в другого, а сам взлетал выше.
Да, там меня накрывал шквал пуль, но сейчас мне это уже было не страшнее стрел гоблинов.
Наверно, для веселья надо было оставить немного магов. Но раз они не ушли от воздушных лент, какой с них толк?
Между тем из-за наступления ночи и взорвавшихся орков видимость была практически нулевой.
Волшебству воздуха становилось всё сложнее. Ведь нити и воздушные ленты деградировали при соприкосновении с любыми объектами, что телами противника, что пылью. Да, поддерживать магию было не так уж сложно с точки зрения энергии, но контроля и концентрации внимания мне всё больше не хватало.
При этом с каждым вздохом объём волшебства становился больше. Это было очень эффективной тренировкой.
Противников я видел только за счёт альтернативных чувств.
Временами я пропускал пули, которые долетали до кокона. Тот пока держался.
Надеяться на конец патронов у орков было глупо. Среди их вооружения, насколько я понял, есть пулемёты с магией охлаждения стволов и «бесконечным» магазином, где патроны вылетали из пространственного артефакта. Хотя такие модели отличались низкой скорострельностью в 3 выстрела в секунду относительно более мощных версий, имеющих больший калибр и целых 12 выстрелов в секунду.
Мысленно я уже пускал слюни на трофеи, хотя куда больше мне нравилась сложность ситуации. Я надеялся на какую-то новую фазу, которая доведёт эту логичную мышеловку до логичного завершения.
Ведь пули и взрывающиеся орки держали меня на одном месте.
План противника должен был содержать какой-то мощный удар.
Однако последовала одна огненная атака шириной всего в пять метров, от которой я увернулся, и всё.
Дальше были только орки и пули.
Через три минуты ко мне перестали пробираться и бежать, остались только пули, при этом легионы стали смыкать периметр весьма бодрым шагом.
Хе, при этом пулемётчики не сводили с меня взгляда во время стрельбы.
Если обладатели холодного оружия постоянно меняли положение тела и место в пространстве, то стрелки головой практически не шевелили.
Ради интереса я выпустил очереди по глазам трёх целей.
Последовало три взрыва.
— Да вы шутите… это слишком скучно, — расстроено пробормотал я.
Взрывы заодно разрушали пулемёты.
Орки тем временем, похоже, получили команду ускориться и рванули ко мне на максимальной скорости. Однако пулемёты не бросали.
В последний миг перед тем, как подпрыгнуть при помощи волшебства ветра верх, я заметил, что снаряжение было закреплено на легионах. На некоторых ремнями, а на других вообще пулемёт был частью тела.
Последовавший взрыв создал такую ударную волну, что меня подняло метров на триста вверх вместо планируемых мною пятидесяти.
Уже падая, я услышал знакомый звук:
*Кь-ню-у-у-у-УУУ!*
Я понадеялся, что Канюки решили скрасить мне проваленное веселье, но вместо этого они ринулись вниз жрать тела и топтать мои трофеи.
Вот же.
Когда я упал рядом с одним из пернатых, ожидал его нападения. Однако эта светящаяся радужными цветами пташка даже не повернулась ко мне.
— Тьфу, где агрессия? — Проворчал я.
— Канью? — Повернулся ко мне монстр, не дождался ответа и вернулся к трапезе.
Вроде, я убил их сородича, где гнев?
Ну, пофиг. Своих «сородичей» я убил куда больше.
Я попытался найти относительно целый пулемёт, но это было наивно. А вот соединить неповреждённые детали в целый артефакт из двенадцати фрагментов для одного типа оружия и всего шести от другого, удалось.
Я получил в свои руки как оружие с пространственной обоймой и охлаждением шести стволов, так и крупнокалиберный вариант с тремя стволами.
С обоймами к последнему была сложность. Орки несли рюкзаки, куда уходила лента со снарядами, но после взрывов целыми такие не остались. Поэтому, после изучения и отстрела имеющихся патронов в воздух, что вообще оказалось всё равно птичкам, я выбросил трофей.
Со вторым так же была проблема.
Пока я не нажал на спусковой крючок оторванным пальцем орка, стрельбы не происходило.
— Тц, идентификация для замыкания заклинания призыва патронов, — проворчал я.
Палец скоро утратит живую энергетику, так что и второй трофей — просто железяка. Однако выбрасывать я его не стал, планируя изучить и переработать в последующем. Пусть артефакт хранения требовалось взломать, но в остальном структура определённо интересная.
Канюки утратили для меня интерес, перестав проявлять агрессию.
