(Поднимается с колен.)
(Ракел смотрит на него. В этот момент слышен голос Братта; он появляется на заднем плане. Халден делает жест рукой и уходит влево.)
Братт (как будто говоря с кем-то, идущим рядом). Ах, вот как! Так вы в этом уверены? Ну и что же?
Ракел (смотря вслед Халдену). Что это? Но я разучилась читать в сердцах других людей. Это вы, дорогой Братт?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Братт (выглядит жалким. Говорит глухо, медленно). Да... и господин Ласаль. Позвольте мне представить вас: фрекен Санг — господин Ласаль.
(Кланяется сам влево и вправо.)
Ракел. Вы ведь уже представляли его мне не раз.
Братт. Да, да, весьма возможно. Но, по-моему, это были не вы. Это был господин Холгер-младший. Ведь это он только что был здесь?
Ракел. Холгер-младший?
Братт. Ну да... Тот, который проводил электрическое освещение...
Ракел (вскакивает и говорит шепотом). Что вы говорите?
Братт (отступая на несколько шагов). Вы меня испугали.
Ракел. Кто здесь был только что, по вашему мнению?
Братт. Тот, который... тот, который...
Ракел. Он стоял здесь? Кто же это?
Братт. Да, в самом деле? Кто же это был? Бывают моменты, когда я не в силах...
Ракел (подходит ближе и спрашивает мягко, но настойчиво). Кто же это стоял здесь?
Братт. Вы позволите мне спросить у господина Ласаля?
Ракел. Да, да, спросите у него!
Братт (слегка наклоняясь вправо). Простите, господин Ласаль, но я хочу спросить у вас: кто это был... ну, вот тот, который первым пустил в ход руины?
Ракел. А, вот как?
(Опускается на скамейку.)
Братт (подходит к ней ближе). Потому что руины ведь вошли теперь в моду?
Ракел. Вы по-прежнему каждый день ходите смотреть на руины?
Братт. Ну да, конечно, ведь там все это и исчезло.
Ракел. Как вы себя чувствуете сегодня?
Братт. Ничего... Спасибо. Ничего. Если бы это не погибло... то, чего я никак не могу теперь найти.
(Подпирает левой рукой левую щеку, смотрит то вперед, то себе под ноги.)
Это именно то, чего я искал столько лет. Правда? А теперь вот я никак не могу вспомнить, что же это было? Разве это не тяжело?
Ракел (встает, подходит к нему, треплет его по плечу). Дорогой мой! Здесь, у меня, вам будет хорошо!
Братт. Да, мне хорошо. Вот если бы только я мог найти и вспомнить...
Ракел. Ласаль поможет вам!
Братт. Господин Ласаль советует поискать под руинами...
Ракел. Но ведь как раз там все исчезло.
Братт. Да, там все исчезло.
Ракел. Вы сейчас пойдете туда?
Братт. Да, да, конечно, если только господин Ласаль? Да, да! Прощайте.
(Идет, как бы прислушиваясь к тому, что говорит кто-то идущий рядом.)
Вы уверены? Но я ведь говорил вам, что я неустанно ищу — и до сих пор не могу найти. То, к чему я так стремился, так...
(Последние слова слышны за сценой, влево.)
(Появляется слуга.)
Ракел (слуге). Его нельзя выпускать отсюда!
(Слуга идет влево.)
У меня больше нет сил! Я больше не могу притворяться! И даже если бы и могла — не хочу! Вернитесь, мои скорбные мысли! Черные птицы, слетающиеся со всех концов! Скройте меня! Элиас! Я не сумела быть для тебя тем, чем наша мать была для отца. У нее было мужество! У нее была самоотверженность! А у меня ничего этого не было,— и ты, жалуясь, повторял мое имя в свой последний час. Ведь звать меня тогда, в минуту последних судорог, означало воззвать к тому, что исчезало незавершенным, к тому, что не удалось создать, и все это ты связал с мыслью обо мне, с моим именем! Элиас! Твои глаза преследуют меня; я вижу твой взгляд — тот последний взгляд — умоляющий и жалующийся. Ты лежал один, всеми покинутый, жить оставалось несколько мгновений, и ты произносил мое имя, я была для тебя последним прибежищем. Мне кажется, что и мне осталось жить всего несколько мгновений, и я — всеми покинута, и я зову тебя!
(Идет, шатаясь, как в бреду, садится.)
