Что-то типа:
- …Звонок исходит от Ребекки Превин.
То есть, от моей матери.
Я не знаю, сколько раз принимала в прошлом подобные звонки, но в последний год их было немного, да и перерывы между ними были существенны. Я не хотела ничего давать ей, и в результате меня наконец-то перестали использовать.
Не уверена, что именно сейчас побуждает меня принять звонок - то ли злость за то, что она отправила бабулю в офис юриста, то ли мое давнее желание осчастливить маму -, но независимо от причины, я все же отвечаю. Она начинает разговор не так как обычно - не говорит со мной сладким нежным голосом, который использует, когда чего-то от меня желает добиться - нет, она уже дошла до стадии пылающего гнева.
- Ты, маленькая сучка, - шипит мама. - Как ты смеешь настраивать мою же мать против меня?
Поднимаясь с коленей Лукаса, я иступлено нажимаю пальцем на кнопку телефона, приглушая громкость, чтобы никто кроме меня не слышал ее слов. Лукас и так уже наклонился вперед, а его длинные пальцы постукивают по нижней губе.
Поворачиваясь к нему спиной так, чтобы ему было не видно мое выражение лица, я набираю полные легкие воздуха.
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
Она издает протяжный гортанный стон.
- Это не прокатит со мной, Сиенна, я вижу тебя насквозь. Так было всегда. Ты пытаешься запудрить ей мозги, а это неправильно.
Я щипаю свою переносицу. Моя мама постоянно дарит окружающим лишь головную боль.
- И что же такого я делаю? - спрашиваю я тихонечко.
- Она сказал мне, что ей стыдно из-за того, что я хочу попросить твоего парня мне помочь. Что она не станет даже...
- Нет, - я качаю головой. - Бабушка не должна чувствовать и капли стыда за это. Это ты должна. Ты даже не разговариваешь со мной, но первое, что делаешь, прочитав обо мне какую-то статью в таблоиде - звонишь мне, ожидая...
Сейчас очередь матери перебить меня, и когда она это делает, то буквально орет.
- Ты написала мне письмо с предложением.
- Мам, - выдыхаю я, ненавидя то, как жжет в груди, когда называю ее так. - Не неси всякую херню.
На другом конце линии слышится шуршание бумаги, и затем резким и дрожащим голосом она зачитывает мне это письмо вслух. Текст короткий и лаконичный. В письме говорится, что я могла бы оплатить ее юриста за счет Лукаса, если мама захочет принять от меня данное предложение. Даже моя вечно лгущая мать вряд ли могла бы придумать нечто подобное.
Как только она заканчивает читать, то говорит слова, от которых мое сердце покрывается коркой льда.
- Ты отправила это три недели назад... Марки пропечатаны в Атланте... Так что не нужно теперь лгать.
- Откуда ты сказала пришло письмо?
Она издает странный звук.
- Ты что оглохла? Ты меня слышала. Не волнуйся, мне не нужна помощь от тебя или твоего парня. Но если ты еще раз попытаешься настроить мою мать против меня, я покажу тебе на что способна, как только выберусь из этого места.
И затем она кладет трубку, не давая мне даже шанса объясниться - хотя, чтобы я могла ей сказать, после всего услышанного? Опуская телефон на столешницу, смотрю в никуда, пока не чувствую, как меня обнимают сильные руки.
- Твоя мать? - спрашивает Лукас, и я медленно киваю, пытаясь перевести дыхание. - Ты не должна позволяет ей так на тебя влиять, Рыжая. Я впечатлен.
Но все, на чем я могу сосредоточиться сейчас - это мамины слова. На том, что я выслала ей письмо со штемпелями Атланты.
Атланты.
Из города, где живет Саманта.
Лукас разворачивает меня к себе лицом, немного наклоняя голову в голову, пытаясь получше разглядеть мое выражение лица.
- Она сказала, чего хочет?
- Она хочет от меня того, чего я не могу ей дать.
Поскольку ему известно, что этот звонок имеет какое-то отношение к нему, Лукас сжимает ладонями мое лицо.
- Тебе нужна моя помощь?
У меня в груди образуются пузырьки истеричного смеха.
- Нет. Точно... нет. Я абсолютно точно не хочу помогать ей.
Притягивая к себе, Лукас удерживает меня напротив груди до тех пор, пока мое дыхание не приходит в норму. К тому времени, как он меня отпускает, и я опускаюсь на диван, мой контроль восстановлен почти в полной мере.
Лукас становится на колени передо мной, массируя большими пальцами заднюю сторону моих икр.
- У меня есть дела, так что мы с Дэвидом должны будем уйти, но если тебе нужно...
Я быстро мотаю головой.
- Нет, ты можешь заняться своими делами. Если бы я расклеивалась после каждого звонка моей матери, то уже бы свихнулась.
