Курт (добродушно улыбается). Несмотря ни на что!
Капитан. Не смейся!
Курт (с тем же выражением). Несмотря ни на что!
Капитан. Да, она верная супруга... прекрасная мать, превосходная... правда (бросает взгляд на правую дверь)... правда, характерец — не приведи господи. Знаешь, бывают моменты, когда я проклинаю тебя за то, что ты повесил ее мне на шею!
Курт (добродушно). Да не делал я этого! Послушай же...
Капитан. Та-та-та, глупости болтаешь, пытаешься забыть то, что неприятно вспоминать! Не обижайся, видишь ли, я привык командовать и шуметь, но ты ведь меня знаешь и не будешь сердиться!
Курт. Конечно не буду! Но жену не я тебе сосватал, наоборот!
Капитан (не дает перебить себя). Тебе не кажется, что жизнь все-таки странная штука?
Курт. Пожалуй!
Капитан. Взять хотя бы старость — веселого мало, но интересно! Я-то еще не старик, но возраст начинает давать о себе знать! Знакомые умирают один за другим, наступает одиночество!
Курт. Счастлив тот, кому дано стареть бок о бок с женой!
Капитан. Счастлив? Да, это счастье; ибо дети тебя тоже покидают. Не надо было тебе уходить от своих!
Курт. А я и не уходил. Их у меня отняли...
Капитан. Не сердись, что я тебе это говорю...
Курт. Но ведь все было не так...
Капитан. Как бы там ни было, это в прошлом; но ты одинок!
Курт. Ко всему привыкаешь, мой дорогой!
Капитан. И можно... можно привыкнуть... и к полному одиночеству?
Курт. Посмотри на меня!
Капитан. Чем ты занимался все эти пятнадцать лет?
Курт. Ну и вопрос! Все эти пятнадцать лет!
Капитан. Говорят, ты разбогател...
Курт. Разбогатеть не разбогател...
Капитан. Я не собираюсь просить взаймы...
Курт. Если понадобится, я готов...
Капитан. Большое спасибо, но у меня есть чековая книжка. Видишь ли (бросает взгляд на правую дверь), этот дом должен быть полная чаша; а в тот день, когда у меня не будет денег... она уйдет!
Курт. Да не может быть!
Капитан. Не может быть? Мне лучше знать! Представляешь, она только и ждет момента, когда я окажусь на мели, чтобы иметь удовольствие уличить меня в неспособности обеспечить семью.
Курт. Но если мне не изменяет память, ты говорил, что у тебя большие доходы.
Капитан. Конечно большие», но их не хватает.
Курт. Значит, не особенно они большие в обычном понимании...
Капитан. Жизнь — странная штука, и мы тоже странные!
Застучал телеграф.
Курт. Что это?
Капитан. Просто сигнал времени.
Курт. Разве у вас нет телефона?
Капитан. Есть, на кухне; но мы пользуемся телеграфом, потому что служанки разбалтывают все наши разговоры.
Курт. Ужасная, должно быть, здесь, на острове, жизнь.
Капитан. И не говори, просто чудовищная! Жизнь вообще чудовищная штука! Вот ты веришь в ее продолжение, неужто ты и впрямь полагаешь, что потом наступит покой?
Курт. Там тоже, наверное, будут бури и борьба!
Капитан. Там тоже — если «там» существует! Лучше уж уничтожение!
Курт. А ты уверен, что уничтожение пройдет безболезненно?
Капитан. Я умру в одночасье, без боли!
Курт. Вот как, ты в этом уверен?
Капитан. Уверен!
Курт. Ты, похоже, не слишком доволен своей жизнью?
Капитан (вздыхает). Доволен? Доволен я буду в тот день, когда умру!
Курт. Этого тебе знать не дано!.. Скажи мне лучше — чем вы тут, собственно, занимаетесь? Что происходит? Стены этого дома словно источают яд, в голове мутится, стоит зайти сюда! Не пообещай я Алис остаться, ушел бы немедленно. Тут где-то под полом гниют трупы. И ненависть сгустилась так, что трудно дышать.
Капитан обмяк, взгляд устремлен в пустоту.
Что с тобой? Эдгар!
Капитан не реагирует.
(Хлопает Капитана по плечу.) Эдгар!
Капитан (приходит в себя). Ты что-то сказал? (Оглядывается.) Мне показалось, что это Алис!.. Так это ты?.. Послушай... (Снова впадает в прострацию.)
Курт. Ужасно! (Идет к правой двери, открывает ее.) Алис!
* • •
Алис (входит, на ней фартук). В чем дело?
Курт. Не знаю! Посмотри на него!
Алис (спокойно). Это с ним бывает, отключается!.. Сейчас я ему поиграю, и он очнется!
Курт. Нет-нет, не надо! Не... Позволь мне!.. Он слышит? Видит?
