показывать направление.
— Если конечно есть к кому. — пробубнила пессимистка.
Я села в удобную позу, закрыла глаза и стала вспоминать лучшие моменты встречи с мужем. Как назло в голову лезли самые бесячие, но и они вызывали во мне улыбку. Вся злоба и ярость на Калио давно прошли. Он рассказал мне о своих мучениях и чувствах, во время каждого ко мне поступка и я его простила. Жаль так и не сказала ему об этом. И о том, что люблю, всегда молчала, а он говорил мне кажое утро, когда просыпался и каждый вечер, когда укладывал в постель. В носу защекотало, а сквозь ресницы потекли слезы.
Это правда, я самая большая плакса во всех мирах!
И вдруг моё жало ожило, зашевелилось и одна его часть, закрутившись спиралью поднялась и потянулась в сторону видневшиеся на горизонте гор.
— Нам туда! — крикнула я Луне, а сама сорвалась
на бег. — Он жив, я же тебе говорила!
Небо резко потемнело, казалось мы никогда не доберёмся до этих гор. Идти по песку было тяжело и неудобно. Последний ресурс магии пришлось потратить на воду и обувь для Луны, отчего ее и так не длинное платье стало ещё короче. Но больше трансформировать было не из чего.
Радовало лишь то, что не было излишне холодно. Помню мы даже спорили с мужем. Он хотел дикую жару днём и низкий минус ночью, я же выравнила температуру под приемлемую, для жизни человека. Как чувствовала, что будет суждено сюда попасть праетически с голым задом.
И все же мы добрели.
Измученные и опусташеннын таким жёстким марафоном, кулями повалились прямо на песок у подножия первой скалы.
Золотая спираль звала дальше, манила идти в глубь гор, но мы решили устроить ночлег и жало словно услышав, успокоилось, оплетя мою руку и став сново тонким браслетом.
Я легла на бок, Соль повернулась ко мне лицом. Ей наверное было гораздо труднее в человеческом теле, но она не жаловалась, а я боялась спрашивать.
Сумерки постепенное уступали место ночи, но я ещё отчётливо видела девушку.
— Так вот как ты выглядишь по настоящему?
— Скорее всего. Я же себя не видела. Волосы вот только длинные были, красивые, как у тебя.
— Мы не похожи, у меня глаза карии и не большие, а у тебя синие, огромные! Ты намного красивее! — истинную правду сказала ей, не ощутив при этом и толики зависти.
Это же моя тетя. Моя кровь!
— Брось, мы все красивы когда молоды, а потом очень красивы, когда мудры и уже крайне шикарны, когда наконец познаем любовь к себе. Не всегда это осознаем. Я вот поняла, когда гусеницей стала. Считаю этот свой образ невообразимо очаровательно, роскошным!
Я приятно улыбнулась на эти слова. И хотела сказать, что она не повторима, но почувствовала сильный озноб, прокатившиеся по спине и лёгкое жжение одновременно. Попыталась дотянуться до крыльев, но руки скользнули по гладкой спине. Я неверяще крутилась, в поисках того, от чего отнекивалась ещё несколько часов назад, но уже успела привыкнуть.
Мои прекрасные синие крылышки!
Мечта детства! Они исчезли!
Я взглянула в то место, где была Луна и зажала рот руками, чтобы не заорать. Там было пусто.
— Да неужели сдержалась? Растешь! — легкая тяжесть на моем плече, привычно напомнила о том, что мой фамильяр всё ещё со мной.
Я вдохнула глубоко несколько раз, прочистила горло и гордо заявила.
— Я знаю, что ты от меня никуда не денешься, мне нечего боятся — Аааа!
Мой вопль разнесся, по ночным скалам, ударяясь наверное о каждую. Его подхватило ужасающее завывание неизвестного, голодного зверя.
На этот раз Луна поддержала меня своим писком. Затем мы обе заткнулись и уставились в пустыню, я же спиной прижалась к скале, понимая, что бежать нет смысла.
«Магия в накопителях!»
Вовремя спохватилась и уже через минуту окружила нас защитным контуром.
Стало менее страшно, но сердце колотилось, как язык в колокольчике. Луна прижалась свои тельцем, втыкаясь ворсинками в шею и мелко дрожала.
Бедненькая, никогда она ещё не была так напугана.
Я видимо уже стала привыкать к постоянным стрессам.
Так мне казалось, пока не увидела это!
К нам приближался настоящий монстр!
Чудовище на четырех лапах и с огромными клыками, виднеющими из под губы. С виду, он напоминал наших горных звероволков, но в холке был больше и шире.
Он не спешил, нюхал воздух и подбирался к нам пригибаясь к земле, аккуратно переставляя могучие лапы. Зверь знал, что нам не убежать от него и не спастись. И откуда только взялся? Ни я ни Калио не создавали такого существа, это я точно знала.
Он подошёл в притык к защитному куполу и широко разинул зубастую пасть. С языка струйкой потекла вязкая слюна с хороший ручей.
— Пошёл! Пошел вон отсюда! — бесстрашно заорала я, махая рукой.
Тварина спрятала свой оскал и даже выглядела озадаченной. Видимо удивилась, что еда ей не рада. Это предало мне храбрости, от чего я усилила свои вопли.
— Вали в свои горы и жри там других! Мы не вкусные!. Уходи! Фу!
Я кинула камень, но он попал в защитную оболочку и отрекошетив, едва не угодил мне в лоб.
Соль предательски исчезла, оставив мне разборки.
Существо завиляло мощным хвостом и поставило лапы на наш контур.
Выглядело впечатляюще. Пожалуй в таком положении он выше меня ростом.
Дальше звероволк творил какие-то непотребства, желая нам толи понравится, толи испугать ещё больше.
Он лизал оболочку, скулил и шкрёбся, доводя меня до ужаса, своими массивными когтями, с мой средний палец каждый. Хвостом раскидал песок, запылив свою светлую шкуру. Ложился и перекатывался, показывая белое брюхо и при этом лукаво поглчдывая. Когда уставал, то ложился лобастой головой на лапы и пристально на меня смотрел, с примесью дикой тоски.
Жуть!
Я в перерывах этих цирковых выступлений, периодически кричала, в надежде прогнать его, но всё было тщетно.
Под конец я расплакалась.
— Прошу тебя уйди, я тебя очень боюсь, ты страшный. — всхлипывала я.
— А ещё ты испугал мою гусеницу, она постоянно молчит и не откликается на мой зов.
Слезы по моим щекам текли ручьем, а чудище слушало, словно оценивая и склоняла голову то в одну, то в другую сторону.
И вдруг он подскачил на лапы и поплелся к соседней скалы. Останавливался и с
