пробормотав что-то о том, что с лично с него, отец за подобное три шкуры бы спустил. Мальчишка на всякий случай отодвинулся подальше, и теперь смотрел на хозяйку пекарни с надеждой.
— Ты же мог просто прийти и договориться… — ситуация была странной до нелепости и… смешной. — Вдруг я пойду и потребую, чтобы на этот раз твоя мать оплатила новое стекло?
— Ага… Если бы я пришел просто так, ты бы взяла меня и выгнала. — парнишка засунул руки в карманы, — А так, я могу снова принести ягоду. У мамки все равно нет лишнего серебряного.
Адри глубоко вздохнула. Понятно, чем руководствовался ребенок. Только дороговато же ей эта ягода встанет, если за каждую корзину будут бить окна.
— Давай так. Ты будешь через день приносить мне по корзине ягод и получать за это пирожок. — (мальчишка заулыбался, демонстрируя щербинку в зубах). — Но если я узнаю, что ты опять где-то разбил стекло… — она нахмурилась. — То договариваться с тобой больше не буду.
— Не узнаешь! — парнишка даже подпрыгнул на месте. — Ой… я хотел сказать — не буду! Даже случайно! — его круглая мордашка выглядела на редкость довольной.
— И все же, надежнее было бы розгами. — проворчал Ник, когда мальчишка покинул пекарню. — Но… чего еще ждать от такой чудачки как ты?
* * *
Изнурительный зной все не думал отступать. Редкие чахлые кустики, которые топорщились между домами, успели уже пожелтеть, а некоторые окончательно завяли. Серая земляная дорога, проходящая мимо пекарни, потрескалась, зато родник, стал пожалуй самым оживленным местом на стыке улиц.
Адриана предпочитала ходить за водой с первыми лучами солнца. В ранние утренние часы воздух был еще свеж, поэтому прогулка была вполне приятной. Даже ведра с водой уже не казались такими тяжелыми, как прежде. Видимо, начинала сказываться привычка.
Совершив короткую остановку, Адри растерла занемевшие руки и заправила выбившуюся прядь за ухо. Волосы, промытые чуть теплой водой и дешевым мылом, совершенно не желали лежать в прическе. Будь то коса, или низкий пучок, отдельные прядки все равно выбивались, вызывая уже привычное раздражение.
От этой напасти помогал только туго повязанный платок, но его девушка не собиралась носить нигде кроме кухни. Ведь с загоревшим лицом и огрубевшими руками она и так выглядела почти дурнушкой. А волосы, как никак, помогали скрасить это впечатление.
Но сегодня ей меньше всего думалось о красоте, ведь предстояло столько работы. Распробовав пирожки, некоторые местные стали заглядывать в пекарню почти каждый день. А за ними потянулись и жители других кварталов. Даже цена для «чужаков» в четыре малые серебрушки не могла отпугнуть желающих.
Поэтому Тая с Адрианой трудились не покладая рук. Выпекая несколько булок хлеба — для «порядка», большую часть своих усилий они направили на лепку пирожков, которые и приносили основной доход.
Со временем, когда ягодные дни пройдут, Адри планировала попробовать и другие варианты начинок. От капусты и яблок до тех же кабачков. Как раз ближе к осени, когда цена на них достаточно упадет.
Спустившись с пригорка, девушка задержалась на маленьком пятачке, давая рукам в очередной раз отдохнуть. Заодно ей хотелось оглядеть пекарню, которая с каждым днем обретала все более приятный вид.
Усилия по борьбе с сухостоем и мусором не прошли даром. Участок был еще недостаточно чист, но уже можно было задуматься о том, чтобы в следующем году высадить тут цветы. А может и пару молодых деревьев, которые бы очень оживили безликий квартал.
От приятных мыслей Адриану отвлек короткий свист, и поворачивая голову, девушка уже знала кого увидит. Только один человек среди ее знакомых не стеснялся привлекать к себе внимание подобным образом.
— Привет, милашка! — Ромерт по-свойски похлопал ее по плечу, и девушке пришлось шагнуть в сторону, чтобы выдержать приличное расстояние. — Все трудишься словно пчелка?
— Как видишь. — Адри снова подхватила ведро, зная, что если парень вызовется помочь, то потом опять будут разговоры о том, что она гуляет с подсобником кузнеца. — А ты разве не должен быть сейчас в кузне?
Засунув руки в карманы, Ром бодро зашагал рядом.
— Успеется! Кстати… — парень искоса взглянул на спутницу, — Как процветает торговля пирожками?
— Очень даже неплохо. — Адриана остановилась на крыльце, и поставив ведро на верхнюю ступень, облокотилась на перила, — Могу и тебе отложить парочку.
— Ну уж нет, — Ромерт взъерошил волосы и широко улыбнулся, — Из сладкого я предпочитаю только поцелуи. Знаешь ли, как говорил один поэт… — он наморщил лоб, будто вспоминая, и процитировал:
— Медовый привкус нежных губ,
я пью. Душа моя в смятенье…
— … Но взгляд твой холоден и скуп.
В нем только скука и мученье. — закончила девушка, чуть изогнув бровь.
Такие стихи в столице считались признаком дурного вкуса, но несмотря на это, их все почему-то знали.
Ром выдохнул, не скрывая своего разочарования. Первых двух строк всегда хватало, чтобы впечатлить местных красавиц. Продолжения же он и сам не знал, но подозревал, что уличить пекаршу в неточности не выйдет. Слишком уж уверенно она говорила, с ходу такое точно не придумаешь.
— Ты открываешься с неожиданной стороны, милашка. — все же выкрутился он.
— Ты тоже. — Адриана взялась за дверную ручку, решив, что на обмене стихами вполне можно закончить эту встречу. — А сейчас извини, но у меня очень много работы.
— Подожди, Адри. — вскинулся парень, прежде чем она успела открыть дверь. — Признаю, стихами тебя не удивишь. Однако к вечеру я подготовлю для тебя один сюрприз, который, уверен, тебе очень понравится!
— Ром, ничего не нужно. — поспешила остановить его Адриана.
— Нет, нет. Даже не думай отказываться! — глаза парня хитро заблестели. — Держу пари, подобного тебе еще никто не преподносил!
— Значит я прекрасно обойдусь без этого и дальше!
В их препирательства неожиданно вмешался шелест колес, и на пятачок перед пекарней въехала телега, груженная хворостом. Только вот принадлежала она на сей раз не Нику. Одновременно замолчав, парень с девушкой переглянулись. Кого это еще занесло к ним в такую рань?
Возница, тем временем, спрыгнул на землю и оглядевшись, направился прямиком к пекарне.
— Чего тут забыл? — грозно поинтересовался Ром, шагая навстречу незнакомцу.
Тот пожал плечами, нисколько не удивляясь столь холодному приему.
— Лошадь надо перековать. Слышал, что где-то поблизости как раз есть кузница.
Его
