Мэтью поднимает свой бокал, и остальные поднимаю свои.
— Если в мире и есть мужчина и женщина, кто идеально подходят друг другу, которые заслуживают друг друга и рождают самое лучшее друг в друге — это вы двое. Поздравляю вас с женитьбой — пусть она будет долгой и веселой и горячей — и всегда смотрите друг на друга так, как вы делаете это сегодня. За Дрю и Кейт.
Надо отдать ему должное, Мэтью знает, как двигать чертовски хорошие речи.
После тостов толпа требует поцелуя, что я более чем счастлив исполнить.
Потом, после того, как Долорес напилась и вытащила Кейт и Билли на сцену, чтобы спеть «That’s What Friends Are For24», после того как разрезали торт, и я слизал глазурь с губ Кейт, после того как Кейт бросила свой букет в руки Эрин, а сводный брат Ди поймал подвязку, мы танцуем наш финальный танец.
Вся наша семья и друзья столпились на танцполе. В центре я и Кейт. На одной руке я держу спящего Джеймса, его головка лежит на моем плече. Другой рукой обнимаю за талию Кейт, крепко прижимая ее к себе. Ее голова лежит у меня груди, а своими губами я прижимаюсь к ее волосам.
Если бы у вас была камера, я бы схватил ее прямо сейчас — потому что это денежный кадр. Картинка, которую вам захочется запомнить.
***
Мои родители забирают Джеймса к себе в комнату. Мы с Кейт улетаем завтра днем. Пока нас не будет, Джеймс проведет неделю с моей сестрой и Стивеном, и неделю с Мэтью и Ди. Потом мои родители привезут его к нам на Амальфи Коуст в Италию. Они полетят в свое собственное романтическое путешествие, а Кейт, Джеймс и я будем уже все вместе наслаждаться последними днями нашего медового месяца.
Двери лифта открываются на последнем этаже. Кейт выходит, и я подхватываю ее на руки и несу в наш номер.
— Ты должен пронести меня через порог, Дрю, а не через весь отель.
Я пожимаю плечами.
— Я всегда делаю больше, чем необходимо.
Я открываю дверь и заношу ее внутрь. Кровать выглядит великолепно. Большая, королевского размера, с огромным мягкими подушками, красными шелковыми простынями и мягким стеганым одеялом. Дорожка к кровати и сама кровать украшена лепестками роз, от которых исходит легкий, и очень приятный аромат.
Я поворачиваю Кейт к себе, и опускаю ее на пол. Ее глаза светятся счастьем и некоторым озорством, когда она смотрит на меня.
— Мне понадобится помощь, чтобы выбраться из этого платья.
Я щелкаю костяшками рук.
— Я то что надо для такой работы.
Мои пальцы бродят по шелковистой коже ее спины. Я не тороплюсь расправиться с ее пуговицами, каждую из них медленно расстегиваю, чтобы дать время разыграться воображению Кейт.
Когда с последней пуговицей покончено, я еще ближе шагаю к Кейт. Завороженный, я наблюдаю, как пульс на ее шее начинается биться сильнее от предвкушения. Накрываю его своим ртом, нежно посасывая. Кейт поднимает голову и отклоняется назад.
— Думал об этом весь день, — шепчу ей. — Как приведу тебя сюда. Раздену.
— Я тоже.
Одним рывком, кружева и сатин спадают к ее ногам, открывая мои любимые места. Кейт выходит из своего платья и поворачивается ко мне. Хоть я и не особый ценитель белья, то, что я вижу — просто прекрасно. Голубой шелк, украшенный белым кружевом — лиф без бретелек, трусики — бикини, с сексуальными подвязками, которые держат чулки.
Когда Кейт говорит, в ее голосе чувствуется интерес:
— Ты — мой муж. — Потом она улыбается, — Нравится?
Я смеюсь
— Чертовски великолепно, — делаю шаг к ней. — А прямо сейчас, твой муж хочет свою жену в позе 69. — Я облизываю губы. — Очень.
Ослабляю свой галстук и снимаю его совсем. Но когда я принимаюсь за пуговицы своей рубашки, рука Кейт останавливает меня.
— Позволь мне.
Она наблюдает за тем, как ее пальцы сантиметр за сантиметром открывают мою разгоряченную кожу. Она распахивает мою рубашку и стягивает ее и пиджак с моих плеч. Потом ее руки медленно гладят меня по плечам, по груди, вниз по животу.
Хриплым голосом она говорит:
— Я люблю твое тело, Дрю. Так сильно, так страстно… я могла бы всю ночь вот так к тебе прикасаться.
У меня в груди заколотилось сердце.
Она расстегивает мой ремень, застежку на штанах. Приседает и целует тропинку от пупка к моему лобку.
— А прямо здесь, — языком она проводит по линиям таза — моя любимая часть.
Я начинаю дышать быстрее, и когда она снова начинает дразнить меня языком, я не могу сдержаться, чтобы не податься вперед, так сильно желая того, чтобы при этом оказаться внутри нее.
