Ознакомительная версия.
Ольга подозрительно посмотрела на него, но Иван Ярославович, якобы не замечая ее сомнения, спокойно продолжил:
– Что касается похищения, то внук случайно увидел, как Василису запихали в машину, и поехал следом. Конечно, с ней и так ничего бы не случилось, но тем не менее он подоспел вовремя, чтобы поговорить с Глебом по-мужски. Глеб объяснил, что хотел с вами побеседовать. По душам, так сказать. По-другому он с вами встретиться не мог.
Оля сердито откинула со лба прядь волос.
– По душам поговорить? Чушь! Не знаю, что бы он там выдумал, но разговорами дело бы не кончилось, это точно!
– А вы точно не хотите идти на мировую?
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Я и до сегодняшнего милого разговорчика с этой Маринкой знала, что он не слишком порядочный тип, но после него – тем паче!
– Это все на редкость противно, – согласился Иван Ярославович, – но нужно учесть, что о мымре сказано в жеребячьем гоне. Я бы на вашем месте в суде к этим словам апеллировать не стал.
– Я и не буду. А вы думаете, что появление Светловой в суде оправдано?
– Милая Оля, я таких Глебов за свою жизнь навидался предостаточно. И уверяю вас, он будет изворачиваться изо всех сил. Заявит, что всегда был вам верен, и что это просто ваши фантазии. Его необходимо припереть к стенке, чтоб неповадно было. Хорошо бы разыскать еще несколько его подружек, чтоб было нагляднее.
Оля прямо взглянула ему в глаза.
– Иван Ярославович, а почему вы так для меня хлопочите? Мне не верится, что вы делаете это бескорыстно.
Академик рассмеялся дребезжащим старческим смехом.
– Ага, Олежку цитируете! Это его слова: я ничего не делаю просто так. Плету интриги, козни строю, и прочее, и прочее. Скажу вам по секрету, он совершенно прав! Я вправду хочу выжить его из его собственного дома. Правда, дом-то мой, но это не суть важно. Думаю, пришла пора возвращения к себе. Знаете, у каждого в жизни наступает время, когда нужно найти дорогу к себе. Здесь он только жиреет, жизнь прожигает за жратвой, как другие за водкой. Если бы мне удалось найти ему хорошую женщину, то он был бы мне до конца жизни благодарен. Не сейчас, конечно, а со временем. Так же, как и вы. Но нам пора, нас ждут не дождутся дочери. И моя, и ваша.
На вопрос, зачем он вмешался в ее судьбу, ответа так и не последовало. У Оли создалось впечатление, что ею ловко манипулируют, но она ничего сделать не могла. Она обняла подбежавшую к ней Лизу и спросила у Светланы Ивановны, как та себя вела. Спросила исключительно для очистки совести, видно было сразу, что Светлана Ивановна и Лиза совершенно довольны друг другом. Они наперебой принялись рассказывать, как замечательно у них прошел день, и Оля поняла, насколько же одинока эта славная, в принципе, женщина.
Они сели за стол, и Иван Ярославович немногословно рассказал о том, как прошел день у них. Встречу с Мариной, естественно, упустил.
Оля хотела поподробнее расспросить Бориса о похищении, но за ужином его не было. После трапезы, когда они убирали со стола, она спросила у Светланы Ивановны, когда приедет ее сын, и та удивленно пояснила:
– Боря здесь не живет. У него свой дом в Сосновом поселке. Он сюда приезжает только навестить деда. Поболтать. Отцу часто бывает одиноко. После такой бурной жизни тяжело осваивать жизнь пенсионера.
– Но ведь Иван Ярославович работает?
– Что вы! Это такая мелочь после той нагрузки, что он нес много лет. В принципе, он бы и сейчас справился, но, как он говорит, молодым надо дать дорогу, а ему уже положен почет.
– Иван Ярославович веселый человек.
Светлана Ивановна немного помедлила.
– Скорее язвительный. – Она понизила голос, не желая, чтобы ее кто-то услышал. – Боюсь, что и мама в свое время заразилась от него этакой злой насмешливостью. Знаете, когда вокруг все ужасно остроумные, причем по-недоброму, хочется чего-то душевного.
Оля сразу вспомнила Василису. Вот она действительно была душевным человеком. И отзывчивым. Правда, после замужества стала какой-то зажатой. И неразговорчивой.