Я двинулся к следующей Зоне. Очень быстро меня догнала Кузьмичёва.
— Ты призрак? — уточнила она.
— Пока нет, — усмехнулся я.
— Но кроме Шматов там же были ещё и птицы. Даже их босс! Тебе же так нужны материалы, ты не убил и его?
Я остановился и посмотрел на неё.
— Ты в курсе, почему они не атаковали меня? — спросил я.
— Конечно, — заявила она. — На тебе и на мне есть немного крови той огненной особи. Теперь мы для них часть стаи. Они чем-то напоминают в этом плане орков. Если ты убил сородича, ты не враг, а достойный. Но прояви ты агрессию, они всё равно напали бы все сразу.
— Тц, этого в книгах не было. Иначе не дал бы попасть на себя крови. Ладно, лишний повод пройтись по Секторам и Зонам, — проворчал я.
— Ты странный. Самое то было бы напасть, пока они не ожидают! — Сказала мошенница.
— В этом нет азарта. Будь они сильны, риск будоражил бы кровь, а какой смысл получить даже нужный предмет от того, кто заботливо подставил бок? Не хочу.
— Мне твоей логики не понять, — вздохнула женщина. Потом что-то обдумала и заявила. — То есть, всё кроме воздушных и, похоже, огненных, я могу забрать себе?
— Пространственные мне тоже пригодятся. Некоторые предметы плоти, если будут оказывать нужное влияние, тоже, но в остальном меня интересует развитие своей мощи. Остальное вторично, эти ресурсы съедят падальщики, так что гармония природы не нарушится. Да и гарнизон может забрать себе, тоже допустимо, как только я убью Спенсер, — произнёс я.
— Ты собираешься её убить?
— Да. Она очень плохо меня развлекает, может, перед смертью покажет что-то достойное прощения, а пока не вижу смысла не убивать ту, кто охотится на меня. Сложно объяснить градацию подобного… если скажет имя заказчика, тоже не стану убивать. Но прояви она ко мне жажду смерти, угрожай семье, варианта отступления не будет, — проговорил я.
— А что гадать? Тебя заказал кто-то из Сказовых, другие не смогут манипулировать Краевой Системой. Это полностью их вотчина. Я точно не знаю современных представителей Семьи, так что подсказать не могу, но скорее всего кто-то из братьев Императора. Когда Правитель уходит на покой, он раздаёт трон и министерства своим детям. Дочкам обычно что-то связанное с культурой и прочей малоценной чушью, сыночкам силовые приказы, экономику и дипломатию. Сами старики сидят где-то и управляют из тени, но вмешиваются только при внешней угрозе. Все грезят пятым рангом силы, а на медитацию нужно много времени, — усмехнулась Кузьмичёва.
— Пятым рангом? Такой разве есть? — Уточнил я.
— Ты точно странный. О четырёх хотя бы знаешь? — спросила ледяная старушка.
— Да. Первый — использование одного заклинания. Второй — одновременно три. Третий — пять. Четвёртый — семь. При этом не учитывается реальная мощь магии и то, как происходит активация, при помощи артефакта или естества мага, — произнёс я догадку. Напрямую я этого не встретил, но косвенно выходило именно так.
— Да. Но при этом семь заклинаний — не предел. Рёрик достигал десяти, а по слухам некоторые иностранцы могли и больше. Ты правильно сказал, это не критерий истинной мощи, а всего лишь путь к ней. Пятый уровень будет содержать одиннадцать заклинаний каждой из одиннадцати стихий! — Заявила ледяная старушка.
— Одиннадцати? Это каких? — уточнил я.
— Что за тупой вопрос? Огонь, вода, воздух и земля — это четыре. Плоть, воображение, тьма, свет, природа, смерть, эволюция — это ещё семь. В сумме одиннадцать, — попыталась мне объяснить Кузьмичёва.
— А где пространство? — не понял я.
— Ты точно тупой. Пространство — частный вариант воздуха. Ты же волшебник этой стихии, должен понимать! — Пренебрежительно усмехнулась мошенница.
— Материя? — Уточнил я.
— Предельный вариант земли, — уверенно заявила собеседница.
— Время?
— Такой стихии не существует. Это вздор еретиков, — прыснула от смеха ледяная старушка.
— Идеал? — спросил я.
— Просто суммарная классификация стихий, отличных от материальных, — произнесла очень важную для меня информацию Кузьмичёва.
— Гресс? Полугресс? — Продолжил я.
— Это по-русски? Какой-то новомодный слэнг? —