Внутри ее рта, ее влагалища… по сути все равно.
Она спускает мои штаны вниз, а мой член изнывает от боли, от того, что находится в такой близости от рта Кейт.
Наконец, обнаженный, я сажусь на край кровати и пальцем зову Кейт — иди сюда.
Она поднимается, и, не снимая своих свадебных туфель, шагает ко мне. Я берусь за ее бедра, одной ногой она обнимает меня за талию, ставя колено на кровать. Беру ее лицо в свои руки, и целую ее жестко, всасывая ее язык, заставляя ее стонать.
Пока я поклоняюсь ее рту, Кейт делает круговые движения бедрами, жаждая хоть какого-то трения. Когда она находит мой член, я начинаю задыхаться. Двигаясь губами по ее лицу к шее, я царапаю ее губами и зубами — покусывая и посасывая ее — в то время, как мои ловкие пальцы расстегивают лифчик у нее на спине.
Когда он падает на пол, я отклоняюсь назад, чтобы хорошо ее рассмотреть.
— Господи, твои груди прекрасны, — я беру одну в свою ладонь, массируя и сжимая ее перед тем, как поднести к своему рту, чтобы с жадностью в нее впиться.
Кейт выкрикивает бессвязные слова и прижимает мою голову к своей груди. Я ласкаю ее сосок, а потом падаю назад на кровать вместе с Кейт. В таком положении обе ее груди доступны — и я этим пользуюсь, чередуя их — целую и похлопываю языком то по одному, то по другому затвердевшему соску. Тяжело дыша, Кейт выгибается назад и ее глаза встречаются с моими. Я сгораю от желания большего — не помню, чтобы я когда-то желал ее так сильно.
— Поднимайся сюда, — говорю я. Это должно было звучать, как приказ. А получилось, как мольба. — Быстро сюда.
Она поднимается на колени и стягивает с себя трусики и подвязки. Потом идут туфли. Потом она заползает на кровать рядом со мной, разворачивая колено, и парит над моим ненасытным ртом. Держась руками за ее бедра, я опускаю ее киску, прямо мне на лицо.
Она такая возбужденная, такая горячая, чувствую ее жар у себя на губах еще до того, как попробовать ее на вкус. Но когда мой язык проникает внутрь нее, у меня закатываются глаза.
Ее вкус — черт — с каждым разом становится лучше. Я наслаждаюсь ощущением того, что окружен ею. Кажется, она выкрикивает мое имя, но у меня в ушах так громко отдается стук моего сердца, что я не уверен. Пока я упиваюсь ей, Кейт наклоняется так, что ее тело соприкасается с моим торсом.
Сначала я чувствую ее горячее дыхание на своем члене. Потом меня обволакивает вожделенная влага — и я клянусь, у меня перестало биться сердце.
Люди, которые считают это неправильным или извращенным, просто не в своем уме. Если бы это было так, мы бы не подходили друг другу так идеально. Мы для этого созданы.
Я впиваюсь пальцами в ее идеальную попку. Крепко ее держу, двигая ее вправо и влево в непростительном ритме, от которого она точно кончит. Мне так сильно этого хочется — почувствовать своим языком, как она, моя жена, пульсирует, вращаясь на моем лице.
Сейчас она совсем не медлит и не дразнит меня своим ртом. Она полностью взяла меня в рот, пока я не почувствовал заднюю стенку ее горла, потом, когда выпускала меня обратно, очень сильно сосала. И так снова и снова, пока у меня не затряслись ноги.
Мы работаем в тандеме, даря и получая самое вожделенное удовольствие. Она мурлычет с моим членом во рту, и эта вибрация приближает меня к крайности. Я чувствую дрожь в позвоночнике, чувствую, как сжимаются яички.
Но я не хочу кончать вот так — не сейчас. Я точно использую такую возможность позже, но в этот первый раз, я хочу быть глубоко внутри нее, когда кончу.
С еще пущим напором, я отыскиваю языком ее клитор. Прижимаюсь к нему, посасываю, потом врываюсь внутрь нее — стимулируя все ее точки наслаждения. Когда Кейт начинает дергаться на мне, когда перестает концентрироваться на моем члене, и вынуждена оторваться от него, чтобы глотнуть воздуха — знаю, что сейчас буду вознагражден за своим действия.
— Дрю, — хнычет она мне в бедро, держась за мою ногу, пытаясь удержаться, потому что вот-вот улетит. Я сильнее хватаюсь за ее попку…
Все. Она летит. Парит. Через нее проходят тысячи блаженных взрывов, когда она кончает мне на лицо и снова и снова выкрикивает мое имя.
После этого, Кейт успокаивается, и ее резкое дыхание щекочет мне ногу. Лизнув ее в последний раз, я убираю ее вялые конечности, чтобы положить ее на кровать и самому оказаться сверху.
Она мне улыбается, выглядит счастливой и ослабевшей от оргазма.
