разрулю… надеюсь.
— Хочу предложить тебе закончить это дело миром, — произнёс я, посмотрев на Даумова. — Отпусти моего друга, оставь меня в покое и больше никогда даже близко ко мне не приближайся.
Сложно даже сказать, кто начал ржать раньше. Сам Даумов или его подручные. Эхо разнесло их хохот по пустому залу старого завода.
— Нет, ты точно идиот, — отсмеявшись, проговорил Даумов и задорно так пощёлкал кусачками. — Придётся, значит, грохнуть твоего дружка, а пальцы отрезать тебе. Потом отправлю их твоей сестричке. Ой, а что это за выражение на твоём лице? Или ты думал, что я о ней не знаю? Посмотрим, как она запоёт, когда я пришлю ей тебя по кускам. Может быть, даже захочет отработать твой долг своим телом. Жопа у неё аппетитная. Так что…
Дальше слушать я его уже не стал. Просто не было смысла. Пришло понимание того факта, что он не остановится. Будет преследовать, угрожая мне, моим близким. Не важно, что я ему предложу. И дело даже не в деньгах. Он как Штайнберг. Я обыграл его, наступив на его гордость. И теперь всё, чего он хочет, — это отомстить. И плевать, какой ценой он получит желаемое. Это уже не имело значения.
Месть для него главное.
— Можно вопрос? — спросил, попутно проверив эмоции каждого из его людей и самого Даумова в частности. — Так сказать, последнее желание.
— А-ха-ха, ну давай. Почему бы и нет.
— У тебя есть пистолет?
На его лице появилось удивление. Сунув руку за отворот своего пиджака, здоровяк с ухмылкой на лице достал хромированный револьвер с перламутровой рукоятью. Я даже не удивился. Почему-то именно такое вычурное оружие я от него и ожидал.
— Вот этот? — с довольной мордой спросил он. — Нравится? Но ты не переживай, я его использовать не буду. У меня тут хватит и других инструментов, так что…
— Умрите.
Короткий приказ прозвучал будто удар хлыстом.
Лицо Даумова дёрнулось, и он вновь рассмеялся. Хохотал, глядя на меня безумными глазами. Смеялся все те несколько секунд, которые потребовались его руке, чтобы приставить дуло пистолета к виску.
— Как прикажешь, — усмехнулся он и нажал на курок.
Тяжёлая пуля с оглушительным грохотом снесла ему верхнюю часть головы.
Один из его головорезов сунул ствол себе в рот и спустил курок. Другой, как и его босс, просто выстрелил в висок. Третий направил оружие себе в грудь. Пуля пробила сердце.
Четвёртый же сделал пару шагов назад и без каких-либо колебаний шагнул в открытую шахту грузового лифта в центре зала. Через секунду до нас долетел мерзкий звук шлепка тела о голый и убийственно твёрдый бетон.
Всего несколько секунд, и я остался один в окружении трупов.
Нет. Не совсем один.
— С… Саша… Ты… что ты сделал? — хрипло прошептал Виктор, с ужасом глядя на меня и с трудом произнося слова разбитыми губами.
— Решил проблему, — отрезал я, поморщившись от неожиданно начинающейся мигрени. В висках кололо так, что даже просто двигать глазами было больно.
— Они…
— Вик, забудь об этом, хорошо? Давай лучше сначала тебя отсюда вытащим, — попросил я, пытаясь разрезать верёвки, которыми были связаны его руки.
Не вышло. Заметил лежащие рядом с трупом Даумова кусачки и с их помощью быстро перекусил путы на руках и ногах, быстро освободив друга.
— Идти можешь?
— Вроде бы, — прохрипел он, осторожно поднимаясь на ноги.
«Вроде бы» отлично подходило. Шатало его так, что я всерьёз беспокоился, не придётся ли мне потом его нести на себе.
— Ладно, вставай. — Я подхватил его под руку и осторожно повёл к лестнице.
Спуск оказался той ещё проблемой. Мы двигались медленно. Дважды друг оступался, едва не падая на ступени, но я успевал подхватить его. В итоге нам потребовалось почти пять минут, чтобы преодолеть три этажа, которые в обычной ситуации пробегались чуть ли не за двадцать секунд.
А мне в это время становилось всё хуже и хуже. Мигрень уже переросла в кажущуюся бесконечной пульсирующую головную боль. Каждый шаг, движение, да даже просто шевеление глазами вызывало болезненные приступы, от которых хотелось закрыть глаза и забиться в угол.
Но я терпел. Сначала вытащу друга, потом уже буду со своими проблемами разбираться. Что это? Откат от моих способностей? Или что-то другое?
Сначала доберёмся до дома, а потом уже…
Заметив, как сильно вдруг начал заваливаться горизонт, понял, что сильно переоценил свои возможности. Мир накренился на девяносто градусов влево. Это я заметил как раз перед тем, как сообразил, что моё тело заваливается и падает на землю. Где-то сбоку встревоженно крикнул Виктор, но я даже слов разобрать не смог.
Удар о землю и темнота…
* * *
Полицейская машина с выключенными мигалками въехала на территорию старого завода. По-хорошему, его давно бы уже стоило снести и построить что-то полезное, но…
Да чёрт его знает, почему этого до сих пор не сделали. Старший имперский следователь Геннадий Родионович Громов широко зевнул, пытаясь подавить сонливость, вызванную двойной сменой. Спать хотелось неимоверно, но работа не отпускала.
Нет, не так. Такой трудоголик, как Громов, скорее всего, сам бы с неё не ушёл. Слишком помешанный на своей работе, чтобы жениться на ком-нибудь ещё, и слишком принципиальный, чтобы подняться выше своей должности.
В итоге вот он здесь.
Машина остановилась. Громов посидел пару секунд, зевнул, заглушил двигатель и вылез наружу. Потянулся, разминая мышцы.
Обычно безлюдное и тихое место сейчас гудело от звуков голосов, двигателей машин, мерцающих светом мигалок. Быстро осмотревшись, Геннадий насчитал больше пяти полицейских машин, две скорые и даже одну машину коронеров. Пара молодых парней стояли рядом с ней, уже успев достать сложенные мешки для трупов и сейчас болтали между собой и над чем-то смеялись.
Здорово, конечно, что при их работе у них ещё чувство юмора не пропало.
Достав
