А ещё через 10 минут мы с Иннокентием нырнули в мерцающую плёнку Новосибирского портала и через ничтожные доли секунды вышли из портала на Суоми за 1200 световых лет от Солнца.
Суоми — пятая (крайняя) планета звезды Кеплер-62 — оранжевого карлика в созвездии Лиры. Тусклая звёздочка с температурой поверхности чуть меньше пяти тысяч градусов и массой на 30 % меньше, чем у Солнца. Старенькая уже — 7 миллиардов лет стукнуло. Из пяти входящих в систему планет для жизни пригодна только одна — пятая и самая дальняя от звезды.
Ближайшая к звезде планета — каменный шарик напоминающий Меркурий, но обожжённый значительно больше него, так как вращается в непосредственной близости от короны. Поверхность, обращённая к звезде, представляет собой океан лавы.
Вторая и третья планеты — газовые гиганты, напоминающие Уран и Нептун, но значительно более горячие.
Четвёртая планета каменная, больше Земли на 60 % и тяжелее, соответственно, вчетверо. Вода на планете имеется, и в больших количествах, но вся она находится в атмосфере в виде пара. Температура на поверхности не опускается ниже 200 градусов по Цельсию, а давление превышает 80 атмосфер. Малоприятные условия, особенно, при четырёхкратной тяжести.
Зато пятая из планет оказалась жемчужиной этого ожерелья. Голубым карбункулом. Каменная планета, с диаметром на 40 процентов превышающим диаметр Земли. По идее, сила тяжести на ней должна была превышать земную вдвое, но оказалось, что в её составе преобладают силикаты, а содержание железа невелико. В результате, сила тяжести на планете оказалась даже меньше, чем на Земле.
Температуры вполне комфортные — планета располагается почти в центре «Пояса жизни». И воды много. Чрезвычайно много. Вся планета — один мировой океан с многокилометровыми глубинами. Материков нет вообще. Только один архипелаг сравнительно небольших островов в Северном полушарии. Жизнь на планете была. Океан бороздили косяки рыб, киты неторопливо обжирались планктоном, острова зеленели хвойными лесами и просторными лугами.
А вот разумная жизнь на планете так и не сформировалась. Почему? Никто не знает. Может быть, слишком мало суши для образования цивилизации. Может, слишком тепличные условия. Раньше заселять планету даже не пытались. Ну, очень мало там места для нормальной цивилизации — на долю суши приходятся сотые процента от всей поверхности. Полезных ископаемых почти нет.
В галактике более 400 миллиардов звёзд. Жёлтых и красных карликов — десятки миллиардов. Почти каждый четвёртый из них имеет хоть одну землеподобную планету. Правда, далеко не все из них находятся в обитаемой зоне, в которой возможно жизнь. Таких примерно 4 процента — сотни миллионов. Разумеется, далеко не все они имеют твёрдую поверхность, жидкую воду, кислород. Не на всех имеется допустимая сила тяжести и пригодные для жизни климатические условия. Тем не менее, планет, которые пригодны для жизни, в галактике миллионы, а цивилизаций — считанные тысячи. И далеко не все они в своём развитии выходят на галактический уровень.
Земная цивилизация вступила в галактическое сообщество с нарушением почти всех мыслимых и немыслимых норм и правил. Нет, часть условий была выполнена: за пределы Солнечной системы вышли, термоядерный синтез освоили, межзвёздный двигатель придумали. Только лететь бы им с этим двигателем до ближайших соседей ещё не одну тысячу лет, так нет же, измыслили ранее в галактике неизвестный способ мгновенного перемещения в пространстве. Пусть возможностью реализовать его на межзвёздных расстояниях обладали всего несколько человек. Это уже роли не играло. Прибыли, навели контакты. Пришлось делать в процедуре приёма исключение и принимать в сообщество цивилизацию, которая не только не успела объединиться в единое целое (в конце девяностых годов XXI века на Земле ещё было несколько десятков стран с разным политическим строем), но и от животного мира ушла не слишком далеко.
Смонтировали на Земле несколько межпространственных порталов (от одного до трёх на континент) и предоставили возможность организовать колонии на незанятых планетах. Вот тут и вспомнили о пятой планете Кеплера 62. Для больших государств эта планета никакого интереса не представляла, а для Финляндии пришлась в самый раз.
Портал на одном из островов был. Установили в незапамятные времена и периодически использовали в туристических целях. Вот через него планету и начали колонизировать. Ни о каком промышленном производстве не шло и речи — колония с самого начала задумывалась как аграрная. Сельское хозяйство, мясное и молочное животноводство.
