встали с кровати и, пользуясь паузой, пока Роман Виссарионович раскладывал на столе протоколы, проекты и диаграммы, дробью, с остановочками напоследок, в дребезжащую от пустоты «утку»
8.
– Ах, этот пассаж: «Какие глупости. Конечно, ничего потом нет… Ничего нет. Это так же ясно, как то, что идёт дождь… – помните? – …между тем, за окном играло на черепицах крыш весеннее солнце, небо было задумчиво и безоблачно, и верхняя квартирантка9 поливала цветы по краю своего балкона, и вода с журчанием стекала вниз».
Так думал, inzwischen, кто-то второй, может третий, трудно теперь сказать,
– Позвольте Вам напомнить, – напомнил директор тюрьмы Родриг Иванович, – страница двести семьдесят девять, в издательстве…
– Грамотный!..
Из небытия, или из межск-ла-доч-ного бытия, или из морщин, сморщенных всеми на свете глоссаторами и контаминаторами, из самого потаённого журчания стекающей вниз по краю балкона воды складывались стишки:
там, на том светке,
ничего нетка,
ну, разве что… может быть…
может быть, может быть, может быть!
Похоже на… Августѝн, Августѝн, Августѝн…
– Нет, Цинцин…Цин-цин-цин-натик мой, мой рыжий… там ничего…
Тот парик растрепался, тот халат изорвался, туфли стоптались, и помпоны, оторванные, валяются где-то под кроватью; глаза ослепли, нюх отбило, та душка выпала (какая без душки скрипка?)
Смешной какой у нас автор… да? бутафоры и костюмеры сделали новое (на то они и бутафоры), только душку не вставили, потеряли? Ну, что же из этого?.. Выпала и забилась куда-то в щель между плитами каменного, холодком хватающего за пятки пола. Может это и лучше, чтоб не так надрывно. Кому он нужен – этот надрыв? Халат теперь зелёный, как у Ромео под балконом, а парик теперь, как у Родиона борода – рыжий.
На свете существует два-три (от всего количества человечества) процента рыжих. Компетентный исследователь сообщает, что рыжие – это самые непостоянные, самые неопределённые, самые непредсказуемые, самые кляузные, самые неустойчивые и, к тому же, самые униженные, самые больше других унижаемые представители человеческого рода, словом – рыжие такие парни, – говорит компетентный исследователь.
Рыжий цвет волос, говорят, у них (у рыжих) от неадертальцев… «а неадертальцы, – шипит третий, – были каннибалами и питались сырым мясом».
Все настоящие колдуны и ведьмы – рыжие. Их преследует инквизиция.
«Рыжий да красный – человек опасный», – говорит народ.
«…понеже Бог шельму метит!», – указывает Государь и не разрешает рыжим свидетельствовать в суде, и запрещает рыжим и косым (обязательно тать, если на левый глаз) занимать государственные должности, не говоря уже о левшах. Ещё про евреев: Идёт Рыжый Иудей, прячься, детка, он злодей!
И сколько ещё всего можно было бы нарассказать про рыжих, лысых, косых и леворуких! но, стань я всё это проделывать сейчас (а я бы, пожалуй – пожалуйста!), перед, как говорят, изумлённым взглядом читателя, перед вопрошающими: «Причём здесь?.. К чему?..» Но, это дальше! Сказать только надо, что все эти суеверия и приметы, подделывающиеся под научное и историческое знание или подтачивающие научное и историческое знание и предвидение, ничего не стоят и, что называется – die Kleinigkeit по сравнению с настоящею, мяснистою, рыжею жизнью.
Из ЖЖ, a_xuili
У нашего! паука тело не плюшевое! и ножки не пружинковые! – всё настоящее. И ещё, чтоб быть точнее: все эти нападки и выпады против рыжих не имеют никакого отношения к Цинциннату. Такой парик попался! И к Родиону тоже. Такую бороду подсунули… И чтоб уж совсем точным быть: рыжий может быть и в том смысле, что не такой как все, мол: Я что, рыжий?
Речь – как все уже поняли – пойдёт сейчас о настоящих «драгоценностях Цинцинната», к которым рыжий парик относится так же, как, я бы сказал, сарказм к оргазму, или, как тот же, уже упомянутый кабриолет к кордебалету, или, как, если хотите (одна из разноцветных, как называет их мой любимый автор, блошек): «мечта к мачте». А вот ещё, у любимого автора моего любимого автора: «С точки зрения Бон-Бона – сотерн относился к медоку так же, как «Катулл – к Гомеру». Речь пойдёт не «о его плотской неполноте», пребывающей в «трепете другой стихии», в «другой глубине», в «световой щели», за «кулисой воздуха»; не о том, что «главная (я бы сказал – заглавная) его часть находилась (я бы сказал, находится постоянно) совсем в другом месте»…
– В каком, таком ещё месте? В каком таком «трепете другой стихии»? в какой «другой глубине» и «световой щели»? и за какой, такой «кулисой воздуха»? Что это за поэтические изощрения? и кто это? этот тот, второй?
Конечно же, это он, тот, который обитает, обретается в складках, в складке, в складочке («сырой сладкой и проклятой»), который может воспарить! в то время как первый, своим телом, невыразимо истязаемым, и шутовским париком своим (всё равно рыжим) будет прикрывать его, отдуваться за него – фантазёра, философа и борца за справедливость, защищать его, того второго, вкушающего и покушающегося на стороне на всякие невыразимые блаженства.
1. Преступник – мужчина в возрасте около 35 лет.
2. Преступник является социально неорганизованным. Притворяясь легальным, работает в мастерской по изготовлению Пушкиных в бекешах, Гоголей, похожих на крыс в цветистых жилетах, толстоносеньких Толстых в зипунах и Добролюбовых в очках без стёкол (каждому понятно, что Пушкины, Толстые, Гоголи и Добролюбовы в очках и без стёкол названы, я бы сказал, ради красного словца, чтоб лицеприятнее сказать – как обобщённый пример. Потому что, с таким же успехом в мастерской изготавливали ещё слепых Гомеров и Вольтеров в ночных колпаках).
Александр Пушкин
ВОЛЬТЕР В НОЧНОМ КОЛПАКЕ
Переведённый же, учителем разряда «эФ» («чтобы занимать хроменьких, горбатеньких и косеньких»), был тут же заподозрен в основной нелегальности.
Может потому, что сразу бросилась в глаза разница? Сам Цинциннат был без всяких недостатков и уродств (чьей-то другой рукой приписано остроумно: «внешних») – отнюдь, был сработан «так тщательно», хотя, как заметил автор, был мал для взрослого мужчины, и башмаки его жали Марфиньке.
Заподозрен в нелегальности. Это как без билета в трамвае. Все с билетом, а ты без билета. Чувствуешь себя отвратительно нелегальным. Бедненький Цинциннат. Зато, когда с билетом – хочется, чтоб зашёл контролёр и обязательно проверил у тебя билет. А когда он к тебе не подходит, хочется самому подойти к нему и предъявить.
3. Имеет заурядную внешность, но не лишённую отклонений от нормы. («Будто он отблеск солнечного зайчика, убегающего от зеркала – шутка», - в шутку