Алис. В данный момент и не слышит, и не видит!
Ку р т. И ты так спокойно об этом говоришь!.. Алис, да что же у вас тут творится?
Алис. Спроси вон того!
Курт. Вон того?.. Ведь это твой муж!
Алис. Для меня он чужой человек, такой же чужой, каким был двадцать пять лет назад! Я про него ничего не знаю... кроме...
Курт. Молчи! Он может услышать!
Алис. Сейчас он ничего не слышит!
Снаружи доносится звук трубы.
Капитан (вскакивает, берет саблю и фуражку). Извините! Я только проверю посты! (Выходит через ворота на заднем плане.)
* * *
Курт. Он болен?
Алис. Не знаю!
Курт. С головой не в порядке?
Алис. Не знаю!
Курт. Пьет?
Алис. Больше похваляется!
Курт. Садись и рассказывай, только спокойно и всю правду!
Алис (садится). А что рассказывать?.. Что я всю жизнь просидела взаперти под присмотром человека, которого всегда ненавидела, а сейчас ненавижу так, что в ту минуту, когда он отдаст Богу душу, громко расхохочусь?
Курт. Почему вы не развелись?
Алис. Спроси что-нибудь полегче! Мы два раза разрывали помолвку, а с тех пор, как поженились, каждый день собираемся разводиться... но мы скованы одной цепью и не в силах освободиться! Однажды мы разошлись — не разъезжаясь — на целых пять лет! Теперь же нас только смерть разлучит; мы это понимаем и потому ждем ее как избавления!
Курт. Почему вы так одиноки?
Алис. Потому что он никого не подпускает ко мне! Сначала он вытравил из дома моих сестер и братьев — это его собственное словечко «вытравил»,— потом моих подруг и всех прочих...
Курт. А его родных? Их вытравила ты?
Алис. Да, поскольку они, сперва лишив меня чести и достоинства, намеревались лишить и жизни... В конце концов я была вынуждена поддерживать связь с миром и людьми с помощью вот этого телеграфа — ибо телефон прослушивается прислугой... я научилась обращаться с аппаратом, и он этого не знает. Пожалуйста, не проговорись, а то он меня убьет.
Курт. Чудовищно! Просто чудовищно!.. Но почему он возлагает вину за ваш брак на меня? Вот послушай, как было дело!.. В юности мы дружили с Эдгаром. Потом он увидел тебя и влюбился с первого взгляда! И явился ко мне с просьбой замолвить за него словечко. Я, ни секунды не колеблясь, ответил отказом. Мне ведь, моя милая Алис, был хорошо известен твой тиранический и жестокий нрав, поэтому я его предостерег... но он не отставал, и я посоветовал ему взять в сваты твоего брата.
Алис. Я тебе верю, но он все эти годы ломал комедию сам перед собой, так что теперь тебе его не переубедить.
Курт. Тогда пусть продолжает все валить на меня, если это хоть как-то облегчает его страдания.
Алис. Это уж слишком...
Курт. Я привык... но меня удручают его несправедливые обвинения — что я, дескать, бросил своих детей...
Алис. Такой уж он человек: говорит, что в голову взбредет, и потом сам в это верит. Но ты, похоже, пришелся ему по душе, главным образом потому, что не перечишь... Постарайся выдержать нас. Мне кажется, нам повезло с твоим приездом; можно сказать, само Провидение тебя послало... Курт! Пожалуйста, не бросай нас, ибо мы самые несчастные люди на земле! (Плачет.)
Курт. Наблюдал я вблизи одну супружескую пару... это было невыносимо! Но вы, пожалуй, еще хуже!
Алис. Ты так считаешь?
Курт. Да!
Алис. И кто в этом виноват?
Курт. Алис! Перестань задавать вопрос, кто виноват, и у тебя сразу камень с души свалится. Попытайся смотреть на это как на данность, как на выпавшее на твою долю испытание...
Алис. Не могу! Это выше моих сил! (Встает.) Безнадежно!
Курт. Бедные вы, бедные... Ты хоть понимаешь, почему вы ненавидите друг друга?
Алис. Нет! Это какая-то нелепая ненависть, без причин, без цели, но и без конца. Знаешь, почему его так пугает смерть? Он боится, что я снова выйду замуж.
Курт. Значит, он тебя любит!
Алис. Наверное! Но это не мешает ему ненавидеть меня!
Курт (как бы про себя). Любовь-ненависть — вот что это такое, порождение ада!.. Он любит, когда ты ему играешь?
Алис. Любит, но только всякую гадость... к примеру, этот жуткий «Марш бояр». Как заслышит, делается словно одержимый и желает танцевать.
Курт. Он танцует?
Алис. Да, иногда он бывает очень забавным!
Курт. Один вопрос — прости, что спрашиваю. Где дети?
