были заранее предупреждены, чтобы сильно не налегали на еду. Набитый желудок расслабляет и создает немало проблем в случае ранения в брюшную полость. А ребята здесь не на отдыхе, а на работе, и всегда могут возникнуть обстоятельства, при которых придётся применить боевые навыки.
Когда я подошёл к ним, десантник с Вовой оживленно общались с родственниками Ашота, молодым пареньком и степенным седым мужчиной, попивая морс. Денис вяло ковырял в тарелке кусочек бастурмы.
— Парни, вы мне нужны, — сразу сказал я, — Отойдём на пару минут.
— Хорошо, — ответил десантник. Он небрежно подхватил двумя пальцами салфетку, промокнул губы, встал и вышел из-за стола. Владимир и Денис последовали за ним. Мы отошли за дом, к припаркованным у сарая машинам. Здесь можно было спокойно поговорить, не опасаясь чужих ушей.
— Ребята у нас большие проблемы, — бесстрастно сообщил я.
Олег и Володя напряглись. Афганец внешне остался таким же расслабленным, но взгляд стал внимательным и сосредоточенным.
— Что произошло? — на правах старшего за всех спросил десантник.
— В нескольких километрах от дома, рядом с дорогой, по которой мы проедем обратно, засела банда урок. Пацаны, которых отправили наблюдать за подъездными путями, видели у них ствол. Похоже, это по наши души. Восемь человек на двух машинах.
— Что делать будем? — Олег вопросительно посмотрел на меня.
— Брать, желательно, живыми. Нужно узнать, кто их на нас навел. Если не получится, придётся валить. Родственники Ашота нам помогут. Человек двенадцать бойцов с оружием с нами поедет.
— Парни, — голос Вовы дрогнул. — Вы представляете, какие у нас проблемы будут? Если даже без потерь с нашей стороны обойдется. Восемь трупов, млять. Сюда же всех окрестных ментов сгонят, всю область на уши поднимут.
— Постараемся, чтобы до этого не дошло, — пообещал я. — Сам не хочу этого дерьма. Но решать проблему нужно здесь и сейчас. Даже если нам каким-то чудом удастся отсюда удрать незаметно, то не факт, что нас оставят в покое. А зачем ждать пока они кого-то опять найдут, и нападут уже в другом месте, когда мы будем не готовы? Так подставляться глупо.
— Я всё сделаю один, — пообещал Денис. — Разберусь с этими ублюдками. Если получится, возьму живыми. Если нет, значит, все стрелы пойдут на меня. Не волнуйся Миха, всё будет нормально. Только просьба одна. Если со мной что-то случится, помоги пацанам с Афгана, как обещал. Купи лекарств, подумай, где достать протезы, подсоби инвалидам. Я тебе телефон Леопардыча оставлю на всякий случай, он все покажет и расскажет. Ну и родокам чего-то подкинь. Олег знает, как с ними связаться.
— Как ты, черт побери, собрался разобраться с урками, да ещё и в одиночку?! — вскипел я. — Рембо пересмотрел?! Так это кино, в жизни так не бывает. Нафаршируют тебя из стволов ещё на подходе.
— Не нафаршируют, — криво усмехнулся афганец. — Кишка тонка. Что касается способа убеждения…
Он засунул руки в карманы спортивных штанов, и вытащил две «эфки». Гранаты лежали на ладонях, тускло поблескивая в солнечном свете ребристыми зелеными боками.
Я на мгновение потерял дар речи.
— Э… это откуда у тебя? — выдавил, не в силах оторвать взгляд от двух шестисотграммовых железных конусов, способных уничтожить всё живое на десятки метров вокруг.
— Ещё со старых времен, армейских, — ухмыльнулся «афганец», — Прихватил с собой на всякий случай. Чувствовал: могут понадобиться.
«Черт, да он же отморозок полный. С гранатами сюда приехал. На всякий случай, мать его. Ну Олег, млять, удружил», — мысленно выругался я.
— Так, что поддержишь пацанов и родоков? — уточнил Денис, спокойно глядя в глаза.
— Поддержу, — выдохнул я. — Обещаю. Но постарайся не доводить до крайностей. Ты мне живым нужен.
— Постараюсь, — кивнул афганец. — Я вообще-то в Вальгаллу не тороплюсь. И здесь дел хватает. Но внутренне готов к смерти. Леопардыч как-то «Бусидо» — кодекс самурая цитировал. Там сказано, помню дословно: «Самурай готов умереть в любой момент во имя сохранения чести». Мы с тобой договорились, пожали руки, я деньги получил и в деле. Теперь моя задача — выполнить свою работу.
«Мля, он точно прибабахнутый», — понял я. — «Но, похоже, в хорошем смысле этого слова. Со своими понятиями о порядочности и чести. Это плюс. Не стал пороть горячку, устраивать самодеятельность, предупредил нас. Ещё один плюсик в карму. А вот отмороженность — минус. Ладно, посмотрим, что из этого получится. Война, как говорится, план покажет».
— Что хочешь сделать, конкретно? — уточнил я.
— Подойти, типа поговорить, выцепить главного, он же нам нужен, верно?
— Верно, — согласился я. — Дальше.
— Взять его, и предложить остальным выбор. Либо взлетаем на воздух все вместе с машинами, либо они бросают стволы, и падают на землю, сцепив руки на затылке. Выбор за ними.
— Если начнут быковать, подорвешься? — прищурился я.
— Не будет другого варианта, да, — помрачнел «афганец». — И к вам никаких претензий. Мало ли, какие разборки здесь были. Кольца у меня на пальцах будут, картина для оперов понятная.
«Точно отморозок», — насупленное лицо Дениса, желваки, ходившие на скулах, сомнений не оставляли, он так и сделает.
— Понял. Но ещё раз прошу, ты всё-таки на тот свет не спеши. Если что, швыряй гранаты и падай, становись так, чтобы рядом хоть какое-то укрытие или овраг был. В самом поганом случае, прикройся одним из них. Понимаю, что это может не помочь, но шансы на выживание повышаются. Мы тебя в любом случае не бросим. Если ранят, будем лечить и выхаживать всеми возможными способами.
— Договорились, — лицо афганца посветлело. — И спасибо.
— За что? — удивился я.
— За то, что не бросите. Я вижу, когда брешут, а когда правду говорят. Ты —