(Музыка, звучавшая в продолжение всего монолога печальным мотивом, становится светлее; последующие сцены идут под аккомпанемент этой музыки.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Кредо и Спера. Оба быстро входят. Увидев Ракел, они останавливаются, затем осторожно обходят дерево с двух сторон и подойдя к Ракел, становятся на колени с обеих сторон.
Ракел. Вы здесь?
(Привлекает обоих к себе.)
А я ведь даже позабыла о вас! Спасибо, что вы пришли! Спасибо! Спасибо!
(Начинает плакать и выпускает Кредо и Сперу из своих объятий.)
(Они молча ждут.)
А вам позволили прийти сюда?
Кредо и Спера. Да!
Спера (бережно). Мы пришли сюда навестить дядю...
Кредо (так же). А когда мы пришли...
Спера. Вот только что...
Кредо. Он сказал, что теперь...
Кредо и Спера. Мы останемся с тобой.
Ракел. А, вот первый луч рассвета!
Спера. Он сказал, что все должно быть так...
Кредо и Спера. ...как захочешь ты.
Ракел (снова привлекает их к себе). Друзья мои!
(Пауза.)
Спера (очень бережно). Ах, мы все это время только о тебе и говорили!
Кредо (так же). И придумывали, что мы сказали бы тебе, если бы нам позволили прийти.
Спера. Мы ведь так боялись, что ты ни с кем не в состоянии говорить.
Кредо. Что тебе это слишком больно!
Ракел. Да, мне это тяжело. (Заливается слезами.)
(Кредо и Спера ласково обнимают ее и молча ждут.)
Спера (тихо). Мы знаем, мы не сможем заменить тебе его. Но мы сделаем все, что в наших силах.
Кредо. Мы постараемся стать такими, какими ты захочешь нас видеть. Мы будем разделять с тобой все, и радость и горе!
Спера. Отец и мать научили нас этому!
Кредо. Мы еще откроем вместе так много нового!
Ракел. Нет, нет, у меня уже нет ничего впереди!
Кредо и Спера. У тебя есть мы.
Спера. И наше будущее!
Ракел. Перед вами открыт весь мир.
Спера. Но ты, Ракел! Ты ведь открыла будущее людям!
Кредо. Всем, кого ты любишь.
Спера. Всем, кто окружает тебя...
Ракел. Я никого не могу даже видеть. Я попыталась, но я не в состоянии. Да если бы я и смогла — к чему это?
Спера. Сделать людей бодрыми и счастливыми?!
Кредо. Да ведь в мире нет ничего более высокого!
Спера. Если бы ты слышала, как говорил об этом наш отец!
Кредо. Он всегда говорил, что главное — это победить в человеке отчаяние! Победить то, что он называл «отчаяние народа»...
Ракел (настороженно). Отчаяние народа?
Кредо (осторожно). Ведь оно погубило и твоего брата...
Ракел (повторяет как бы про себя). Отчаяние народа...
Спера (осторожно). ...отчаяние теперь так возросло! С людьми даже и говорить опасаешься.
Ракел. Какое удивительное слово! И что же говорил об этом ваш отец?
Кредо. Он считал, что отчаяние — величайшее несчастье. Прежде всего надо бороться с отчаянием.
Спера. Он считал, что для этого именно и следует жить.
Ракел. Но что же он хотел противопоставить отчаянию?
Кредо и Спера. Изобретения.
Спера. Да, да, прежде всего изобретения!
Кредо. Он внушил нам это с самого детства.
Спера. Кредо уже так много знает!
Кредо. Да, я занимаюсь этим! Это то, над чем я работаю каждый день!
Ракел. Но каким же образом изобретения...
Кредо. Сделают людей счастливее? Тем, что благодаря им жизнь станет дешевле, а следовательно, и легче.
Спера. Когда всего один квадратный метр земли сможет прокормить человека.
Ракел. А разве это возможно?
Кредо. Когда платья возможно будет делать из листьев травы, шелка — без шелковичных червей, шерсть — без овец, когда дома будут обходиться раз в двадцать дешевле, а отопление станет даровым, — ты не веришь что это значительно облегчит жизнь?
Спера. А железные дороги!
Кредо. Когда мы откроем способ сверлить скалы так же дешево, как землю, когда рельсы начнут делать из более дешевого материала, чем железо, когда добывать железо станет легче, когда силовая энергия почти ничего не будет стоить — тогда железные дороги превратятся в улицы; проезд будет совершенно бесплатный... Тогда как бы не будет расстояний.
