Пока я полностью завишу от него. Надо бы законы почитать, да и лазейку поискать. Но что-то мне кажется, это будет сложно. Лучше пока не нарываться.
Если бы мне не пытались причинить серьезный вред, я бы так из своей мышиной шкурки и не вылезла. Но ведь не дают сидеть спокойно! Гады!
Эс проводил меня до общежития, на пороге отдал мне сумку и книги, поклонился — и удалился. Я перехватила и то, и другое поудобнее — и поплелась к себе на третий этаж. Чтобы у дверей комнаты наткнуться на Марису.
— Кордова! Ты где ходишь⁈
— В библиотеку ходила. А что?
— Ты представляешь! Матиаса только что приволокли в медпункт. У них с Гилом была тренировка, и так они неудачно… ик!
Я как раз открывала комнату. Тоже неудачно. Ну да, сумку-то я на бок повесила к себе, сначала. И рукав кровью измазала. И не подумала об этом.
Мариса захлопала глазами, впихнула меня в комнату — и дверь закрыла. Потом засов задвинула, рысью метнулась к душевой, проверила ее, задвинула засов и там. И пошла на меня, сверкая глазами. Мне аж в окно выпрыгнуть захотелось.
— Рассказывай! Это — ты⁉
— Я. Точно. Мы тут вдвоем, больше никого нет.
— Кордова, не ври мне! Пришибу! Это ты их⁈
— Ты себе как это представляешь⁈ Гила⁈ Этого лося педального… тьфу!
По счастью, на мою оговорку Мариса внимания не обратила.
— Почему у тебя рука в крови?
— Эммм… оцарапалась?
— Неубедительно! Так почему? Кордова, будь человеком!
Я выдохнула.
Ладно это уже не секрет,, можно и показать.
— Смотри сюда, — я сняла с плеча боевую сумку. — На руке взвесь… если таким по лицу — понравится?
Мариса взвесила. Даже зубами скрипнула.
— Ты ее как таскаешь?
— Улитка на себе целый дом носит — не жалуется.
— Ты не улитка.
— Потому и жива до сих пор.
— Это ты Матиаса ей?
— Лиез, если ты кому проговоришься… — зашипела я. Шипение пропало впустую.
— Я поняла. Молчу. А Эстебана? Кордова, я же спать не буду!
— Зато можешь уроки сделать, — огрызнулась я. — Запомни, Лиез, чем больше шкаф, тем громче он падает! Вот и упал несчастный шкаф. А я еще сверху попрыгала.
На шкафу, да! А что? Мебель — не протестовала.
Мариса даже в ладоши захлопала.
— Каэтана, ты… ты чудо! Как меня бесил этот… этот…
— Качок?
— Кто?
— Ну… Гил. Как кабачок, кабан, бочонок — поняла?
— Поняла. Качок… да! Как же я мечтала, чтобы ему кто-то по морде настучал! Но… теперь они тебя точно в покое не оставят!
Я пожала плечами.
— А раньше хотели оставить?
— Нет. Но вдруг?
— Лиез, ты еще не поняла, что беспомощность жертвы провоцирует обидчика? Не маленькая уже…
— Да, не маленькая…
Мариса даже как-то понурилась. Поглядела на меня.
— Кордова… ты не представляешь, как провоцирует. Твоя мать синяки регулярно не замазывает.
— У меня она вообще померла, — буркнула я. — Синяки замазывать не хотела.
Мариса вздохнула.
— Прости.
Я посмотрела на нее пристально. Да и рукой махнула.
Чего уж там, фитнес-тренер, это еще и психолог. Даже если здесь я не на работе… это другие видят королеву курса, гордую и самоуверенную. А я вот сейчас вижу девчонку. Уставшую и измотанную. И понимающую, что ей никто помогать не станет.
А вот что видит девчонка?
И я могу ответить на этот вопрос.
Она видит… бунт? Или выход? Или…
Они привыкли подчиняться. И если бы нечто подобное попытались сделать с Марисой, она бы подчинилась. Она бы упала на колени, она бы сделала все, что от нее потребуют… она бы потом покончила с собой, или родители бы ее убили, чтобы скрыть позор — вариантов много.
Но сопротивляться она не стала бы.
Не смогла.
А я — смогла.
Сейчас она видит не просто Каэтану Кордова, она видит искру свободы. Той самой, которой лишена с рождения. И в мозгу у нее крутится только одно: «А что, так можно было?». Можно, Мариса, можно. Только работать нужно.
— Кофе будешь?
— Чего?
— Кофе. Напиток такой.
— Мммм…
— Понятно Я сейчас сварю, а ты попробуй. И залезь на полочку. Там в синей коробке лежат сладости. Будешь?
Могла бы и не спрашивать.
— Буду. Спасибо.
— Устраивайся поудобнее. И возьми шаль, закутайся. Тебя всю трясет.
— Спасибо, Кордова.
— Пока — не за что.
* * *
Кофе получился на славу. В меру крепкий, с корицей и кардамоном. Запах пошел такой, что Мариса чуть не залпом выпила первую чашку и попросила вторую.
Я достала галеты, намазала их клубничным вареньем — и впихнула в бедолагу три штуки.
Потом в дверь душевой заскреблись, и к нам на огонек явилась Олинда. И тоже получила кофе и галету. И Фатима, и Севилла… кажется, со стороны коридора тоже кто-то ходил, но постучаться не решился. И правильно. Я не кофеварка для всех и каждого.
А так… сидели мы на кровати, на подушках, на стуле, пили кофе, жевали галеты с вареньем, и молча друг другу сочувствовали. Просто так.
Потому что жизнь такая… печальная. Музыки откровенно не хватало, но пока и без нее сойдет. Разошлись мы за полчаса до отбоя. Точнее девушки ушли, а Марисе я еще и варенье с собой впихнула. Там меньше половины банки осталось, пусть доедает. Жалко девчонок.
Будешь тут сволочью в такой