Они с Лизой пожелали Светлане Ивановне доброй ночи и отправились к себе. Прочитав дочери на сон грядущий сказку и уложив в постель, Ольга вышла через высокие двери на длинный балкон с засаженной синими цветами перголой. Оглянулась вокруг. Все же какая огромная эта так называемая дача! Или дача академика и должна быть такой?
Квартира Глеба тоже большая, но там было уютно. Не потому ли, что она вложила в нее часть своей души? Сколько времени она потратила на выбор разных мелочей, которые делают безликую обстановку своей, родной! Надеялась, что они с Глебом будут жить там если и не всегда, то очень, очень долго. Не получилось.
Но на этой огромной даче ей жить не хочется. Она вспомнила, как в свое время Василиса назвала ее мавзолеем. Как верно! Но, с другой стороны, здесь безопасно. У друзей она каждую минуту боялась, что в дверь будет ломиться Глеб. Сюда он сунуться не посмеет.
А всего лучше она чувствовала себя в квартире Виталия. Она была там пару раз. Первый до его свадьбы, когда он позвал всех коллег по скорой на новоселье. Мебели почти не было, и они сидели на полу на газетах. Как тогда было весело! Второй раз она заходила к Асе за какой-то мелочью уже после их свадьбы. Вот эта квартира была как раз по ней. Как ей там было комфортно, как душевно! И Иван Ярославович прав, ей нужен именно такой мужчина, как Виталий. Добрый, надежный, способный ее понять. Но что сделано, то сделано. Ничего уже не исправить.
Василиса упорно крутила педали велотренажера. После бассейна, где ей с трудом удалось увернуться от занятий аквааэробикой и в свое удовольствие поплавать, она отправилась в тренажерный зал, о котором ее коллеги отзывались в превосходных степенях. Здесь и в самом деле был огромный выбор. Но она решила вспомнить детство, точнее, свой старенький велосипед, и взгромоздилась на велотренажер. Он оказался не таким уж и простым. Приходилось напрягаться, чтобы проворачивать педали. Икры через пять минут заболели, и она хотела уже слезть с него, когда рядом раздался знакомый голос:
– Привет! Решила сегодня позаниматься?
Василиса вздрогнула и повернулась. Рядом стоял Борис в синем спортивном костюме и вытирал пот с лица бумажным полотенцем.
– Привет. Занимаюсь, как видишь. А ты с какого тренажера?
Он молча показал на силовой тренажер в углу. Василиса удивилась. Она не заметила, чтобы на этом тренажере кто-то занимался.
Заметив ее недоумение, Борис пояснил:
– Я занимаюсь на группе тренажеров. Этот был последним. Знаешь, режим тренировок такой. Кстати, тебе тоже нужно поменять тренажер, пока не перенапрягла мышцы.
Решив, что в этом он разбирается лучше, Василиса переместилась за гребной тренажер. Борис наклонился и поправил ей ноги, спокойно говоря:
– Неправильный упор, ноги заболят.
Василиса прикусила губу. Он удивленно посмотрел на нее и спросил:
– Что случилось? Что-то заболело? Если все-таки перенапрягла ноги, то нужно погреться в сауне. Или поплавать в бассейне. Или в крайнем случае прими дома горячую ванну.
Его кто-то окликнул, и он, извинившись, отошел к высокому парню в спортивной форме с эмблемой клуба, наверное, тренеру.
Ася была этому только рада. Отчего-то его вполне невинное прикосновение вызвало у нее сонм странных, незнакомых ранее ощущений. Ей захотелось, чтобы его рука не остановилась на щиколотке, а поднялась выше, гораздо выше. И это ее напугало. Ведь она замужем! И отчаянно любит мужа. И вдруг какой-то коварный чертик внутри задал провокационный вопрос: или уже не любит? Может быть, его холодность остудила ее любовь? И любила ли она его когда-то по-настоящему?
Чтобы не маяться дурью, принялась с удвоенной силой грести и, конечно, скоро выбилась из сил.
– Ты что, решила наверстать упущенное за несколько лет? Хотя у тебя и неплохая физическая подготовка, но все-таки, может, не стоить так напрягаться? Ты что, к профессиональной спартакиаде какой-нибудь готовишься? Больных на носилках с десятого этажа по лестницам таскать? А то с чего ты так усердствуешь?
Усердствовала Василиса исключительно из-за него, но не признаваться же ему в этом? Глупее ничего быть не может!
– Никаких спартакиад у нас нет, я просто с непривычки увлеклась.
– Понятно. Я все хочу спросить, как у тебя муж отнесся к твоему похищению?
Ознакомительная версия.
