— Пожалуйста, Дрю… мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужно чувствовать тебя прямо сейчас.
Не желая ей отказывать и не имея на это силы, я прижимаю ее к себе в последний раз и встаю. Накрываю ее рот своими губами и толкаю нас назад к стене здания. Когда я ласкаю ее грудь, Кейт стягивает с меня боксеры.
Она берет мой член в свои руки, водя по нему рукой жестко и медленно.
Я рычу ей в рот.
Потом поднимаю ее, придерживая одной рукой за затылок, чтобы она не ударилась о кирпичную стену. Другой рукой держу ее за зад, приподнимая вверх. Кейт сцепляет свои лодыжки у меня на поясе, и направляет мой член домой.
Я не жду. Ожидание просто невозможно. Врываюсь в нее жестко, глубоко.
— Дрю… — вздыхает она.
Влажные внутренние стенки Кейт натянулись вокруг меня, все еще так блаженно и уютно. Полностью погрузившись, я наслаждаюсь этим чувством, снова оказавшись глубоко в ней. Окруженный и удерживаемый напряженным горячим совершенством.
Я шепчу лишь одно слово.
— Кейт…
Ее ноги прижимают меня сильнее, колени сжимаются крепче. Я делаю то, чего мы оба так хотели.
Я двигаюсь.
Медленно, я отвожу бедра назад. Промежность Кейт сжимает мой член, когда он выскальзывает из нее.
— Я, словно, на небесах, — издаю я стон.
Потом я снова делаю сильный толчок вперед, потирая ее клитор своим пахом, при этом убедившись, что она испытывает такое же невероятное наслаждение, что и я. Я продолжаю в том же ритме — совершаю медленные грубоватые движения, от которых Кейт начинает мурлыкать каждый раз, когда наши тела сталкиваются.
Она закрывает глаза, и ее рот находит мои губы.
Мы тяжело дышим и стонем, хватаемся друг за друга, поглощенные фантастическим трением. Прижимаясь своей щекой к моей, Кейт бормочет:
— О, Боже … о, Боже, Дрю, я сейчас кончу.
Я ускоряю ритм, мне больше воздуха необходимо чувствовать, как ее мышцы сокращаются вокруг меня.
— Черт, да, кончи, малышка. Позволь мне почувствовать это.
И она кончает. Ее руки обвивают мою шею, ее ноги вокруг моей талии, сжимаются все сильнее и сильнее. Киска Кейт сжимает мой член на каком-то примитивном неконтролируемом уровне, таким образом притягивая его глубже внутрь себя. Я совершаю последний толчок и отправляюсь в стратосферу вместе с ней. Это так здорово, так напряженно в течение нескольких невероятных мгновений, единственное, что я слышу, это как порыв нашего экстаза отдает у меня в ушах.
Спустя несколько минут, я все еще глубоко дышу в шею Кейт, пока она продолжает дрожать. Все еще находясь внутри нее, я поднимаю голову и убираю волосы с ее лица.
— Это было великолепно.
Она широко улыбается.
— Умопомрачительно.
Осторожно, я ставлю ее на землю. Потом помогаю расправить ей платье, а сам заправляю рубашку и застегиваю ширинку.
— И нас все еще ждет номер в отеле.
— Уведи меня туда, — протягивает руку Кейт.
Я ее беру.
— С удовольствием.
В прямом смысле этого слова.
Уже на тротуаре, туман страсти испаряется и второй рукой Кейт закрывает глаза.
— Не могу поверить, что мы занимались сексом в проулке.
Я фыркаю.
— Я не могу поверить, что мы так долго ждали, чтобы заняться сексом в проулке. О чем я только думал?
Это, действительно, стоит того, чтобы повторить.
***
Секс в переулке считается уважительным? В принципе… нет. Но в данном случае, это было то, что доктор прописал.
Теперь вернемся к нашей игре.
Джек поворачивается к Стивену.
— Что ты там говоришь, Райнхарт — ты, я и две самые гибкие дамочки в клубе?
— Александра оторвала бы мне голову, если у меня кто-нибудь танцевал на коленях — будь то приватный танец или что-то другое, — жалуется Стивен.
Мэтью ухмыляется.
— Долорес была б не против, но только если сама бы наблюдала за этим.
Стивен качает головой.
— Я не хочу давать ей еще повод на меня злиться.
Мэтью смеется.
— В том то и дело, друг. Ди-Ди счастлива, если я облажаюсь — у нее появляется оправдание, чтобы на меня поорать. Она чувствует себя нужной, и это заставляет меня ценить то, что я такой счастливчик, потому что у меня есть она. Для мужчин и женщин — в этом цикл жизни.
