так раскудахчутся, что их в доме даже слышно.
Фрида Анатольевна, кряхтя, поднялась с кровати, хоть я её уговаривала не вставать, и показала мне комнату, где я буду жить, и веранду, куда поселится Дениска. Между делом она мне шепнула, что Павла Анатольевича в больницу скоро положат, у него с проблемы со сном и периодически возникает головокружение. Он упирается, не хочет её одну оставлять, тем более, что сейчас такая обстановка в деревне. Но она договорилась в больнице, что как только я приеду, то его сразу же заберут. Она вытащила из кармашка смятый листок с написанным номером телефона и протянула его мне. Я набрала номер на своём телефоне, и Фрида Анатольевна, без каких-то предисловий, кому-то тихо сказала, что Павла Анатольевича можно забирать в больницу. Отключившись, она мне объяснила, что это её внучатая племянница Катя, она работает заведующей отделением, поэтому и вопрос с госпитализацией Павла Анатольевича так легко решается. Потом она меня предупредила, чтобы заранее ничего Павлу Анатольевичу не говорила, иначе он будет нервничать и ругаться, а когда приедет Катя, там уж они его и обработают вместе.
Иван уехал, а я предупредила своих гостеприимных хозяев, что мне нужно пообщаться со свидетелями, которые видели Лазутчика, к чему Анатольевичи отнеслись с пониманием. Мы с Дениской бросили свои сумки, вышли из дома, и пошли к магазину, решив сначала поговорить с Аней, продавщицей, а потом уже идти к Татьяне.
В магазине из покупателей была только Лена Егорова с пухленьким карапузом в ярко-синем комбинезончике, который сидел у неё на руках и нажёвывал банан. Аня мне рассказала про свою встречу с Лазутчиком:
— Я сначала подумала, когда он с крыши спрыгнул, что это какая-то обезьяна. Правда! Шерсть реденькая, морда круглая, ушки торчком. И хвост у него длинный, почти голый. Но когда он запрыгнул на забор дяди Саши, обернулся ко мне, и оскалился, я вся похолодела. У него зубы, как у акулы, острые, большие. А свистит он как! Соловей-разбойник. Я домой бегом бежала, боялась даже обернуться.
— А ты его на грядке, когда он только рос, видела? — Спросила я.
— Нет, не видела. Так, краем уха, слышала, что бабки про какой-то цветок странный говорят, но внимания не обращала.
— А кому Людмила Терентьевна первому рассказала про этот странный цветок?
— Никому она не рассказывала, — включилась в разговор Лена — этот цветок увидела тётя Тамара, соседка Людмилы Терентьевны. У них огороды рядом. Тётя Тамара ей принесла средство от тли, покричала её с улицы, та не ответила, вот она и зашла к ней через огород. Смотрит, а там такое диво на грядке сидит. Она подошла к нему, и давай разглядывать. И в это время Людмила Терентьевна вернулась, и говорит ей, смотри, какой-то необычный у меня росток взошёл, ни на что не похож, сама удивляюсь. После этого Людмила Терентьевна и начала всем говорить, что у неё такая невидаль на огороде взошла, а до этого молчала. Нет, чтоб сразу его выдернуть!
— И тётя Таня сразу им говорила, чтобы они его выдернули, от греха подальше! — Подхватила Аня — А Насте Петровой, когда она сфотографировала Лазутчика, Людмила Терентьевна сказала, что не надо фотографировать, вдруг оно заболеет от этого. Да Настя её не послушала.
Малыш на руках у Лены заёрзал и она его опустила на пол, держа за руку.
— Я сейчас боюсь даже во двор вечером выходить, — сказала она — и дочку не отпускаю гулять. Она на меня сердится, они обычно летом часов до двенадцати гуляют с ребятами. Ну как тут отпустишь, когда не понятно, что такое по деревне бегает. Сначала кур ест, а потом может и за нас возьмётся! Мы сразу нашему участковому позвонили. Так он, знаете, что ответил? У вас там что, праздники начались, и вы всей деревней самогонку пьёте? Ольга Ивановна, Вы-то сами, что про это думаете? Кто это?
— Не знаю, Лена. Я про такое не слышала никогда. Сегодня с Иваном Юрьиным хотим в засаде посидеть, хотелось бы посмотреть на этого Лазутчика, если получится.
Мы пошли к Татьяне, а Лена со своим малышом пошла нас проводить. Я её спросила про Людмилу Терентьевну, что она про неё думает.
— Да я с ней почти и не общалась, она всё больше с тётей Тамарой да с Настей Петровой друг к другу в гости ходят. Так, поздороваемся, ну, иногда поругаем погоду, она про Андрейку спросит, как растёт, как аппетит. Но всё между делом, на ходу. Радик однажды к ней ходил замок спилить, она ключи от сарайки потеряла. С тётей Тамарой Вам надо поговорить, да с Настей.
Мы дошли до дома Татьяны, и Лена повернула обратно, а Андрейка её мне усердно помахал ручкой, уронив остатки банана в траву. Ворота были открыты, и мы зашли во двор. Ничего не изменилось за этот год. Всё также по двору важно ходили курицы, и также из-под крыльца вылез большой рыжий кот и томно потянулся. Дениска заглянул в низенькое окно в доме, и сказал, что в доме никого нет. Я прошла через двор за баню и остановилась у заборчика, отделявшего двор от огорода. Там поливалась Татьяна, медленно обходя с лейкой грядку с капустой. Увидев меня, она заулыбалась, отставила лейку, сняла фартук, вымыла руки в бочке и подошла ко мне. Мы с ней обнялись, и она мне сказала:
— Видишь, никак тебе нельзя без нас, а нам без тебя! Я же сказала тебе, что приедешь к нам. Скучала?
— Ещё как! Иногда даже до слёз. Не отпускают меня здешние места.
— Хорошо, что приехала, плохо, что причина не радостная. Да ничего, разберёмся.
Татьяна, увидев Дениску, обняла его и сказала, что он за год вырос, совсем взрослый стал. Мы прошли в дом к Татьяне, она быстро собрала на стол, поставила креманочки с вареньем, и всяких настряпанных плюшек. Спросила меня сначала про мою дочку Ирину, как она живёт в Москве, потом про Илью.
— Знаешь, Оля, мне почему-то кажется, что не случайно у нас тут объявился этот чертёнок. Пусть как угодно его называют, но это точно не животное. Я его видела только один раз. Просидела в огороде всю ночь, караулила. И видела, как он промчался по моему огороду и скрылся за домом Кошиных. Страшноватый такой, скажу я тебе. Метра в нём, конечно, нет, это Ане со страху показалось, но сантиметров семьдесят-восемьдесят точно будет. Шерстка такая жиденькая, тёмно-коричневая. Я его сбоку и сзади видела, в морду его не
