ведь интересная вещь получается!
Вы говорили: старшая дочь, старшей дочери. А Мариночка – единственный ребенок в
семье. То есть, она тебе и старшая, и младшая… Может, у нее есть возможность выбора?
– Возможность выбора, юноша, есть всегда, – мурлыкнул Ремигий, вспрыгнул на
кресло. – Только нужно правильно сделать выбор. Выбирай, девочка, да только не
ошибись…
61
ВАРВАРА КРАСА ДЛИННАЯ КОСА.
Не на небе – на земле, в небольшом простом селе жила Варюха-горюха. Была она
сиротой, родителей ее унесло моровое поветрие. Жила Варюха у тетки. Семья теткина и
без того большая, еще одному человеку совсем не радовалась. Известно как сироте жить –
всего веселья, что тычки да затрещины, всей еды, что сухая краюшка да колодезной воды
кружка. С утра до вечера старалась Варюха по хозяйству – корову доила, хлебы месила, хату прибирала, белье стирала, словом, дело сироте всегда находилось. А тетка знай себе, покрикивала
– Варька! Оглоедка такая! Пол не метен! Хлев не чищен! За что я только кормлю
тебя, лентяйка этакая!
И ведь не огрызнешься в ответ, хотя и очень хочется. Вздохнет Варюха и дальше
по хозяйству старается. Плакать дело бесполезное. Кто сироту пожалеет?
А в это утро Варюха вообще проспала. Притомилась вчера бедная. Весь день
белкой в колесе проскакала ни ног, ни рук не чуяла, даже косы не переплела, как
свалилась в хлеву в прошлогоднее сено, так и уснула. Проснулась под теткин крик
– Варька, бесстыдница! Спишь негодная! Корова не доена, скотина не кормлена!
– Сейчас, тетушка, сейчас… – подхватилась Варюха, уворачиваясь от оплеухи,
начинался очередной веселенький денек. А к вечеру – новая беда, корова из стада не
вернулась. В лесу заплутала, не иначе. А искать кому? Вестимо – Варюхе-горюхе. Тетка
своих детей в лес, на ночь глядя, не пошлет. Корова коровой, а детей-то жальче.
– Иди и без скотины домой не ворочайся!
И пошла сирота горемычная в чащу лесную. Ноги босые изжалила, в косу репьев
набилось, голос сорвала корову непутевую кликая. Нет, как нет коровушки. Не иначе
волки задрали. А как домой без нее вернешься?
Темнеет, каждый куст чудом-юдом кажется. Страшно Варюхе, а назад не
повернешь. А деревья все теснее стоят, выше к небу тянутся. Травы злее жалят, кусты за
юбку ветками хватают. Лес незнакомый – чащоба чащобой. Все овраги да буераки.
Долго ли коротко ли шла, видит – крыша среди деревьев виднеется. И боязно
Варюхе, а идет, в лесу-то страшнее. Избушка – все ж человечье жилье. Подошла поближе
и диву далась – у избы-то две ноги! Да не простые, а куриные. Стоят с места на место
переминаются. Так и кажется, что изба сейчас «ко-ко-ко» скажет и крыльями захлопает.
Вот чудеса! Вокруг избушки частокол из бревен, а на бревна-то черепа человечьи
насажены… Обмерла тут Варюха со страху. Бежать бы. Да куда убежишь. В лес, к волкам
и медведям? Выходит из-за избушки старуха с клюкой. Из-под платка седые космы
торчат. На носу – бородавка. А изо рта зуб выглядывает. Единственный. Но зато очень
большой. Идет старуха и на ходу поскрипывает.
– Ох-ох-ох… што ето жа гоштенечки к нам припожаловали? Тебе чего девочка?
– Я корову искала, тетенька, – отвечает Варюха, – да вот и заплутала. – А страшная
старуха все ближе подходит и глаза ее нехорошим таким огнем светятся.
– Корову, говоришь…ну, заходи, раж пришла.
– А вы меня не съедите?
– Тебя-то есть…ох-ох-онюшки, да на тебя и Жмей Горыныч голодный не
пожаритша, жаходи, не боись…
Варюха с опаской прошла мимо человечьих черепов, которые проводили ее
подозрительными взглядами пустых глазниц. Избушка приплясывала на своих куриных
ногах. Старуха стукнула клюкой в землю и грозно крикнула
– Но-но, побалуй у меня! Ишь, вжяла моду!
Изба тут же виновато взбрыкнула ногами в воздухе и плюхнулась у ног хозяйки.
Громадные чешуйчатые лапы впились когтями в рыхлую землю.
62
– Заходи, девочка. Как тебя жовут-то?
–Варя…
– Варвара, жначит…Хорошее имя…боевое…
В избушке было на удивление просторно. И не скажешь, со стороны-то она вдвое
меньше казалась. Как в обычной избе была тут русская печь, которая делила ее на две
комнаты, лавки вдоль стен, стол большой, сундуки расписные, ларь с продуктами, охапки
трав разных по стенкам развешаны, полки с посудой. Только вот не прибрано малость и
паутиной заросло… Это даже при плохом свете лучины видно было. А старуха в ладоши-
то хлопнула и разом светло стало, как днем! Тут-то вся грязь как на ладони и показалась.
– Василий, свет мой ясный, – позвала старуха, – налей девчонке молока, да
хлебушка дай. Ко мне сейчас гости придут, так что ты, Варвара, прибери тут, а я по
делам… – голос у хозяйки стал на удивление ясный да звучный. И сама она изменилась.
Словно годков пятьдесят с плеч скинула. Из-за печки вышел здоровенный кот. В одной
лапе нес он кувшин с молоком, а в другой каравай хлеба.
– Ходют тут всякие, – мурчал котяра, нарезая каравай ломтями. – Приличные люди
спят давно…Василий то, Василий се…
– Простите, батюшка, – виновато сказала Варя и поклонилась. Вид говорящего и
ходящего на задних лапах кота ее доконал окончательно.
– Да ладно уж, – смилостивился тот, – пожалуй, и я с тобой выпью кружечку.
Одними-то мышами сыт не будешь…
Уборка для Вари не в новинку. Спросила у Василия, где воды достать, где веник
взять. В умелых руках любое дело спорится. Быстро паутину обмела, пыль вытерла, полы
вымыла. Окна в избушке странные. Не из бычьего пузыря и не слюдяные. Тоненькие, но
через них все видно, только грязные очень. Так Варя и их тоже помыла. Избушка ежится
от удовольствия и на ногах своих покачивается. Варя стол обеденный отскоблила он
желтеньким засиял. Все вокруг чистотой так и блещет. Явилась хозяйка. Носом длинным
покрутила, хмыкнула
– Давненько чистоты такой тут не видано было… Ну что ж, по работе и награда
будет. Вот тебе Варвара сарафан, вот тебе рубашка новая. Василий, поди, уж и баню
истопил.
Бывает и у сирот на улице праздник! Попарилась Варя в баньке, надела новую
одежду, красную ленточку в косу заплела, сидит на печи и кота расспрашивает
– Скажи-ка, Василий, а кто твоя хозяйка? И кто к ней в гости придет?
– А ты не поняла до сих пор?! Баба-Яга. А в гости Змей Горыныч и Кощей
Бессмертный придут. Они завсегда по