Стивен обдумывает идею, но все равно говорит Джеку:
— Не думаю, что женатым мужчинам стоит уединяться в приватной кабинке. Если я захочу посмотреть стриптиз-шоу, я лучше оплачу своей жене уроки танца на шесте. — Его лицо засияло. — На самом деле, вот что будет ее подарком на День Матери. Бум — вычеркиваем это из списка.
Поначалу я хмурюсь, представив эту картину… но потом выбрасываю эту мысль из головы и улыбаюсь. Потому что я точно знаю, что подарить Кейт на мой день рождения.
***
Когда из приватной кабинки появляется Уоррен удовлетворенный и с затуманенным взглядом — и идущий еле-еле, потому что, скорее всего, его штаны полны спермы — мы сидим в первом ряду перед главной сценой, чтобы насладиться еще одним шоу. В этот раз уже без моего участия. Это было шоу на тему властных девочек, что подразумевало кучу девочек и различные игрушки на батарейках. Такого рода шоу точно заставит любого мужика надеяться на выполнение на бис.
Я аплодировал стоя.
Затем пятеро из нас вернулись в игровую комнату, чтобы сыграть в дартс. Видите нас там? Наступает очередь Джека, Стивен наблюдает, как еще один член Гильдии Стриптизерш с леденцами играет в прятки с чупа-чупсом на другом конце зала, пока Мэтью, Уоррен и я стоим, облокотившись о стену, и наслаждаемся напитками.
Телефон Уоррена подает сигнал о входящем сообщении. В течение нескольких секунд он смотрит на него вниз и смеется.
Без особой на то причины я спрашиваю:
— Что смешного?
Его реакция подстегивает мой интерес. Он опускает руку с телефоном и стирает улыбку со своего лица.
— Ничего.
Я отталкиваюсь от стены и встаю перед ним.
— Дай мне посмотреть твой телефон.
Он прячет его за спину.
— Глупости. Ничего, что бы ты хотел видеть.
— Ну, теперь я точно хочу.
Словно загнанная крыса, он зовет Стивена.
— Райнхарт — думай быстрее.
И кидает ему телефон. Стивен его ловит, но так как он всегда любил поиграть в «Собачку», то бросил его Мэтью, когда я стал приближаться к нему. Мэтью вовлек в игру Джека. Я делаю три шага назад к Уоррену, поэтому оказываюсь прямо перед ним, когда он ловит свой телефон.
А потом я прекращаю игру — дав ему слегка под дых.
Ууууф.
Он сгибается пополам, держась за живот. Телефон выпадает у него из рук и ударяется об пол. Я его поднимаю и открываю главный экран. Уоррен выкрикивает скрипучим голосом:
— Эванс, я тебе, как друг говорю, тебе не следует смотреть на фото.
Я его игнорирую.
Нажатием кнопки, начинают всплывать картинки во всех их мерзко красочных мульти-мегапикселях с высоким разрешением. Это исторический день — отметьте его на своем чертовом календаре. Единственный раз в жизни, Уоррен оказался прав.
Мне не следовало на это смотреть.
Парни заглядывают мне через плечо, когда я листаю картинки — очевидно, с сегодняшнего вечера. На первой Кейт сидит на плечах у какого-то придурка с голым торсом, и при этом ее обвивают руки еще нескольких мудаков, которые похожи на Тарзана. Мне это не нравится, но я могу с этим жить.
На следующей Кейт на мускулистых руках уже другого идиота в стрингах. Ее руки лежат у него на плечах, а юбка задрана вверх. Достаточно вверх, что при ближайшем рассмотрении можно увидеть кружевные трусики розового и черного цвета, которые раннее меня так сильно взволновали.
Сейчас я планирую по возвращению домой сжечь их, как токсичный мусор.
Сжимаю телефон сильнее. Если бы я был супергероем, я бы сейчас превратился в пыль. Но у меня получается успокоиться.
Стивен комментирует у меня из-за спины:
— Остынь, кемпер, все не так уж плохо.
Потом я листаю последнюю фотографию.
Джек говорит:
— О, а это уже плохо.
Плохо? Плохо — это когда ребенок падает с велика и поучает ссадины. Плохо — это когда Дерек Джетер выходит из игры, получив травму. Это фото не плохое. Это богохульство.
Она лежит, откинувшись на диване с темной обивкой, сверху на ней парень — имитирует половой акт через свои черные блестящие стринги.
Если он положит ее ноги себе на плечи, они окажутся в одной из ее любимых позиций. И она улыбается. Она смотрит в сторону от камеры, но у нее открыт рот. Застыл в широком, смеющемся крике.
