- Я знаю, - говорит Салли, все еще сидя на краю утеса. - Это мой друг, - его улыбка растягивается буквально от уха до уха.
- Он сумасшедший, - говорит другой мужчина.
- Он профессионал, - поясняет им инструктор. - Вам же я не советую пока что даже думать о свободном сольном восхождении.
И затем я одолеваю последние десять футов, это самая простая часть склона. Мои мышцы почти не болят. У меня осталось еще много сил, и это подкрепляет мою гребанную уверенность двигаться к взятию поставленных целей на Йосемити.
Я подтягиваю свое тело на выступ рядом с Салли. Люди просто наблюдают за мной, и я пытаюсь не устанавливать ни с кем зрительный контакт, на случай если они интересуются знаменитостями, реалити-шоу и другим подобным дерьмом. Возле инструктора собирается несколько человек, выглядя так, словно они не собираются к нам подходить.
Я поворачиваюсь к Салли, на лице которого играет дурацкая улыбка.
- Что? - спрашиваю я.
Он расстегивает молнию своего рюкзака и достает заранее купленный торт, во время восхождения вся белая глазурь размазалась по пластиковой крышке контейнера.
- Здесь была надпись: Покори эту сучку, - он снимает крышку и тыкает пальцем в глазурь. - Предполагаю, сейчас это больше похоже на Расчлени этот зуд,(Игра слов Climb-Limb/Покори-Расчлени и bitch-itch/сучка-зуд - прим. пер.) - он усмехается. - Но знаешь, это даже лучше.
Трудно шутить, когда вас охватывают столь странные чужеродные эмоции. Я сжимаю плечо друга.
Он похлопывает меня по спине, а затем кивает на торт.
- Кстати, эта половина моя. Ты можешь взять половину с зудом, - он использует пластиковую вилку, чтобы разделить торт надвое.
Сначала мы едим молча, глядя на роскошный вид на карьер. До меня доносятся крики ужаса и возбуждения, когда парень прыгает с одного зубчатого утеса в плещущуюся в карьере воду.
После затяжной тишины, Салли говорит:
- Ты не спросил о своем времени.
Я знаю, что оно побило мой предыдущий рекорд. Я мог ощутить это в тот момент, когда осталось всего тридцать футов до вершины.
- Ровно шесть минут? - спрашиваю я его.
Он качает головой, улыбаясь.
- Пять сорок.
- Черт, - реально крутой результат. Я оглядываюсь на вершины деревьев. У меня перед глазами пролетает мой прогресс, мои путешествия с тех пор, как я был любопытным шестилетним мальчишкой, затем панком подростком, и заканчивая временами, когда я стал решительным зрелым молодым человеком. Думаю, с самого начала Салли планировал именно это.
- Итак, ты вероятно гадаешь, зачем Салли притянул меня на вершину этого утеса и подает мне торт?
- Не совсем, - отвечаю я.
Он улыбается.
- За исключением твоего сквернословия и того запугивающего сердитого взгляда, что ты любишь бросать на людей, ты, Рик, вероятно, самый лучший человек, которого я знаю. А мне уже двадцать пять лет, - он смеется. - Для альпинистов, это чертовский длительный срок жизни. Я уже приблизился к отметке середины моей жизни.
Я хватаю его бутылку воды и делаю глоток. Затем вытираю рот рукавом свой футболки.
- Я мил только с тобой, потому что ты носишь мое снаряжение, когда мы поднимаемся вместе, и ты меня страхуешь. Если я тебя разозлю, то ты можешь психануть и перерезать мою долбанную веревку.
Он фыркает.
- Верно. Но я не поверил в это ни на секунду.
- Почему? - спрашиваю я на этот раз серьезно. - Ты всегда оберегаешь меня от чертового падения.
- Ага, и я предельно уверен, что я единственный человек, который делает это для тебя не зависимо от того, взбираешься ли ты на гору или нет. Я знаю, что ты прошел через кучу дерьма, связанного с твоим братом, и у тебя все еще находится время для других людей и этого вида спорта, - Салли имеет в виду, что я нахожу время встречаться с ним.
Я киваю.
- Ага, - говорю, не зная, что еще сказать.
- Я помню, когда мы были в Ланкастере, и ты рассказал мне, что у тебя есть брат, - он качает головой. – Это, кажется, было так давно.
Мой взгляд мрачнеет, когда вспоминаю тот день. Я был слишком сердит, чтобы взбираться на гору, и тогда, в один из немногих раз, я открылся Салли и рассказал о моей семье. Я говорил о ней отнюдь не в светлых тонах. Я орал. И единственный человек, который услышал боль в моем голосе был мой друг по летнему лагерю.
- Я назвал его чертовым бастардом.
Салли бросает на меня взгляд.
- Нам было по пятнадцать. Мы злились, - он пожимает плечами, словно в этом нет ничего такого. - Имеет значение лишь то, что ты сделал потом. Ты совершил ошибки, но исправил их, это и есть жизнь.
