А победи на очередном перекрестке в середине XIX века идеи Карамзина, не состоялась бы в России Великая реформа 1861 года — и не было бы ни освобождения крестьян, ни суда присяжных, ни либеральных земств. И кто знает, состоялись ли бы Лобачевский или Чехов. Эту решающую роль войны идей в судьбах русской культуры понимал Пыпин. Лотман её, к сожалению, не увидел. И поэтому оказалось ему нечего возразить Пыпину по существу дела. Единственное, что оставалось самому, пожалуй, выдающемуся культурологу советской эпохи, — отыскать в броне оппонента хоть какую-нибудь фактическую ошибку.
Вот, однако, полный текст крамольного высказывания, на которое обрушился Лотман. «Есть немалые основания думать, что идеи Карамзина, воплотившиеся в Записке, имели практическое влияние на идеи наступившего [т.е. николаевского] царствования. Когда русская общественная мысль в начале нового царствования переживала трагический кризис, Карамзин со всей нетерпимостью и ожесточением, какие производила его система, внушал свои идеи людям нового периода. Этими советами и внушениями наносил он свою долю зла начинавшемуся нравственному пробуждению общества, он рекомендовал программу застоя и реакции»88
Выделенная жирным шрифтом полуфраза и впрямь выглядит ошибкой. Уже в первые недели николаевского царствования Карамзин был смертельно болен и, естественно, едва ли мог персонально внушать свои идеи «людям нового периода». Я не говорю
В.О. Ключевский. Сочинения, М., 1957, т. 3, с. 259.
А.Н. Пыпин. Общественное движение..., с. 254 (выделено мною. — А.Я.)
Александр Николаевич I Пыпин
уже о том, что Записка стала доступна публике лишь после 1836 года (её нашли в архиве покойного Аракчеева).
Но ведь смысл высказывания Пыпина вовсе не в персональных «внушениях», он в «практическом влиянии [идей Карамзина] на идеи наступившего царствования». А идей-то своих Карамзин нисколько, как мы видели, при жизни не скрывал — ни от Николая, ни от «передовых литераторов». Ну, вотуж совсем не Пыпин, а известный историк А.А. Корнилов пишет, причем, полвека спустя после Пыпина, что «Николай старался осуществить... ту самую систему, которую русским государям рекомендовал... Карамзин, лично наставлявший императора в 1825 г».89
Более того, Корнилов подчеркивает: «доверие к государственной мудрости Карамзина было в Николае Павловиче так сильно, что он со-
89 А.А. Корнилов. Курс русской истории XIX века, М., 1993. с. 193- бирался, по-видимому, дать ему постоянный государственный пост, но умирающий историограф вместо себя рекомендовал в сотрудники Николаю более молодых своих единомышленников, давших впоследствии окончательную формулировку той системе Официальной Народности, отцом которой был Карамзин».90 Ну не сговорились же, право, Корнилов с Пыпиным. Какое еще доказательство надобно, чтобы увидеть, что Пыпин был прав и, пусть не лично, но книгами своими, но самой логикой исторической концепции, не говоря уже о влиянии его единомышленников (двое из них, в том числе граф Уваров, стали министрами николаевского правительства), Карамзин действительно «внушил свои идеи людям нового периода»?
И ровно ничего не меняет в этом решающем обстоятельстве аргумент Лотмана, что «Карамзин более, чем кто-нибудь другой, был человеком европейского просвещения».91 Трагично, без сомнения, что человек европейского просвещения оказался отцом Официальной Народности. Но ведь факт. А больше ничего Пыпин, собственно, и не утверждал.
Не помогает и популярное противопоставление раннего Карамзина Шишкову с его московитским архаизмом. Конечно, по сравнению с Шишковым, Карамзин и впрямь был европейцем. Но достаточно ведь сравнить его идейное оправдание николаевского «разрыва с Европой» хотя бы с идеями Сперанского, не говоря уже о Муравьеве, чтобы не осталось сомнений, что пахло от исторической концепции Карамзина отнюдь не Европой, пахло Московией.
Не спасают положения ни тезис Ю.С. Пивоварова, что Карамзин создал в России «модель независимого человека»,92 ни тезис Е.Л. Рудницкой о типе либерализма, «который генетически восходит к Карамзину — выбор внутренней свободы, не нуждающейся в свободе внешней, в конституционно-правовых гарантиях»93 Слов нет, Карамзин умел «истину царям с улыбкой говорить», но ведь истина-то его была реакционной, а «внутренняя свобода» возможна, если верить Солженицыну, и в ГУЛАГе. И вообще можно ли считать
Там же, с. 152 (выделено мною. — А.Я.)