Климат на архипелаге был мягкий, субэкваториальный. Летом занимающим большую часть года, дневные температуры составляли от 20-и до 30-и по Цельсию, ночные градусов на 10 пониже. Зима, скорее напоминала раннюю осень: 10 — 15 градусов днём и не более минус пяти ночью. Период обращения планеты вокруг звезды составлял 267 земных суток (190 местных), а продолжительность местных суток равнялась почти 34-м земным часам. Много, конечно, но для никуда не торопящихся финнов это был поистине царский подарок.
К моменту нашего с Иннокентием прибытия 6 из 11-и островов архипелага были уже заселены, а общая численность колонии приближалась к миллиону человек. Самое интересное, что собственно финнами из них было не более трети. Среди остальной части населения попадались, разумеется, и этнические шведы, но большая часть была представлена славянскими этносами. Государственных языка было два: русский и финский.
Жили себе, не тужили, хлебушек растили да масло сбивали, но вот появилась напасть, которой не ждали. Понаехали. Люди с Востока, танцующие жестоко.
Приезжали как туристы. Рыбку половить, грибочки пособирать, на красоты местные посмотреть. Приезжали, а назад возвращаться не стремились. Климат мягкий, курортный. Крыша над головой не нужна. Можно и в лесочке переночевать под кусточком. Пока деньги были — продукты закупали у населения. А потом, когда кончились, на подножные корма перешли. Тут коровка от стада отбилась, там погреб на отшибе стоит.
Полиция местная — одно название. Горячие финские парни так быстро торопились на происшествия, что к их приезду от коровы оставались рожки да ножки, а погреб сверкал первозданной чистотой. Варят люди на полянке кашу в казане. С мясом. А ты поди докажи, что это ваша корова была. Ну и что, что следы. Да, заходили мы туда, и рога видели, и копыта. А корову вашу мы не трогали.
Пока таких было несколько сотен, ещё мирились. Но когда счёт пошёл на тысячи, народ понял, что пора и меры принимать. Вспомнили, что существует такое слово — депортация. Только вот закона соответствующего нет. Судили, рядили долго и решили, наконец, принять закон о насильственной депортации.
Назначили дату собрания Эдускунта — местного однопалатного парламента. Объявили созыв депутатов. А на следующий день в дом спикера этого самого парламента, пятидесятитрёхлетней Унельмы Лайне вошли трое мужчин в масках. И вежливо попросили отменить созыв Эдускунта. Популярно объяснили женщине, что не доживёт она до заседания.
— Нет, — сказали, — мы вам ни в коей мере не угрожаем. Просто, предупреждаем о возможности бытового несчастного случая. На ступеньках можете споткнуться и шею свернуть. Или на нож упасть неудачно. Раз шесть. Это бывает.
На том и распрощались. Крепко подумала Унельма. Посовещалась с ближним кругом, проконсультировалась с метрополией, а потом связалась со мной и заключила контракт. Кто именно ей меня посоветовал, не знаю, но представление о моих расценках и условиях она уже имела.
Выйдя из портала с Иннокентием на плечах, я выставил часы на местное время, подошёл к местным пограничникам и поздоровался. Да, я не оговорился. Иннокентий у меня располагался не на плече, а именно на плечах, как воротник. Голова и передняя лапа свешивались вниз слева от моей головы, а задняя лапа и хвост — справа. Обе левые лапы оставались на плечах, прочно зацепившись когтями за войлочную накладку, вшитую под ткань комбинезона на плечах и в верхней части спины.
Пограничники неторопливо оглядели нас и поинтересовались целью прибытия на планету. Не знаю, может быть, мне это почудилось, но просматривалась в их взглядах некоторая смешинка. Как будто перед нашим появлением они анекдот услышали и теперь с большим трудом сдерживаются.
— Личное приглашение Унельмы Лайне. Вас должны были предупредить.
— Да а…, нас п р е д у п р е д и л и… но… мы… ж д а л и… вас т о л ь к о… з а в т р а… Вам… н у ж н а… м а ш и н а?
— Спасибо не нужно, я пешком доберусь. Тут ведь близко?
— Да а… т у т б л и з к о… С ч а с т л и в о го… вам… п у т и.
— Спасибо.
Да уж, давненько я не общался с финнами. Это напрягает. Хотя, в сутках у них тут 34 часа. Иннокентий выглядел совершенно обалдевшим.
