Изложил свои мысли и выводы. Так, мол, и так. Мы рассчитывали плыть по реке до океана, а потом добираться к плато берегом. Только вот река об этом не знала, и вместо того, чтобы течь себе, как и раньше на юго-запад, взяла да и повернула к югу. И пронести нас мимо плато она может очень даже прилично. Так что имеет смысл бросить плот, как только снежные вершины окажутся на востоке от нас. И пешком через степь на запад. На каком расстоянии мы окажемся от плато? Сейчас точно сказать не могу. Максимум километров восемьдесят. Может немножко меньше. В любом случае больше суточного перехода.
— А сколько нам предстоит в этом случае ещё плыть по реке? — спросила Дианта.
— А это уже зависит исключительно от нас. Расстояние, навскидку, километров двести. Скорость течения по моим прикидкам упала до двух метров в секунду. Значит примерно 28 часов — местные сутки. Если плыть без остановок, в том числе и ночью, то сможем добраться за одни сутки. Если с ночёвками, то за двое.
— Предлагаю не рисковать, — вмешался в разговор Ву. — Во-первых, ночной сплав по незнакомой реке является чрезвычайно рискованным даже для профессионалов, а мы в этом плане все любители. Во-вторых, пеший марафон после бессонной ночи вряд ли будет эффективным. В лимит времени мы укладываемся. Впритирку, но укладываемся. Так что ночуем на берегу.
На том и порешили.
А дальше потянулась тягомотина. Сплав по горной реке — это адреналин. Ты не знаешь, что ждёт тебя за ближайшим поворотом, практически от каждого твоего движения зависит не только собственная жизнь, но и жизни всех остальных, ты борешься со стихией и побеждаешь её.
На равнинной реке всё иначе. Ты знаешь, что за поворотом ничего не изменится. И за следующим поворотом. Всё будет в точности так же, как и здесь. Ты можешь вообще ничего не делать, и абсолютно ничего не случится. В крайнем случае, плот немножко потеряет в скорости. Борьбы как таковой нет вообще. Скучно. Вокруг степь. Периодически в реку впадают притоки — небольшие речушки: слева — сбегающие с гор, быстрые с чрезвычайно холодной и чистой водой; справа — медленные, вяло струящие тёплые воды, накапливающиеся в заболоченной низине.
Рыбы много и рыбалка быстро наскучивает. Иннокентию проще — он дрыхнет весь день напролёт. Просыпается только для того, чтобы поесть. Так плывём до позднего вечера. Река течёт вдоль хребта, постепенно удаляясь от него. Снежных вершин на горизонте уже две. К закату Н-Солнца они оказываются слева от нас, под углом примерно в сорок пять градусов к нашему курсу.
На ночёвку причаливаем к лесистому островку в дельте небольшого левобережного притока. Оперативно, пока не зашло Н-Солнце, собираем хворост и валежник для костра. На ужин опять уха. Дежурить оставляем Иннокентия. Кот выдрыхся за день, вот пусть немножко и поработает. Тем более что по его утверждению кошками на островке не пахнет. В эту ночь ко мне в спальник опять залезает Дианта. Мотивирует это тем, что должна лично убедиться, в том, что отравление не отразилось на функционировании моего организма. Тестирование продолжается до полуночи.
Вот ведь невезуха. Так вчера сладилось, думал, что и сегодня продолжение будет, а тут такой облом. Тут не просто нет кошек. Ими даже не пахнет!
И что прикажете теперь делать? Охранять. А от кого? От ящериц, или от лягушек? Больше на этом островке никого нет. Или они всерьёз полагают, что среди ночи на берег крокодил вылезет?
А если и правда вылезет? Что-то мне неспокойно стало. Они ведь по ночам охотятся. Пойду, на всякий случай берег осмотрю. Вроде нет никого. Нафантазировал и сам себя напугал. Нет тут никаких крокодилов!
Или есть? Такое впечатление, что меня кто-то рассматривает. С интересом рассматривает. И интерес явно гастрономический.
Посмотрю внимательно. Так, а это что ещё за кочка у самого берега? Ведь не было её тут совсем недавно. А ведь это и, правда, крокодил! Из воды только ноздри и глаза торчат.
Так. Медленно, потихонечку, не делая резких движений, отступаю. У меня против него нет ни одного шанса. Надо срочно будить напарника.
Муркнул ему в ухо. Открывает глаза. Интересуется, почему я ему спать мешаю. Объяснил. Сон как рукой сняло. Вылазит из спальника. Потихоньку, чтобы Дианту не разбудить. Ага, как же. Уже проснулась и интересуется — куда это он собрался. Сергей на полном серьёзе заявляет, что идёт охотиться на крокодила. Немая сцена. Ву и Раджив тоже проснулись. Раджив проснулся позже и не понимает, что стряслось. Ву объясняет ему, что всё под контролем — Сергей с Иннокентием собираются охотиться на крокодила. Тот переспрашивает — с Иннокентием?