Ю.М. Лотман. Карамзин, с. 593.
Ю.С. Пивоваров. Цит. соч., с. 29.
Отечественная история, 1999, № з, с. 8.
либеральной доктрину, откровенно направленную на защиту самовластья, на уничтожение любых конституционно-правовых гарантий и оправдание крестьянского рабства — с какой бы «внутренней свободой» доктрина эта ни преподносилась?
Но и помимо того есть ведь и еще одно важное обстоятельство, которое почему-то приглушено во всех этих аргументах. Читатель уже видел, как человек европейского просвещения мгновенно превращался в человека просвещения московитского, едва принимался он воспитывать «внутреннюю свободу» в своих мужиках. И куда, спрашивается, подевалась «модель независимого человека», едва зашла в его Записке речь об освобождении крестьян? С искренним пафосом и замечательной изобретательностью старался-то все-та- ки Карамзин убедить царя в необходимости отказать христианам и соотечественникам именно в независимости.
И добро бы ограничивалось все воспитательной поркой мужиков. Но ведь точно то же самое происходило с «человеком европейского просвещения», когда он без малейшего колебания переносил свою модель управления крепостным хозяйством на управление самодержавным государством. И тут ведь считал он господские повеления «святыми», любые их ограничения святотатством, а протесты «кликуш», вроде Сперанского, рассматривал как бунт, полагая, что заслуживают они эшафота.
Глава третья
Метаморфоза Карамзина <{ н СТИТу Ц ИЯ
страха» Впрочем,одно ограничение самовластья Карамзин признавал. Только опять же ничего общего с европейским просвещением оно не имело. Я говорю об ограничении страхом. Именно страх представлялся ему вернейшим средством «ограничить самовластье, не ослабив спасительной царской власти».94 Ибо «кто знает человеческое сердце, не усомнится в истине сказанного Макиавелли, что страх гораздо действительнее... всех иных побуждений для смертных» 95
Н.М. Карамзин. Цит. соч., с. 48.
Там же, с. 101.
Больше того, под пером Карамзина страх вырастает в универсальный инструмент управления.
Подумайте, спрашивает он, «сколько агнцев обратилось бы в тигров, если бы не было страха?»96 И вообще «одно из важнейших государственных зол нашего времени есть бесстрашие. Везде грабят, а кто наказан?»97 Карамзин даже называет страх «спасительном». Причем, фигурирует это определение в Записке, по-моему, лишь дважды, один раз в применении к самодержавию, а другой — именно к страху. «Спасительный страх должен иметь ветви: где десять за одного боятся, там десять смотрят за одним»98Нет слов, странно звучит это упорное прославление страха в устах человека, искренне возмущавшегося Павлом, «ежедневно вымышлявшим способы устрашать людей». Но разве это единственное противоречие в его Записке? Ну вот, авторитетно заверяет он императора, что «тиран может иногда безопасно господствовать после тирана, но после государя мудрого — никогда!»99 Но откуда же тогда взялся Павел после «блестящего — по его же словам — царствования Екатерины»?100 Той самой мудрой государыни, которая, по мнению Карамзина, «очистила самодержавие от примесов тиранства»?101
Ясно, что все эти противоречия вытекают из одного источника: задача, которую поставил перед собою Карамзин, не имеет решения. Самодержавие есть диктатура, а диктатура беременна тиранией: отделить одно от другого невозможно. И как же после этого не согласиться с А.А. Корниловым, когда он говорит: «если бы Карамзин пережил царствование Николая, он должен был бы признать, что опыт осуществления его системы сделан, и вместе должен был убедиться, что такая задача являлась несомненной химерой».102
Там же.
Там же.
Там же, с. юг.
Там же, с. 49.
Там же, с. 62.
Там же, с. 41.
А.А. Корнилов. Цит. соч., с. 193.
Впрочем, пусть читатель судит сам. Вот что рекомендует Карамзин подданным:
«Кто верит Провидению да видит в злом самодержце бич гнева небесного!.. Снесем его, как бурю, землетрясение, язву»}03, А вот что рекомендует он самодержцу:
