распорядитель аукциона. – Провинция Гуйчжоу. Содержание сомнительное, но и ценник соответствующий. Пятьсот рублей!
– Какая красота! Дам тысячу… – Волковский вскочил, но я его удержал.
– Нельзя это брать.
Смех в зале стал ещё сильнее. На мгновение мне даже стало обидно за наивного графа, над которым так явно смеются все, даже хозяева аукциона. Ну ничего. Сегодня он купит нечто такое, чем удивит всех. Если, конечно, что-нибудь подобное будет на аукционе, потому что сейчас было какое-то издевательство.
– Пятьсот рублей? – с насмешкой спросил распорядитель. – Никто не даст пятьсот рублей за этот каллиграфический свиток?
Волконский всё пытался поднять табличку.
– Не вздумайте брать! – сказал ему я. – Это глупая шутка.
– Но что же там написано?
– Это сняли с публичного дома. Хотя признаю, хозяин этого места понимает в рекламе, и изрядно на неё потратился. Да и иероглифы отрисованы превосходно.
– Так что же там написано?
– «Кто взял двух женщин, третья в подарок». Думаю, в вашей коллекции такому не место, у вас же есть подходящий иероглиф «меч», украшение любого дома. А это пусть останется здесь.
Волконский печально вздохнул, но удержался от покупки. Смех тоже пропал, граф Волконский не попался на глупый розыгрыш.
– Лот снят с продажи, – объявил распорядитель и махнул рукой, чтобы свиток унесли. – Следующий лот!
– Какой-то камень, – разочарованно протянул Волконский.
– Камень из нефрита, возраст определить невозможно. Можно использовать, как пресс-папье.
Он показал зелёный камень с отбитыми краями аудитории. Но я сразу узнал, что это.
– Берите, – я схватил графа за плечо и подтянул к себе, чтобы шепнуть. – Берите, это действительно стоящая вещь.
– Стартовая цена – тридцать рублей!
Граф посмотрел на меня с подозрением, но поверил.
– Пятьдесят рублей! – воскликнул граф.
– Пятьдесят рублей раз! Пятьдесят рублей два!
– Сто рублей! – воскликнул граф Курецкий.
– Пятьсот! – взревел Волконский, поддавшись азарту.
– Не, – Курецкий отмахнулся. – Эта каменюка столько не стоит.
– Пятьсот рублей раз! Пятьсот рублей два! Пятьсот рублей три! Продано графу Петру Волконскому! – распорядитель стукнул молотком по деревянной подставке.
– Я купил, – обрадовался граф. – Но что это за камень?
– Это печать Чжу Юаньчжана, первого императора династии Мин. Я думал, она утрачена. Я узнал герб на ней. Странно, что местные эксперты её не увидели.
– И сколько она стоит, по вашему?
– Не меньше ста тысяч.
– Ого!
А тем временем, начались новые торги.
– А вот это стоит купить, – шепнул я. – Похоже, это оригинальный.
Слуги внесли деревянный музыкальный инструмент со струнами, которые тянулись вдоль корпуса. Очень длинный, почти полтора метра.
– Старый музыкальный инструмент, – распорядитель присмотрелся к бумагам. – Гуцинь, дата выпуска неизвестна, но инструмент в хорошем состоянии. Стартовая цена сто рублей.
– Сто рублей! – крикнул мужчина в первом ряду.
– Сто рублей раз!
– Берите, – подсказал я графу. – Но не сильно дорого.
– Двести рублей! – воскликнул граф, подняв деревянную табличку.
– Принято! Двести рублей раз! Двести рублей два! Двести рублей три! Продано графу Петру Волконскому.
Эта огромная разновидность цитры подлинная. Однажды я знал мастера Кунг-Фу, который использовал это в качестве оружия, напитывая струны своей Ци и отправляя их вперёд, разрубая всё на своём пути.
– Это стоит не меньше десяти тысяч рублей, – подсказал я графу на ухо. – Поздравляю с хорошей покупкой. Никто не понял, что они потеряли.
– Спасибо, Руслан, – граф потёр лоб. – Хорошо, что взял вас, а то бы не избежал позора. Сегодня моя коллекция стала богаче.
– Ещё один лот! Нефритовый футляр! Согласно легендам в нём содержатся призраки армии Красных Повязок. Они дадут огромную мощь своему хозяину.
– О-о-о! – произнёс Волконский. – Вот это точно стоит купить.
– Нет, – сказал я. – Не существует футляра, способного вместить в себя всех Красных Повязок. Это подделка. Не тратьте деньги.
Грубо высеченный футляр купил полковник артиллерии, хотя ему пришлось поторговаться с графом Курецким.
И настало время финального лота.
– Последний лот! Каменная шкатулка из нефрита, датируемая примерно тринадцатым веком. На ней замок, который мы так и не смогли открыть. Найдено на севере Китае в кургане одного из монгольских полководцев, который, должно быть, захватил это при жизни.
Шкатулка была длиной около метра. Двое слуг поставили её на стол. Зелёный камень всё ещё казался таким же новым, будто его обработали только недавно. Разве что землю, в которой он был закопан, удалили не везде.
На боках иероглифы, которые я прекрасно знал. «Мастер-кузнец Вэн Юцзао в подарок сыну Неба от всего клана Юцзао». Были высечены и другие иероглифы с именами даривших. Одно из них «Мастер Кунг-Фу Ли Чан Сан».
Я помнил эту шкатулку. Помнил, как мы, представители клана Юцзао, стояли возле Запретного Города и ожидали аудиенции с императором, чтобы отдать ему наш дар. Но аудиенции не было, в тот день стало известно, что монгольская орда обошла Великую Стену и напала на Китай. А после дар был утерян. И вот, он нашёлся.
– Это подлинник, – тихо сказал я. – И я знаю, как это открыть.
– Но если я это куплю, то это же станет моим? – спросил Волконский.
Я кивнул, верный своему слову. Полагаю, Волконский всё равно передаст это мне, когда увидит, что это.
В зале установилась тишина. Слышно, как капли дождя стучат в окна.
– Начальная цена, – произнёс распорядитель. – Пятьдесят тысяч рублей.
Недурно. Граф Волконский поднял табличку.
– Граф Волконский! Пятьдесят тысяч рублей раз!
– Шестьдесят тысяч! – взревел другой голос.
– Полковник Пушкарёв, шестьдесят тысяч!
– Семьдесят тысяч! – воскликнул граф Волконский.
И всё пошло слишком быстро.
– Сто тысяч! – закричал Борис Орлов.
– Двести тысяч!
– Двести пятьдесят!
– Триста тысяч! – воскликнул Волконский хриплым голосом. – Это мой потолок.
– Граф Пётр Волконский! Триста тысяч рублей раз! Триста тысяч рублей два! Триста тысяч рублей т…
– Пятьсот тысяч! – воскликнул Борис Орлов и мгновенно вспотел, с торжеством глядя на Волконского. А рядом с ним сидел бывший директор академии. Они знают о ценности этой вещи?
– Князь Борис Орлов, пятьсот тысяч! – распорядитель вспотел сам. – Пятьсот тысяч раз!
Он выронил молоток и полез за ним под кафедру.
– Эту ставку я не
