво говорит Дэниел и останавливает ручку, прижав её рукой к столу. — Так ты живёшь здесь? — спрашивает он. — В Нью-Йорке? Всё время?
Я киваю, продолжая разбирать часы. Как и все старые часы, они состоят из шестерёнок. Уверена, я поставила детали на свои места и они должны работать именно так. Они не повреждены и не поломаны. И я ничего не пропустила. Ничто не вышло из строя в результате взрыва.
— Ага, — быстро отвечаю я.
— И всегда здесь жила? — спрашивает он.
— Нет, — бормочу я. — Переехала сюда, когда заболела бабушка. Раньше я жила во Флориде.
— Тебе здесь нравится? — задаёт он вопрос.
Я пожимаю плечами.
— Везде по-своему хорошо.
— Почему ты не замужем? — спрашивает Дэниел.
Я поднимаю на него взгляд.
— С чего ты так решил?
Он усмехается, но веселье не отражается в его глазах.
— Потому что ни один мужчина в здравом уме не отпустил бы тебя так далеко.
Я резко поднимаю голову. Он встаёт и снова начинает ходить кругами, словно вовсе не он только что говорил такие проникновенные слова.
— Не понимаю, о чём это ты, — бормочу я.
Дэниел подносит ладонь к уху и, усмехаясь, наклоняется ко мне.
— Ты что-то сказала? — спрашивает он.
— Неважно.
Взглядом я нахожу его рот. Он облизывает полную верхнюю губу, и я заставляю себя посмотреть на что-то другое.
— Что-то не так? — спрашивает он, переводя взгляд на мой рот, и подходит ближе.
Он что, хочет меня поцеловать?
Я снова смотрю на часы, сбрасывая с плеч свитер, поскольку в помещёнии вдруг стало жарко.
— Нет, — отвечаю я.
И осматриваю детали часов, разложенные по всему столу. Дверь наверху открывается, и спускается Пит. На полпути он замедляется и переводит взгляд с меня на Дэниела.
— Что я пропустил? — усмехается он.
— Заткнись, — ворчу я.
— Ох, — выдыхает Пит.
Затем кивает и стукает меня по плечу, проходя мимо. Я рычу на него, и он начинает смеяться.
— Как Нэн? — спрашиваю я. — Всё ещё расстроена?
— Если и так, то только из-за того, что ты винишь себя, — отвечает он и треплет мне волосы своей большой медвежьей лапой. — Не будь так строга к себе, — тихо говорит он. — Это могло случиться с каждым.
Я киваю, закусив нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. Нэн так стремительно полетела вниз. У неё всё ещё случаются микро-удары, после которых она становится всё слабее и слабее. Мы не так уж много можем для неё сделать, кроме как быть рядом и стараться предоставить ей наибольший комфорт.
— Она говорила о каких-то старых часах, — произносит Пит, поднимая пакетик с чипсами, которые я не так давно ела, и принимается их доедать.
Я улыбаюсь. Когда они поженились, дедушка купил ей маленькие, но смешные часы, сделанные в Германии. Но им пришлось продать их, когда стало совсем туго с деньгами, лет тридцать назад. Дедушка обшарил весь интернет, пытаясь найти похожие.
— Он никогда не найдёт такие же часы, которые сможет себе позволить. Сейчас делают плохие часы, и они быстро ломаются. Но он не хочет покупать плохие. Он хочет подарить ей что-то действительно стоящее. Или ничего.
— О каких часах идёт речь? — спрашивает Дэниел.
— Это были немецкие часы компании «Блэк Форест», и когда они били время, из них выскальзывали танцоры и ездили туда-сюда перед циферблатом. — Я пожимаю плечами. — Это всё, что я о них помню.
— Речь о раритете? — спрашивает Пит.
Я киваю.
— Для дедушки они слишком дорогие. — Я бы хотела купить их, если бы только нашла такие и у меня была такая сумма. — Раньше Нэн придумывала любовные истории о том, что делали танцоры, когда возвращались в свой домик. — Я приподнимаю бровь, глядя на мужчин. — Судя по всему, внутри тех часов много целовались.
Между Нэн и дедушкой всегда была сумасшедшая страсть, и иногда я задаюсь вопросом, посчастливится ли мне ещё когда-нибудь испытать что-то подобное. Может, я жду любви, которая сравнится с их чувствами друг к другу. Не знаю. Но, судя по ухмылке Пита, лучше мне не развивать эту мысль.
