Урулхай указал направление.
— А у той армии были какие-то укрепления, казармы, вообще инфраструктура?
— Вроде было что-то вроде форта, — не очень уверенно ответил орк, — Я попробую поднять старые карты. От деда вроде бы остались.
— Вы очень обяжете меня, Урулхай.
— Я как раз собираюсь в красный мир. Здесь с божьей помощью обстановка нормализовалась.
— Тогда я вас подброшу. На драконе быстрее.
Дальше с Атемитой разминулись. Она улетела по своим делам, а я повез на Горе главу орочьего клана в красный мир. Хагет тоже полетела с нами. Мы высадили Урулхая не у кланового здания, а возле дома. Он сказал, что старые карты хранятся там.
— Наше родовое гнездо, — сообщил орк, вылезая из кабины, — Прошу в гости.
Я бы отказался, сославшись на спешку, но Хагет сделала из-за отцовской спины «страшные глаза». Я понял, что отказываться от такого приглашения нельзя. Орка это обидит. И вообще надо воспринимать это как знак особого расположения. Как никак в родовое гнездо пригласили, и это честь даже для бога.
Рассевшись за большим обеденным столом, мы потягивали пахучий чай из чашек тонкого фарфора и развлекали главу клана рассказом о том, как нарвались на хаотический шторм. Орк почему-то отнес рассказ в разряд шутейных. Тот факт, что я там сдох четыре раза, показался ему очень забавным. А бухой Гор, «подлечившийся» бочкой оранжевой маны, стал венцом всего анекдота. Орчище хохотал до слез.
Только затем мы перешли в кабинет, где Урулхай открыл личным ключом сундук со своими раритетами. Там среди оружия, частей доспехов и артефактов нашлись свёрнутые в трубочку карты… Нацепив на нос очки в тончайшей оправе, он начал их разворачивать одну за другой.
— Так… это не то… это карта дедовских походов в фиолетовый спектр… это тоже не то… вот, нашел, — Орк показал нам жестом, чтобы мы прижали края карты, и ткнул когтистым пальцем в синий крест, нарисованный выцветшими чернилами, — Вот здесь даже приписка была… да, выцвела совсем.
— А масштаб у карты какой?
— Километр на сантиметр.
— Так, это значит до форта… до форта пилить километров семьдесят, — я прикинул маршрут, — В принципе за день можно дойти.
Я сделал снимок с карты и поблагодарил орка.
— Марк, ты хочешь туда идти? — спросила Хагет.
— Ну, на Горе лететь не хочу. Где я там его «лечить» буду. Лучше пешком.
— Я с тобой, — решительно заявила Хагет, — Ты мест не знаешь, а я знаю.
Я посмотрел вопросительно на вождя, но тот похоже порыв дочери только приветствует.
— Ну хорошо. Мне только надо смотаться в храм на Рублевке. Так что через час-полтора можно выдвигаться.
— Я бы хотела посмотреть на эту Рублевку, — призналась Хагет.
— Для этого придется для начала стать богом. В общем, встречаемся через два часа.
— Рублевский храм даже больше храма в городе богов, — поделилась Лула, когда мы мы приземлились на храмовой площади.
— Наверное, это логично. Этот храм как-никак находится на самом Олимпе, а не у подножия.
— Все храмы, босс, являются проекциями одного самого главного храма, — сказала Алеся, — Чем дальше от главного храма расположена проекция, тем она меньше.
— Я так понимаю, этот храм ещё не главный? — спросила Лула.
— Нет. Олимп имеет еще много ярусов… — ответила мобильная помощница, — … босс, мне идти с вами?
— Да, Алеся. Тебе нужно присутствовать возле алтаря.
Рублевский храм и внутри отделан богаче. Еще больше деталей, лепнины и роскоши. Ниши, в которых стоят статуи, украшены барельефами, причем очень искусными.
Впрочем, глазеть на храмовое великолепие времени нет. Подойдя к алтарю, я вызвал меню. Здесь и вправду функционал гораздо шире, но и цены тут Олимпийские. Возможность перемещаться через Алесю в мир котиков обошлась почти в сотню тысяч кворков. Ну что ж, тем выше мотивация зарабатывать. То ли еще будет.
Пока летели обратно в красный орочий мир, успели выйти на контакт с подопечными. Жаль, Барби сейчас с нами нет. Котики активно осваивают ремёсла, она бы им наверняка подкинула что-то дельное. Но и так пока у них идет неплохо.
Кроки до сих пор восстанавливаются после гражданского конфликта, который отбросил их в развитии. Ну а наши подопечные активно пользуются предоставленной форой. Заселили два острова и начали потихоньку осваивать третий. Котики научились сносно строить башни благодаря новому умению тесать камни и мешать скрепляющий раствор, отдаленно похожий на цемент.
Лула открыла для них ветку гончарного ремесла. Наши ласторукие вообще теперь используют огонь повсеместно. На обоих островах непрерывно горят костры, заволакивая дымом окрестности. Ну и ладно, о «зелёной» повестке им думать пока рано. Не раньше, чем столкнутся с дефицитом дров, а это, я надеюсь, случится нескоро.
Захватив в красном мире орчанку, перелетели в пустоши. Гарнизон успел преобразиться. Людобоги быстро установили матрицы вещества, превратив их в стену.
Орочьи инженеры пристраивают к божественному укреплению лестницы, настилы и прочие фортификационные элементы из бетона, дерева, металла, чтобы защитники имели возможность вести прицельный огонь по наступающим химерам.
Понимаю, почему наши матрицы для орков в диковину. Они сами по себе стоят больших денег, так еще установкой могут заниматься только боги. Дорогое это удовольствие для смертных нанимать на стройку богов гастарбайтеров. Тем более богов, имеющих верохранилище.
— Марк, на стену матриц хватило, а защитные купола от атаки с воздуха придётся делать из местных материалов, — отчитался один из добровольцев людобогов.
— М-м… сколько нужно еще матриц? Чтоб на все хватило?
— Еще штук пятьсот хотя бы.
— Хорошо. Со следующей ходкой привезу, — прав был Бар, война — штука затратная.
Надеялся, что Лула останется в гарнизоне, я даже пытался аргументировать, мол надо кому-то присматривать за Гором. А то ведь старый алкаш найдёт способ набухаться. Но Лула категорично настояла на своем участии.
— Марк, мое верохранилище достигло пятидесяти кубоверов. Обузой тебе не буду.
— Лула, дышать в пустошах нечем. Мы конечно боги. Но плохонькие, дискомфорт будет сильный.
— Хагет даст мне артефактную маску для дыхания. А еще мой огнемет пригодится в походе.
— Огнемет?
Лула хитро усмехнулась и активировала свое заклинание, обдав пустую площадку перед стеной огненным валом. Да, теперь это определенно не искры. Огнемет, сказано громко, но уже далеко не искры.
— Ну хорошо, уговорила. Через две минуты выходим.
Орк часовой
