нынче самочувствие. В этом своём теперешним состоянии я бы пренебрёг даже вниманием постовой медсестрицы Зои. И даже с учетом всех её статей, и всех её достоинств. Которые спереди у неё были не меньше, чем четвёртого номера. А кормовое отделение и вовсе было на зависть всем мировым эталонам и стандартам.
— Нет, дружище, ты извиняй, но я пас! Мне по лестнице подниматься трудно, голова кружится! — предпринял я попытку откосить от сексуальных излишеств и распутства с незрячими инвалидками.
— А тут без вариантов, Серёга! — сочувственно вздохнул альфа-самец местной нейро-хирургии, — Нам только наверх! Под нами гинекология, но там нам точно, никто не даст! Они там все, как одна, ненормальные, уж ты мне поверь! Эти ущербные, они как волчицы, злые на мужиков! Либо квёлые и скучные до невозможности. Нет, братан, нам с тобой только в глазном будут рады! Сам подумай, не к венерическим же нам во второй корпус тащиться⁈ — добил меня гиперактивный Витёк последним и, надо признать, железным аргументом.
Медленно и в неугасающих архинасущных разговорах, мы наконец-то добрели до благоухающего лизолом и хлоркой мужского сортира. Надо сказать, что ничего особенного от больничного толчка я не ожидал. Однако действительность превзошла самые смелые ожидания. Увиденное меня напрягло и вместе с тем немного развеселило. Напротив писсуаров, вдоль стены в ряд располагались четыре унитаза. Только на двух из них были страшного вида стульчаки. Сесть на них я бы не смог даже по вступившему в законную силу приговору суда. Но всё же совсем не это меня развеселило. Между этими четырьмя рабочими местами напрочь отсутствовали перегородки! Соответственно, не было и дверей. Пришлось принять как данность, что на дальняк все эти трое суток я буду ходить глубокой ночью. Когда все остальные голово-болящие гарантированно спят. Хотя, с другой стороны, логика в этом изощренном эксгибиционизме какая-то присутствует. Если кормят всех одинаково, то какой смысл что-то скрывать друг от друга?
Назад идти было легче, но скорости в передвижении не добавилось. Витёк по-прежнему трепался о самом главном, а я, пройдя четверть коридора, начал замедлять и без того свой нерысистый шаг. Всё внимательнее и внимательнее приглядываясь к мужику, который о чем-то негромко болтал с красоткой Зоей. Лицо его я видел в профиль. Точно так же, как и тогда, когда он вместе с капитаном Губановым пас меня, сидя в их «двойке». Каменный век! Не охраняют здесь еще в больницах недобитков. Таких, как я, например… Вот же, сука!
До сестринского поста оставалось еще шагов двадцать. Бежать назад в сортир не имело никакого смысла. Догонит, ткнёт сзади ножиком в печень и всех делов. Нет, это не вариант! К тому же бесславный финал в соседстве с благоухающими хлоркой унитазами меня не прельщал. Я незамедлительно укоротил шаг, сбавив и без того свой небыстрый аллюр. От недоброго внимания криминального засланца меня пока что спасала неземная красота и обаяние Зои. Ну еще и то, что по неширокому коридору отделения по своим симулянтским делам взад-вперёд беспрестанно сновали многочисленные местные постояльцы. Но это ненадолго. Еще немного и мой криминальный недруг неминуемо обернётся. Не может он не обернуться, потому как я ему шибко нужен. Или же чрезмерно добросовестная медсестрица укажет ему на меня, как только сама повернёт голову в мою сторону. И сделает она это, разумеется, исходя из самых лучших человеческих побуждений. Он ведь, паскуда, наверняка представился ей моим лепшим другом или же самым наиближайшим родственником. Пришедшим, так сказать, проведать попавшего на больничную койку бедолагу-кровиночку.
— А не трахнуть ли нам сегодня по маленькой? — задорно кивнул неунывающий Викто́р на открытую дверь чьей-то палаты. С которой, шаркая казёнными шлёпками, мы в данный момент поравнялись.
Еще по пути в туалет я отметил, что большинство дверей в палаты были открыты. Надо полагать, всем страждущим хотелось свежего коридорного воздуха. И побольше. Скосив глаза, я с удивлением увидел в указанном помещении три детских фигурки, обряженных в не по-больничному цветастые халаты явно индивидуального покроя.
— Цирковые! Так-то они бабы взрослые, просто сами по себе маленькие! Карлицы они. Лилипутки, то есть… — Витёк резонно и очень вовремя поспешил откреститься от сверкнувшего в моих глазах неодобрения его любви к детям.
Сделал он это вполголоса, но, кажется, недостаточно тихо. Это я понял, заметив, что актрисульки обернулись в нашу сторону все вместе. Разом, как по команде. А Витёк, как ни в чем ни бывало, продолжал делиться информацией. Жизнерадостно улыбаясь в сторону миниатюрных мадамок и не убавляя громкости.
— У них позавчерашним вечером беда на работе случилась. Их «нижний» во время представления оступился, вот все эти акробатки и посыпались вниз башкой. Как кегли. Прямиком на реквизит. Все шесть штук! А здесь их только три в палате лежат. Те, которые самые пострадавшие на голову.
Слушал я своего похотливого сопалатника вполуха. Трусливо сгорбившись за его не особо крупной фигурой и озираясь в сторону пришедшего по мою душу уголовника. А тем временем, малорослый народец женского пола и в количестве трёх травмированных особей уже в полный рост обращал на нас своё внимание. И внимание это, надо сказать, доброжелательным никак не выглядело. Мелкие тётки с неестественно кукольными и колоритно накрашенными личиками почему-то хмурились. Они явно восприняли наш интерес к ним, как нездоровый. И даже оскорбительный для их невеликих, но творческих личностей. Впрочем, это и немудрено. Стояли мы в проёме двери и беззастенчиво глазели на три нестандартные аномалии. С выразительными, но всё же игрушечными сиськами и жопами. Особенно беспардонствовал в этом смысле Витёк. Без малейшего стеснения разглядывая выпуклые фигуры не в полной мере кондиционных дам.
— Чего вы вылупились, балбесы⁈ — громко и с нескрываемым раздражением пискляво осведомилась злобная микросамка с прибинтованным ко лбу тампоном. Как на картинке про незабвенного краскома Щорса, за которым след кровавый тянется по сырой траве из соседнего уезда, — Ляля, немедленно закрой дверь! Хамы невоспитанные! Таращатся, как в зоопарке!
Не теряя ни секунды и не дожидаясь, пока мини-Ляля выполнит указание своей суровой подруги, я втолкнул в их палату своего блудливого сотоварища. И сам тоже шагнул вслед за ним, плотно прикрыв за собой дверь.
— Вы чего это удумали, придурки? — визгливо забеспокоилась от окна всё та же скандальная карла. — А ну пошли вон отсюда! Это женская палата! Мерзавцы! Или нам пора кричать и звать на помощь людей?
По всему выходило, что нас с Витьком
