земли и битого камня.
— Как будто в лавке испорченную рыбу увидела, — вздохнула она. — Знаешь, может быть, эта Наталья и не такая уж подходящая для тебя пара. Но мне теперь так неловко перед ними!
Ее слова стали для меня, как холодное вино в летний зной. Но я промолчал.
Матушка посмотрела на суетящихся рабочих, на вырванные с корнем вишни, на закопченные стены замка. Снова вздохнула и задумчиво спросила:
— И сколько нам это будет стоить?
Мне оставалось лишь пожать плечами. Но себе я пообещал: из кожи вон выкручусь, но найду виновника, и он заплатит за все. Кулаки непроизвольно сжались.
— Володенька, ну не переживай ты так! — спохватилась матушка, увидев, как я изменился в лице. — Не будет Натальи, будет другая. У нас же еще два званого ужина. Проживем без денег Бушманов. Ты же у меня военный! Да и граф Кармин обязательно поможет!
— Спасибо, матушка. Я во всем разберусь.
— Храни тебя святые наместники! — она зябко передернула плечами.
— Ты замерзла уже! — приобнял ее я и подтолкнул к замку. — Давайте, вы с отцом в тепло пойдете, да и выпроводи, пожалуйста, уже Бушманов, а я тут с Никитой Александровичем еще поработаю.
— Ты осторожнее только! Да про фонари не забудьте!
Это она вовремя напомнила. Вечерние сумерки уже опускались на замок.
Тем временем Марья Андреевна добралась до супруга, на секунду прислушалась к разговору и выдала в своей обычной манере:
— Дорогой, ты с ума сошел⁈ Зачем нам этот невыгодный договор?
Я навострил уши. Очень было интересно узнать, что ей ответит Михаил Витальевич. Ждал сцены, и не зря!
— Марья! Не позорь меня перед людьми! — брызнул слюной Бушман и в гневе притопнул ногой. — Откуда тебе знать, что выгодно или невыгодно? Отойди и не мешай, не видишь, мужчины разговаривают.
Его супруга покраснела, как рак, захлопала ртом, точно рыба, выброшенная на берег, взяла на буксир дочь и с гордо поднятой головой отбыла в сторону кареты.
«Ну, с этим разобрались», — усмехнулся я.
Теперь можно заниматься фонарями.
Подозвав Никиту Александровича, я обрисовал фронт работ. Окунев понятливо покивал, и буквально через полчаса весь двор был залит светом. И работа закипела с новой силой.
— Ваше высочество! — окликнул меня знакомый голос.
Я обернулся. Ко мне шел Сергей Иванович, рабочий с винодельни — на удивление рукастый плотник, вовсю помогал ремонтникам с крышей. О нем я слышал только хорошее.
— Слушаю, Сергей, что случилось?
— Тут такое дело, ваше высочество, — он приблизился почти вплотную и заговорщически понизил голос, — мы тут это… когда разбирали завал, унюхали запах пороха. Кажется, кто-то намеренно… понимаете?
Я кивнул. Конечно, понимаю.
— Сергей, я бы вас попросил не говорить об этом. Я расследую дело государственной важности, и лишние слухи мне ни к чему. Поможете мне? И все, что подозрительного найдете, отдельно складывайте. И накройте чем-нибудь от чужих глаз.
— Конечно, ваше высочество! Все сделаем! Можете на нас рассчитывать!
Я хлопнул его по плечу, и он поспешил выполнять мое поручение.
Только Сергей ушел, из толпы вынырнул Никита Александрович и отвел меня в сторону.
— Что-то узнали? — сразу спросил я его.
— Я тут пошустрил, как вы просили, ваше высочество. Катюшенька говорит, что видела, как двое мужчин выгружали новенькие бочки из телеги. Один был в грязном рабочем комбинезоне, второй — каком-то рванье.
— Бочки какие и сколько?
— Десять штук вроде, литров по двадцать пять. Катюшенька еще крикнула им, чтобы отвезли к винодельне, но они сказали,что им велено выгрузить тут.
— Интересно, кто это им велел, — задумчиво кивнул я. — Что-то еще?
— Да, ваше высочество. Поваренок Ваня. Тот мужиков не видел, но споткнулся об эти бочки, когда заходил в замок. Он точно помнит, что удивился, глядя, как аккуратно их составили.
— Значит, специально все сделано.
— Я тоже так думаю, — Никита Александрович на секунду замялся и продолжил: — Я взял на себя смелость и отправил своего человека, чтобы он поспрашивал в кабаках, вдруг кто видел этих грузчиков?
— Это правильно, это спасибо. Человек вернулся?
— Жду с минуты на минуту! — Никита Александрович бросил взгляд на дорогу. — Да, вот и он. Эй, Толик, я здесь!
Молодой парнишка лет пятнадцати пробрался к нам через толпу.
— Сын главного технолога, Толя, — представил его Окунев.
— Доброго здоровья, ваше высочество! — бойко поздоровался тот и замолчал, ожидая вопроса, во все глаза рассматривая меня.
— Расскажи, что ты узнал, — подбодрил я взмахом руки.
— По описанию уважаемой Екатерины Львовны грузчиков никто не узнал! — развел он руками.
— Ты хорошо спрашивал?
— Все кабаки обошел! И с хозяевами разговаривал, и с посетителями.
— Может, кого-то другого видели?
— Да кого другого? Я только про грузчиков спрашивал! Как было велено. — озадаченно потянул Толик.
— Сам не сообразил? — и тут же выхватил подзатыльник от Окунева.
— Да что вы деретесь, Никита Саныч! Как сказали, так и исполнил.
— И все-таки? Может, кого-то еще видели? Незнакомых или подозрительных? — решил помочь я.
— Да вроде нет. Мне один конюх сказал, что мимо него прошли только два щегла. Один был с очень пышными усами. И все! Больше ничего!
— А второй как выглядел? Куда они пошли? — уточнил я.
— Второго не запомнил. Да, он не обратил бы на них внимание, если бы не усы. Сам, говорит, такие всегда хотел, да у него только трава под носом.
Толик хихикнул и, словив еще один подзатыльник, пристыженно затих.
— Спасибо, молодой человек. Можете идти, — сказал я и задумчиво посмотрел на Окунева. — Возможно, простое совпадение, но это нужно обязательно проверить.
Чутье подсказывало мне, что разгадка близко!
Набросав план действий по поиску подрывников, мы разошлись по домам, чтобы наутро начать на свежую голову.
К тому же завтра нужно было организовать рабочих на срочный ремонт подсобки. Или, скорее, возведение новой. Старую раскурочило взрывом.
В итоге я поднялся с первыми лучами солнца, встретил строителей и наметил им фронт работ на два дня вперед.
Не успел разобраться с этим, как Илья Сергеевич принес письмо от графа Кармина. Тот сожалел, что не может приехать лично, и заверил, что я могу распоряжаться его людьми, сколько угодно.
