И тогда я стала смотреть списки, надеясь найти того, кто поможет мне в этом. Я увидела знакомое имя, это была ведьма Тина, которая когда-то давно служила Шифину. Самая последняя сильная ведьма, которая поклялась ему. И наверняка, при жизни своей, рассчитывала совсем не на такую награду, которую ей уготовил Шифин. А обиженная ведьма — это страшная сила. Я начала её вызывать, но она не откликалась на мой зов. Я знала, что она меня слышит, и поэтому рассказала всё как есть — и про себя и про Шифина. И стала ждать. Долго не было никакого ответа, я было уже совсем отчаялась. И вдруг я услышала голос: «Я Тина. Чтобы нас выпустить, надо знать заклинание дома вечности. Я знаю его, но здесь я бессильна. Но мы можем отсюда все вместе говорить его, а ты за нами повторяй». И раздался целый хор голосов, которые, как один, начали читать заклинание. Иногда среди голосов раздавался плач, но тут же его прерывали, и снова заклинание звучало в полную силу. Я повторяла за ними, и видела, как пергамент становился тоньше. А потом вихрь вырвал списки из моих рук, раскидав листки по болоту, и голоса смолкли. Я подняла один лист, и увидела, что буквы на списке будто выцвели, стали еле видны на нём. И поняла я, что не осталось в списке никого. Я подобрала несколько листков, чтобы Шифин увидел, что нет у него больше пропуска в такую желаемую им бесконечную жизнь, и направилась к поселению. На тропе передо мной появилась лёгкая тень, и заговорила тихим голосом, в котором я узнала голос Тины: «Верой и правдой служила я Шифину восемьдесят лет. Что только не творила, чтобы угодить ему, на какие только дела не соглашалась. Но пришло моё время, я подготовила себе преемницу, и собиралась отойти. Пришёл он ко мне попрощаться, подошёл к кровати, где лежала я, взял мою руку, и сотворил коридор заключения. И я очутилась в сером мраке. Почти сорок лет я была пленницей в списке. А теперь я хочу отблагодарить его за всё. Я открою тебе, что нужно сделать, чтобы помешать Шифину сбежать, и чтобы сам хозяин надолго забыл дорогу в поселение. Даю тебе силу ветра, разрывающего тело любого демона на земле». И она прошла сквозь меня, опалив моё дыхание. После этого она пропала. А я почувствовала в руках такую силу, какую никогда не чувствовала и в самые лучшие свои годы. Ну, а остальное вы видели сами. А теперь нам с вами надо прощаться.
— А можно задать вам несколько вопросов? — спросил Сакатов, и поднял руку, как это делают в школе.
Феломена улыбнулась:
— Нет, всегда должны оставаться загадки, тайны, иначе не интересно будет жить. Оля, помнишь, как отсюда выходить? Выходите прямо в дом к моей внучке. А мне пора. Сегодня особенная ночь. Сегодня я увижу всех своих родных, они уже вышли встречать меня.
— Феломена, я была у Шифина в его мире. — Сказала я — Жуткое место.
— У каждого своё пограничье. Все хотят сбежать от своих грехов и долгов в придуманный мир. Только никуда от себя не убежишь, какой ты — таков и твой мир.
Она встала, подошла к дивану, снова начала водить рукой над спящей Таней, а потом … исчезла. И в тот же миг зашевелилась на диване Таня, откинула с себя плед и уставилась на нас:
— А где бабушка? Мне она приснилась!
Мы с Сакатовым переглянулись. Вот так просто взяла и исчезла? Отдала обратно Тане её тело, а самой Феломене уже некуда было возвращаться?
У меня слегка закружилась голова, и возникло лёгкое видение. Окраина какой-то светлой и солнечной деревни. Кругом бескрайние зелёные поля под ярким синим небом. Возле невысокого заборчика стоят несколько человек, и смотрят вдаль, на дорогу. По дороге идёт стройная черноволосая девчушка. Они радостно замахали ей. Она заметила их, и, раскинув руки в стороны, побежала со звонким смехом к ним навстречу.
Мы сидели в тесной кухне у Волковых, под уютным жёлтым абажуром. Было уже далеко за полночь, но сна ни у кого не было, и мы не собирались расходиться. Танюшка примостилась на коленях у отца, крепко обняв его за шею. Тася сидела, прислонившись спиной к косяку двери, и вязала из мягкой пушистой розовой пряжи шарф, изредка бросая счастливый взгляд на дочь.
— Всё-таки Феломена, при её неоднозначной репутации, очень хороший человек была. — Сакатов долго пытался поймать маринованный грибочек вилкой, но потом бросил это занятие, не добившись успеха — Даже как-то не поворачивается язык её ведьмой-то назвать.
— Ага, назови её героем ведьминского труда. — Дмитрий Семёнович хмыкнул — Если бы она эту всю кашу не заварила, то не пришлось бы ей самой и расхлёбывать!
— Папа, не ругай бабушку, она убила этого злого Кощея! — Танюшка чмокнула отца в щёку — Знаешь, как я обрадовалась, когда её увидела. Я сразу поняла, что всё будет хорошо, и она не даст меня в обиду. И теперь я знаю, какая я счастливая, что у меня есть вы. Какие вы хорошие! Теперь никогда от вас никуда не уеду.
— Не грози отцу! — Дмитрий Семёнович ласково ущипнул Танюшку за нос — Не уедет она! Вон Алёнка, уехала и всё хорошо у неё, скоро нас с матерью дедом и бабкой сделают!
— Дмитрий Семёнович, вы теперь можете спокойно в Феломеином доме летом отдыхать, у них там в деревне хорошо! Речка, лес, что ещё надо! — сказала я.
— Хорошо у неё шабаш справлять, а нам и здесь не плохо! И мать туда не отпущу, хрен их знает, породу всю их ведьминскую, что ей в голову придёт, когда там очутится. Сядет на метлу, да улетит. Ищи потом её, лётчицу!
Мы засмеялись, Тася с улыбкой посмотрела на мужа и сказала:
— А ты откуда знаешь, что я ночью делаю? Ты ведь храпишь, как трактор!
— Да, вот я попал, так попал.
Сакатов снова пытался поговорить о Феломене, вспоминая самые яркие свои впечатления. А я сидела и думала, что права Танюшка — какое счастье, что мы живём среди таких хороших людей! Да, в мире есть чёрная магия, но она бессильна подчинить нас, озлобить, перекроить под коварные замыслы тех, кто не оставил попытку сделать это уже не одну тысячу лет. Ничего у них не выйдет!
Конец.