- Если мы допускаем ошибки на горе, Салли, то умираем.
- Ну вот, я тут метафоры придумываю, а ты говоришь все прямо в лоб, - он качает головой и смотрит на меня с притворным укором. Поднимая кусок торта, он делает вид, что собирается размазать его по моему лицу. И вот так просто мы уходим от этой темы. Наша дружба - это самые простые отношения, которые у меня когда-либо были.
- Сделаешь это, Салли, и я сброшу тебя с этой чертовой скалы, - мы все еще сидим на краю и если начнем бороться друг другом, то можем быстро кончить.
- Я просто собирался тебе сказать, чтобы ты взял кусочек торта Дэйзи, - он окунает свой палец обратно в глазурь и слизывает ее. - Я никогда не видел, чтобы какая-то другая девушка так таяла от одного лишь торта, как она.
Я брал ее с собой в зал, чтобы научить основам скалолазания, и Салли как раз был там, инструктируя двух парней десятилеток. Я никогда бы не смог работать, как он, инструктором на полный день. Не могу сдержаться и не высказать все, что думаю, когда люди выкладываются не на все гребанные сто процентов, но в целом меня не удивляет эта моя особенность. В тот день Салли поехал с нами в кафе после своей смены, и Дэйзи съела три куска торта, все три шоколадные.
- Она не в Филли, - говорю я ему. Он не следит за сплетнями, так что не знал, что моя подруга уехала на Неделю моды. - И она не ест сладостей уже около месяца. Вероятно, Дэйз пустила бы слюнки, если бы ты измазал тортом ее лицо.
- Ауу, - говорит он. - Бедная девочка. Где она?
- Работает моделью в Париже.
Он присвистывает.
- Она всегда при делах, верно? - он бросает на меня еще одни взгляд, на этот раз широко улыбаясь.
- Что? - восклицаю я.
Он пожимает плечами.
- Между вами что-то есть. Не такое приятное, как между мной и Хайди, но знаешь, вы и к этому придете.
- Между нами ничего нет, - говорю я ему.
Он игнорирует меня.
- Не забудь пригласить меня на свадьбу, ладно? Мне не обязательно быть шафером, но я рассчитываю попасть на свадебные фото. А еще я не против замутить какое-то смешное фото.
- Иди ты нахер, - говорю я.
Он касается своего сердца.
- Я тоже тебя люблю.
Мой телефон вибрирует в кармане. Достав его, проверяю идентификатор абонента.
ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ.
Салли заглядывает мне через плечо.
- Думаешь, она слышала, что мы о ней говорили?
- Я бы не удивился.
- Твой голос громче моего, - опровергает он, зная, что я соглашусь с этим.
- Я должен взять трубку.
- Только не бери девочку слишком жестко. Она молодая и впечатлительная.
Я показываю ему средний палец, вставая, чтобы ответить на вызов, пока Салли смеется.
Я жму на зеленую кнопку и прохожу дальше по вершине скалы. Она плоская, и здесь наверху собираются люди, чтобы орать и слушать раздающееся по карьеру эхо. Смотрю на часы.
8 утра здесь и 2 ночи там.
На линии раздается щелчок, а затем вызов обрывается. Я хмурюсь. Смотрю на свой телефон. Она что, повесила трубку? Может она набрала меня по ошибке. Я перезваниваю ей.
На этот раз раздается запись автоответчика. "Привет, это Дэйзи. Не Дак и не Дьюк. Однозначно, не Бьюкенен. Я Кэллоуэй. Если вы не ошиблись номером, тогда оставьте свое имя после гудка, и я перезвоню, когда вернусь с Луны. Но особо не ждите. Возвращение может занять какое-то время." БИБИП.
- Перезвони мне или напиши, чтобы знать, все ли с тобой в порядке, - говорю я кратко и кладу трубку.
Я собираюсь вернуться к Салли, но мой телефон снова звонит. Для нее это чертовски странно.
- Привет, что происходит?
Она фыркает и пытается говорить, но постоянно запинается.
Она плачет.
Моя грудь сжимается.
- Блядь. Дэйзи, что случилось?
С ее губ срываются прерывистые всхлипы, и затем она резко вздыхает, словно задыхается и не может дышать.
Блядь. Блядь. Я кладу руку на голову.
- Дэйз...
- Я... Я не могу...
У нее не может быть хренов приступ паники тогда, когда я здесь, а она там.
- Шшш, шшш, - говорю я ей так мягко, как только могу. Мне не очень хорошо дается успокаивать кого-то. Я прыгаю за девушками, которые соскальзывают с утеса. Я сопровождаю сумасшедших цыпочек в их безумных приключениях. Я учу их, как снова встать на ноги. Держу их в объятиях, пока они нафиг плачут.
Но сейчас я не с Дэйзи, чтобы сделать хоть что-то из вышеперечисленного. Я в сотнях миль и не имею права на ошибку.
