юной студенткой ( см. выше), она стала темой моей исследовательской учебной работы. На фотографии они с Поллоком смотрят друг на друга, Краснер держит большой растрепанный букет ромашек. Это отлично составленная композиция из двух людей и одного букета – неприглаженные, но крепко сколоченные, они все подходят друг другу. Она не сногсшибательна. Он тоже. Ромашки как ромашки. Класс! Теперь, когда я увидела Краснер, она понравилась мне еще больше. И Поллок понравился за то, что ему нравилась она. Неловко признаваться, но в девятнадцать лет для меня стало откровением, что мужчина может испытывать желание к женщине не только из-за ее внешности (обратное было слишком очевидно). Оказывается, талант, увлеченность, ум и преданность делу – все это может притягивать не только правильного мужчину, но даже, как в этом случае, неуравновешенного гения.
В некоторых музыкальных группах, которые мне тогда нравились, встречались женщины, но даже в панк-рок-группах они одевались более откровенно, чем их коллеги-мужчины. Краснер, которую однажды позабавило, когда критик охарактеризовал ее работу с цветом как «панк-рок», подтвердила то, что я уже должна была знать: внешность далеко не главное (или, говоря словами рок-музыкантов, «плюнь на рожу, рифф дороже»).
Если вы слышали что-нибудь о Ли Краснер, вы знаете, что она была женой Джексона Поллока, этого святого мученика первой американской доморощенной церкви модернизма, культа абстрактного экспрессионизма. Аб-экс (как его нежно называют) представлял собой любопытное соединение изысканной европейской философии и прямолинейной американской привычки к действию. Суть абстрактного экспрессионизма, доведенного до совершенства Поллоком, целиком заключалась в созидании. По словам влиятельного критика Гарольда Розенберга, «в определенный момент для американских художников полотно стало ареной действий. На холсте должно было произойти событие, а не появиться картина».
Полотна абстрактного экспрессионизма, покрытые полосами и пятнами краски, несли на себе следы широких, размашистых движений и тяготели к масштабности (то есть были больше человеческого роста). Для абстрактного экспрессиониста холст был прямоугольным полем битвы, наподобие боксерского ринга или борцовского мата. Как правило, это привлекало мужчин. Нет, не так. Скорее, это соответствовало настроениям мужчин – «героев», любящих покричать на стадионах, помахать кулаками и обожающих играть в солдатики.
Однако наш герой не Джексон Поллок. Мы говорим о Ли Краснер, которая была его женой одиннадцать лет, но живописью она занималась дольше – почти двадцать лет до их встречи и еще тридцать лет после его смерти. Если одной из великих целей модернизма было «сделать старое новым» (это слова Эзры Паунда, который, в свою очередь, цитировал китайского императора XVIII века, что несколько обескураживает), то к этой цели Краснер пришла раньше. В первом раунде она побила Поллока.
Ли Краснер. Сидящая обнаженная
* * * * *
Но я забегаю вперед.
Из Академии дизайна Краснер ушла в 1932 году вместе со своим русским любовником, красавцем Игорем Пантюховым (из семьи белоэмигрантов). Ее преследовало одно желание – создавать новую живопись. Как-то раз преподаватель Леон Кролл посоветовал ей «пойти домой и прочистить себе мозги». Она пошла… и шагнула сразу в авангардизм.
Краснер и Пантюхов стали жить вместе (они не женились, вероятно, потому, что его родня принадлежала к старому дворянскому роду и была настроена антисемитски, а ее еврейская семья, спасаясь от антисемитских погромов, бежала из Старого Света). Вместе они часто бывали в закусочной Jumble Shop, где собирались серьезные художники, от Аршила Горки до Виллема де Кунинга, и где, по словам Краснер, «нельзя было получить место за столиком, если вы не считали, что Пикассо – бог».
Как де Кунинг, Горки, да и сам Пикассо, Краснер пока еще не перешла к полному абстракционизму. Но ее картина «Сидящая обнаженная» показывает, что она усвоила сложные уроки кубизма под руководством Ганса Гофмана. Немецкий художник Гофман был легендарным учителем, преподававшим эстетику движения через двумерную плоскость картины и ее переупорядочение через напряженные отношения между упрощенными элементами (цвет и форма), противопоставляя традиционной «иллюстрации» сцены.
Это о чем?
Возможно, объяснить вышеизложенный пассаж, воспринятый как полная бессмыслица, помогут слова самого Гофмана: «Упрощать – значит устранять ненужное, чтобы нужное могло обрести голос». После трех лет занятий у Гофмана, посвященных раскрытию простого и нужного, Краснер совершила прорыв к абстрактному искусству – прорыв, который она назвала «реальным переломом в своей работе».
* * * * *
Кстати, о бессмыслице. Увы, слово это порой связывают (может быть, и не порой, а часто) с абстрактным искусством. Думаю, нам следует прямо сейчас разобраться со слоном, которого все так старательно не замечают в комнате (может быть, и не со слоном, а беспредметным прямоугольником). Действительно, в обществе довольно широко распространено мнение, будто абстрактное искусство – это какая-то злая шутка, которую художники и критики сыграли с легковерной публикой, заставив ее всерьез воспринимать эту галиматью. Теперь они смеются над глупцами, прикрываясь своими шелковыми платочками. Но вы должны мне поверить: художники, критики, искусствоведы и галеристы относятся к абстракционизму совершенно серьезно. Даю вам честное слово.
Но даже высокообразованные обозреватели, такие как, например, Том Вулф в «Раскрашенном слове» (The Painted Word), утверждали, будто абстракционизм не что иное, как шарлатанство, придуманное ленивыми и жадными художниками, сговорившимися морочить наивную публику. И все-таки рождение абстрактного искусства – причины его появления – как нельзя более далеки от злого умысла. На самом деле оно глубоко связано с духовностью. Это новые духовные представления новой эпохи.
После множества революционных свершений XIX века – появление железных дорог, фотография, дарвинизм, феминизм – разве могло традиционное западное искусство с его обнаженными греческими богами или Спасителем на кресте отразить духовное состояние современного общества? Импрессионизм решил эту проблему подчеркнутым отказом от духовных тем – его занимал исключительно материальный мир. Постимпрессионисты пытались найти в материальном мире некое символическое значение (вспомните подсолнухи или волнующееся ночное небо Ван Гога). К началу ХХ века художники захотели пойти еще дальше, они искали способ поднять завесу известного мира и увидеть, что лежит за его пределами.
Абстрактное искусство иногда называют отходом от реальности, но лучше сказать, что оно стремится выразить другую реальность. Реальность за нашим видимым миром. Неважно, кто мы – суеверные мракобесы или убежденные рационалисты, я думаю, все мы можем согласиться, что такая реальность существует. Музыка, например.
Вы не считаете джазового музыканта мошенником, который пытается обмануть вас, заставив думать, что этот шум – настоящая музыка. Нет, потому что вы чувствуете музыку интуитивно: ваш дух и душа (и даже тело) понимают ее послание. То же самое вы сможете сказать об абстрактном искусстве, если уделите ему время и внимание. Хорошее искусство обязательно заговорит с вами. Конечно, нельзя забывать и о личных вкусах. Вы можете предпочитать Джона Колтрейна Джону Кейджу. Вы можете предпочитать одни абстрактные картины другим – у меня на этот счет есть свое твердое мнение. Я не собираюсь
