– Ты делаешь мне больно. – Прошептала она. – Я не могу чувствовать на себе твой взгляд! Неужели так сложно выйти и закрыть за собой дверь?! – Она всё же сорвалась, голос звучал громко, пронзительно, казалось, она последние силы на это отдала, пошатнулась, немного назад отступилась, приткнулась к стене и чуть не съехала по ней.
Руслан к ней бросился, но в это время набежали медсёстры, одна из них принялась с особым усердием его выталкивать, а он только взгляд Эли видел, пустой, безразличный, но когда она почувствовала прикосновения чужих рук, взгляд мгновенно страхом наполнился. Он это уловил, Эля боится их, всего, что вокруг происходит, на её глазах проступили слёзы и в этот момент он не выдержал. Всех растолкал, даже не видел, кто на его пути попадался, видел только Элю, которая уже на полу сидела, но сопротивляться не могла. Под его напором медсёстры расступились, что-то кричали, но его крик, перекрыл всех, и они послушно из палаты удалились, правда, тут же за врачом побежали. Он перед Элей на колени стал, её лицо обеими руками обхватил, на себя её взгляд направляя. В какой-то момент он прояснился и все мышцы на её лице ожили, так, словно до этого их просто не было, а теперь они появились. Она его узнала, казалось, только сейчас, слёзы потекли сильнее, дыхание горячее, но сбивчивое, губы затряслись. А Эля на него смотрит, как прежде, и защиты ищет.
– Руслан… – Жалобно протянула она дрожащим голосом. – Мне больно. Мне очень больно… я больше не могу, мне страшно… они меня мучают, я не могу здесь больше находиться. Забери меня, пожалуйста…
Эля дотронулась до его шеи кончиками дрожащих пальцев, они были ледяные, настолько, что одно прикосновение прожгло насквозь и стало страшно, он её к себе прижал, пытаясь согреть.
– Я всё сделаю. Всё, что ты хочешь, только не плачь, я тебя прошу, не плачь. Скажи, куда ты хочешь?
– Туда, где тепло…
– Значит, мы поедем туда, где тепло.
Голос его был на удивление спокойным и уверенным, он прижимал её к себе, гладил по спине, и шее, она была настолько хрупка, что, кажется, надави чуть сильнее и лопнет, как хрусталь. Всё её тело пробивала мелкая дрожь, она цеплялась за ворот его пальто, не отпуская, вдруг стало страшно, что он сейчас уйдёт и больше никогда не вернётся, носом уткнулась в его горячую шею и от этого тепла даже голова закружилась. Глаза закрыла, прислушиваясь, как пульсирует вена на шее, и было спокойно, так, как когда-то, словно в другой жизни. Когда на руки её взял, словно котёнка к себе прижимал, маленького, пушистого, у которого ещё все косточки прощупываются, а котёнок тот в ответ на ласку только сопит тихонько. Эля действительно успокоилась, только вот руки не разжала. Руслан повернулся, чтобы на кровать её отнести, а перед ними уже Владимир Иванович стоит и смотрит непонимающе. Хотел сказать что-то, но Руслан его вовремя остановил, уверенно головой покачал. Врачу было что сказать, но он промолчал, только с медсестрой какими-то жестами перекинулся, и весь персонал из палаты удалился.
Он на кровать её уложил, а сам отстраниться попытался, Эля тут же глаза открыла, хотя до этого казалось, что спит, и испуганно взглянула.
– Я не ухожу, – заверил её и виновато улыбнулся, – просто очень жарко.
Кулак Эля нехотя, но разжала, правда дыхание затаила, выдохнула только когда Руслан рядом с ней прилёг. Он её обнял, губами к прохладному лбу прижался, и глаза закрыл, чувствуя её дыхание на своей шее. Молчали долго, кажется, целую вечность, рядом с ней не хотелось ничего говорить, просто лежать рядом, ощущать её тепло и понимать, что ничего дороже в жизни нет.
– Я совсем потерялся без тебя. – Наконец прошептал Руслан, немного отстранился, но Эля, кажется, спала, не двигалась и дышала ровно. – Мне было плохо без тебя… почему ты так долго молчала?.. – Тихо разговаривал, надеялся, что его Эля не слышит, он не требовал от неё ответа, просто говорил сам с собой, а в груди жгло, как раз настал тот момент, когда осознание опасности всё же его настигло.
– Я не могла тебе сказать.
Руслан дёрнулся от неожиданности, на Элю ещё раз посмотрел, но она лежала всё так же, только горячая слеза скатилась по её щеке.
– Я струсила, понимаешь, струсила. Я слабая, я знаю, но я не могла…
Она снова всхлипнула, и Руслан сжал её до боли в руках, не хотел отпускать, она должна чувствовать его поддержку, что он рядом. Потом, ближе к вечеру, пришла медсестра, только тогда Эля встрепенулась, и испугано посмотрела.
– Что-то не так?
– Обещай, что ты не уйдёшь. – Вдруг взмолилась она и в глаза ему заглядывала.