Пока Лукас одевается, я хожу вдоль автобуса, ожидая, когда же он уйдет. Как только они с Дэвидом уезжают, хватаю телефон и выхожу из автобуса, чтобы Син не услышал мой разговор. Пока жду, когда бабуля ответит, крепко себя обнимаю, боясь, что как только ослаблю хватку, развалюсь на части.
- Ты сегодня необычно рано встала, - отвечает нежно ба.
Шумно вдыхая, я резко меняю тему разговора:
- Ты не получала ничего странного от меня или обо мне?
- Сиенна, что за...?
- Получала или нет? Письма или хоть что-нибудь с того момента, как я уехала в этот тур?
Молчание бабушки оглушает и говорит мне обо всем, о чем я хотела знать. Мне кажется, словно из моей груди буквально выкачали весь воздух.
- Почему ты не отвечаешь?
- Потому что это пришло только вчера, - говорит она, и ее голос насторожен. Она прерывисто втягивает воздух, а затем продолжает: - Я порвала тот грязный мусор сразу же, как прочла первую строчку. Разве ты думаешь, что я стану рассказывать тебе о том, что кто-то шлет ужасные записки, желая рассказать мне все, что он или она о тебе думают, просто потому что кому-то не нравится, с кем ты встречаешься?
- Я... - я опускаю взгляд на асфальт, глядя на маленький осколок стекла в нескольких футах от моих ног. - Ба, мне жаль, что кто-то прислал тебе подобное.
И не просто кто-то. Саманта. И я почти на сто процентов уверена, что она стоит за письмами и моей бабушке и матери.
Пока ба пытается убедить меня, что все будет в порядке, я прихожу к выводу, который вызывает у меня тошноту.
На данный момент Сэм втянула в этот хаос почти всю мою семью, и мой план сохранить все это в тайне от Лукаса вот-вот вылетит в трубу.
Поскольку Лукас уехал прямо перед предстоящим саундчеком группы, я решаю подождать до окончания сегодняшнего шоу, чтобы рассказать ему обо всем. Я едва ли могу сосредоточиться на концерте - по сути, провожу большую часть времени, глядя на свой телефон, проверяя, не прислала ли Сэм мне еще одно сообщение, и гадая, позвонит ли мне бабуля, сообщая о еще одном полученном письме.
Я уже давно так не нервничала. Желудок сжимается, вызывая приступ тошноты.
Я видела, как реагирует Лукас лишь на упоминание о его бывшей жене - черт, я очень переживаю, что его реакция будет неимоверно негативной. В ответ на вопросы о Саманте он автоматически замыкается в себе.
Эта ситуация, скорее всего, приведет к такой же реакции, или возможно, он наконец разрушит эту стену, как было в гостинице Атланты несколько месяцев назад.
Около часа ночи за кулисами наконец-то все заканчивают свои дела, вдоволь наговорившись. Когда Тайлер сообщает ребятам, что нам придется немного подождать, так как у автобуса для техперсонала возникли кой-какие неполадки, Уайтт предлагает устроить посиделки в их с Келом автобусе.
Что еще больше отстрачивает мой разговор с Лукасом.
Пока мы идем к другому автобусу YTS, Лукас разворачивается. Направляясь обратно, он говорит:
- Мне нужно переговорить пару минут с Тайлером, - его губы изгибаются в расслабленной улыбке. - Ты можешь пойти вместе с ребятами?
Убирая волосы с лица, я киваю.
- Но Лукас? - он останавливается и оборачивается ко мне, его густые брови приподнимаются, пока он ждет от меня продолжения. Я разворачиваюсь к нему лицом, заламывая руки. - Мне очень нужно поговорить с тобой перед тем, как отправиться завтра домой, ладно?
Он накрывает мои губы своим мягкими устами, нежно прикусывая мою нижнюю губу, а затем отстраняется.
- Хорошо. У меня тоже есть, что тебе сказать.
Я наблюдаю, как он убегает к автобусу техперсонала, который со стороны кажется очень даже исправным. Как только Лукас исчезает внутри, я поднимаюсь по ступеням другого автобуса. Немедленно меня приветствуют рвущиеся на волю из звуковой системы громкие нотки песни Theory of a Deadman.
Признаться, я впервые ступила в автобус, где проживают Уайтт и Кел, но он оформлен идентично с нашим.
- Надеюсь, ты наконец-то готова к тому боди-шоту, - кричит Кел с кухни, его темно-карие глаза светятся весельем. В его руках две бутылки - одна с водкой и вторая с ромом - и он кивает на подол моей рубашки. – Ты прямо сейчас ее снимешь, или мы сделаем это попозже?
- В твоих мечтах, Келвин.
Я иду вдоль прохода, минуя маленькую кухню, и когда достигаю гостиной, останавливаюсь. Замечая меня между гостиной и кухней и то, как я морщу нос, глядя на заваленный нижним бельем диван, Кел выпивает залпом свой шот.