— Ну да, — веселится Ву, — у русских так принято. Охотиться на медведя они идут с собакой, а на крокодила с кошкой.
Я возмущаюсь так как, вообще-то, являюсь котом. Раджив тоже возмущён. Юмора он не понял, но в нём проснулся зоолог. Начинает доказывать нам, что не может тут быть никаких крокодилов. На противоположном берегу, который заболочен, могут. А тут нет. Вода холодная. Сергей вкрадчиво интересуется, измерял ли Раджив температуру воды именно в этом притоке. Ах, нет? А она тёпленькая. Градусов двадцать, не меньше. Раджива это не смущает — сел на своего конька. Двадцать градусов, мол, для крокодила смертельно.
— Для земного крокодила, — уточняет Сергей.
Раджив смущён. Он, действительно, не подумал, что тэччанские крокодилы могут несколько отличаться от своих земных собратьев. И собирается пойти с нами. Вот тут уже Сергей возмущается. Велит всем сидеть на месте и не отсвечивать. Берёт арбалет и кивает мне на своё плечо. Два раза меня приглашать не нужно. Прыжок и я у него на спине. Устаиваюсь на манер воротника. Пойдём, разберёмся с этим рептилоидом — кто именно из нас — ужин.
Только я нормально уснул после окончания тестирования и надо же. Иннокентий будит. Крокодила он, видишь ли, углядел. Пойдём, посмотрим. Чего-то подобного я и ожидал, когда оставлял его дежурить. Если в лесу есть макаки, то почему бы в реке не оказаться крокодилу. Климат-то субтропический. Подхожу осторожно. Лежит. Над водой только два небольших островка: кончик носа с ноздрями и лоб, под которым расположены два неподвижных глаза. А между островками сантиметров восемьдесят. Зверюга, мягко говоря, не из мелких. И что с ним делать? Тесак бесполезен. Прорубить шкуру он, может быть, и способен, но прикончить с одного удара — ой вряд ли. Пневматический автомат — тоже не факт, что удержит. Срикошетят шарики. Вся надежда на арбалет. В гранатомётном режиме, разумеется. И опять же, рикошет возможен. Надо стрелять в пасть или в живот. Ага, так он мне живот и покажет. Значит в пасть. В глаз я из арбалета не попаду. Две луны дают вполне достаточно света, но это ведь не винтовка.
Заметил меня. Приподнял голову. Нет, это он не голову поднимает, это он встаёт! Такое впечатление, что вплывает огромное чешуйчатое бревно с пилообразным гребнем. Метров пять в длину. Водная гладь сначала раздалась в стороны, выпуская тело рептилии на поверхность, а потом взбурлила по бокам — началось движение. Так, а ротик открыть и показать дяде зубки?
— Иннокентий, мне надо, чтобы он пасть открыл!
Не знаю, какие именно эмоции ему транслировал кот, но крокодил притормозил у обреза воды, прогнулся и взревел, широко распахнув зубастую пасть. Щёлкнула арбалетная тетива и болт устремился к цели. Вот это реакция! Рептилия не только сумела проследить движение болта, но и сама вытянулась ему навстречу, пытаясь ухватить зубами. Челюсти крокодила захлопываются очень быстро, но болт летел явно быстрее. Счастливо избегнув зубов, он ударил прямо в глотку практически одновременно с лязгом смыкающихся челюстей.
Взрыв в крокодильем чреве прозвучал как приглушенный хлопок. Только вот последствия этого хлопка оказались впечатляющими. Крокодила раздуло изнутри как воздушный шарик. Нет, до сферической формы он явно недотянул. Слишком маленьким оказался заряд. Но и перекатывающаяся с боку на бок сарделька с торчащими в стороны лапами, тоже выглядела фантасмагорически.
Крокодил не лопнул. Шкура, действительно, оказалась очень прочной. Он умер мгновенно, так и не разжав челюсти. Газы медленно выходили с другой стороны. Сарделька неторопливо сдувалась, уплощаясь.
Я крикнул, что опасность миновала и теперь можно подойти. Первым на берег выбежал Раджив. Увидев лежащую на песке тушу, он резко остановился.
— Ничего себе. Гребнистый крокодил. На Земле это самая опасная и агрессивная рептилия. Их даже белые акулы боятся. Ну, мы попали!
— Погодите, а разве гребнистые крокодилы не морские? Они ведь в солёной воде должны плавать, а тут пресная.
— Морские. Но только они не должны, а могут плавать в солёной воде. Но не любят этого делать. На Земле в солёной воде только молодняк плавает. Вынужденно. Старички вроде этого оккупируют русло, а молодых изгоняют в дельту. Вот они в море иногда и заплывают.