– Я никогда не уйду. Я всегда буду рядом.
Ей сделали укол, потом ещё один, через полчаса пришёл врач, Владимир Иванович, и в свой кабинет пригласил. Руслан медлил, не хотел уходить, боялся неловким движением нарушить чуткий сон, но врач его успокоил, оповестив, что Эля до утра не проснётся и ему здесь делать нечего. Смотрел сурово и спорить Руслан не стал.
– Я хочу забрать её отсюда. – Коротко заявил он, оказавшись в кабинете главврача. – Это возможно?
– Возможно всё, вопрос в том, стоит ли это делать.
– Ей здесь плохо.
– Там, куда вы её заберёте, будет не лучше.
– Она боится, неужели вы не понимаете?
– Руслан Валерьевич, – официально начал врач, за свой стол присел и окончательно нахмурился, – я, честно, не понимаю, чего вы хотите добиться, мы сейчас можем только облегчить её участь. Специальные препараты, полный покой…
– Её здесь плохо. – Твердил он, не желая ничего слышать, даже в глаза смотрел не отрываясь, уверенный в своей правоте.
– Вы ничем ей не поможете. Раньше могли помочь, а теперь – увы. – Руками развёл, констатируя. Он врач, он не может чувствовать, он может лечить.
– Я хочу её отсюда увезти. Что для этого нужно?
Врач тяжело вздохнул, ручку в руках покрутил и небрежно на стол бросил, сетуя на упрямство молодого человека, убеждать его было бессмысленно, совершенно невменяемый взгляд.
– Не так уж и много… при желании. – Увидел заинтересованность во взгляде и неприятно улыбнулся. – Квалифицированная сиделка, специальные обезболивающие препараты, а так же разрешение её родителей. Сейчас Элеонора Борисовна не в том состоянии, чтобы трезво оценивать ситуацию.
– Хорошо.
Руслан резко поднялся и обернулся только у самой двери, уже держась за ручку, посмотрел как-то затравлено, что никак не ассоциировалось с его уверенностью несколько секунд назад, немного помедлил, сомневаясь, с ноги на ногу перевалился. Но всё же решился спросить:
– Эля точно до утра не проснётся… я не хочу, чтобы она испугалась без меня.
Глаза его как-то странно сверкнули, он ждал ответа, словно глотка воздуха.
– Приезжайте к шести, я распоряжусь, чтобы вас пропустили.
Услышав в голосе врача понимание, он слишком уж расслабился, плечи опустились, спина уже не была такой напряжённой и он немного ссутулился. Тихо попрощался и из кабинета вышел. Ни на минуту не усомнился в своих действиях, когда в десять часов вечера стоял под дверью Орловых, чтобы получить их разрешение. На удивление, дверь открыл сам Борис Евгеньевич, Руслану, признаться, удивился, но по взгляду понял, что тот всё знает и дверь перед ним распахнул.
Уже в комнате Руслан осмотрелся и почувствовал странную тревогу: было темно и тихо, словно и не живёт никто, только небольшие настенные светильники не давали мраку поселиться здесь. Он видел, как в кресле у окна сидит женщина, медленно, глубоко затягиваясь, курит, к нему свой взор не обращает.
– Анжелика, к нам Руслан пришёл. – Хрипло отозвался Орлов, но реакции не последовало.
Повисло молчание, никто не смел его нарушить, только тихое дыхание.
– Я хочу забрать Элю из больницы. – Наконец решился Руслан и сунул руки в карманы брюк. Ещё раз по сторонам осмотрелся, почувствовал на себе изучающий взгляд, только не сразу понял, откуда он направлен. – Нужно ваше разрешение.
– Ты с ума сошёл?! – Сверкнул глазами Орлов и напротив Руслана встал, принимая воинственную позу. – Ты мало её мучил?
– Она попросила меня её забрать, и я это сделаю. С вашим разрешением или без него.
– Ты угрожать мне вздумал, щенок!
– Я Элю там не оставлю!
– Она больна, понимаешь, больна, ей уход нужен! – Орлов начинал закипать от возмущения. Он и прежде не был доволен выбором дочери, но молчал, ради неё, по сути. Но теперь он её не отдаст, он в этом практически уверен.
– Я разговаривал с Владимиром Ивановичем, он сказал, что всё можно устроить.
– Что устроить? Мало ты ещё устроил?!
– Я её люблю. И я всё для неё сделаю.
– Тогда оставь мою дочь в покое. – Зло прошипел Орлов и отвернулся.
За это время Борис Евгеньевич действительно изменился, стал хмурым, от дел практически отошёл, только на самых важных сделках присутствовал. Некоторые злорадствовали, что готовится кому-то дела передать, но никто не догадывался, что он просто не может видеть чужие пытливые глаза, которые до последнего времени имя его дочери в грязи полоскали, а всё из-за него, из-за Кабаева. Он пытался с ним поговорить, намекнуть, но ничего не получалось, его не слышали, а сейчас этот человек пришёл и хочет увезти Элю… навсегда.
