том, что декларируется ценность блага в виде функций и свойств общественного блага, а расходуются совокупные стоимостные ресурсы. При этом часть общества никогда не пользуется данными благами. Они существуют как бы про запас, а стоимость расходуется в угоду конкретных интересов, конкретных групп экономических субъектов правящего класса, которые из всего многообразия альтернатив первостепенных общественных благ выбрали уникальную версию, отражающую и реализующую набор их экономических интересов на данном историческом этапе.
Данная возможность появляется у этих групп не в результате их права или официального социального статуса, а в результате экономической эффективности инструментов, форм и принципов отношений контроля присущим их классу.
У правящего класса существует монополия на идеологическую функцию экономической науки.
Вместо социально-экономических классов можно предположить существование переходных форм в виде функциональных классов, когда нормирование экономического интереса происходит в связи с функциональной пользой, вкладом в общественное воспроизводство. Правящий класс закрепляет свой хозяйственный регламент как основу легальной экономики.
Хозяйственный регламент как персонифицированный экономический интерес в виде правила, решения задачи «хозяйственного выбора». Хозяйственный регламент закрепляет принципы, по которым субъекты вступают в экономические отношения.
Хаос субъективного подхода не позволяет увидеть сущностную природу экономических отношений, максимум, что он дал – это экономическую теорию прав собственности, со своим «пучком прав собственности». Распределение на основе ранжирования статусов собственника не позволяет увидеть природу таких экономических пар, как: собственник-менеджер, электоратчиновник и т. д. Так, версия того, что коррумпированные бюрократы приватизировали административную ренту, хоть и демонстрируют их частный экономический интерес, не корректна с той точки зрения, что в легальной экономической системе они законными собственниками не являются, хотя находятся в своей хозяйственной роли-статусе вполне законно.
Так, например, в паре капиталист – наемный рабочий либеральный подход определяет их как равных правовых субъектов, зачастую даже с рядом привилегии пролетариата. Однако экономически они не равны. Определение ориентиров, к которым должно стремиться общество в своем внешнем, оторванном от конкретного индивида, прикрываемом принципом главенства общественных интересов, реализуется с учетом конкретно индивидуалистической формы заинтересованных экономических субъектов.
Фактическое наполнение данной модели позволяет нам представить не только объективную реальность, но и дает целостную картину содержания и механизма трансформации экономической системы на основе изменение структуры правящего класса, когда субъекты, антагонистичные собственникам, признаются правящим классом, как функциональный элемент.
Что на наш взгляд является факторами краха экономических отношений собственности и крах ли это?
Нами представляется, что происходящее усиление процесса люмпенизации (маргинализация революционного класса) населения, когда у нас массы населения могут осуществлять потребление, не участвуя в создании стоимости при этом не являясь собственниками, в общем и в целом та модель, которая показана было фильме матрица, где человек являлся батарейкой, ну это даже где-то оптимистично.
Человек является оправданием перераспределительных отношений, то есть в данном случае все эти социально направленные бюджеты формируют потребителей, содержание которых более выгодно, чем обеспечение инфраструктурой для их занятости.
Следующее это потеря субъектности государства как гаранта легальности собственности, хотя в условиях пандемии у нас государство наоборот стало больше присутствовать в экономике.
В экономике стало больше бюрократических интересов тех представителей, кто перераспределяет совокупный доход, то есть получается, что под видом спасения человечества, человечество предлагают уничтожить.
В предыдущих разделах это уже тоже актуализировалось, то есть в данном случае, когда мы говорим, что в экономике присутствует государство, надо делать поправку что в экономике присутствует субъект, который встроен в государственный аппарат собственным экономическим интересом, более подробно по данному субъекту можно посмотреть в докторской диссертации профессора М. Л. Альпидовской.
В итоге, это ситуация, когда трансформируются вся экономическая модель и здесь на смену базовым отношениям собственности приходят более базовые отношения.
Какие это отношения? На наш взгляд – это экономические отношения контроля.
Здесь нужно пояснить, что под контролем мы понимаем, когда регламент одного субъекта воспринимается или навязывается как регламент для других субъектов, более-менее близкая альтернатива этому понятию является эксплуатация человека человеком.
Таким образом, здесь акцент делается на то, что отношения складываются именно в процессе конфликта между интересами двух этих субъектов.
Как же это происходит? Дело в том, что отношения собственности являются исторической формой отношений контроля, но легальной, то есть присущей правящему классу.
Правящий класс неоднороден, в нем есть условно «вожди», «жрецы», «воины» и со времен развития капитализма появляются купцы или же «торговцы», а с развитием финансовой сферы «финансисты», при цифровой революции активность проявляют «цифровики».
Это означает что, если та или иная группа на основе освоения тех или иных инструментов контроля вызревает до институциональных форм, которые уже устойчивы, неформальны, но устойчивы, повторяются, дают определенное преимущество в хозяйственной деятельности по сравнению с другим группам и в первую очередь как альтернатива правящему классу в конечном итоге на основе выработки своих принципов входят в структуру правящего класса.
Получается, что крах экономических отношений собственности и как раз крах сложившейся системы отношений собственности, когда у нас система в итоге будет разрушена до более базовых отношений, отношений контроля, где появляется право силы над правом закона.
И если эти принципы окажутся эффективными, то у нас в структуре правящего класса появится новый субъект.
По сути, мы становимся свидетелями столкновения индивидуального регламента и общественного с крушением той системы отношений собственности, которая была и формирования новой альтернативы.
Можно проследить эволюционное развитие системы отношений собственности, как изменение структуры правящего класса.
Если 10 000—8000 лет до н. э. частная собственность на орудия труда, жилище и землю отсутствует, а хозяйство функционирует на основе индивидуальных регламентов охотников и собирателей. То с образованием производящего типа хозяйства и появлению частной собственности, которая выступает фактором разложения первобытного коммунистического общества.
Образуется правящий класс, в структуре которого можно выделить: вождей, жрецов и воинов.
В четвертом тысячелетии до н. э. эта структура правящего класса приводит к образованию первых государств, где элементы правящего класса находятся в нем по своим функциям, цементирующим систему отношений собственности.
Кризис сложившейся системы отношений собственности в Римской империи, произошел в результате конфликта в правящем классе и привел к пересмотру ролей его субъектов. Эти процессы характеризовались, разрушением системы отношений собственности, основанной на принципах рабовладения, что привело к возврату права сильного, но новая структура правящего класса сформировала имманентную новым принципам систему – феодализм.
Феодализм в своем развитии столкнулся с хозяйственной альтернативой, которая в дальнейшем обрела классовое воплощения в форме буржуазии.
Осознание своего классового интереса буржуазией привело к кризису системы отношений собственности на феодальных принципах.
Включение буржуазии в структуру правящего класса, на правах, обеспеченных функционалом буржуазного класса, открыло эру капитализма.
Глобальный тренд капиталистического общества в формировании тупиковых ветвей, антагонистичных этому укладу. За счет глобально подконтрольных национальных институтов, выступающих как инструмент
