смотрел на Морена, будто не верил в услышанное, и в конце концов выпалил:
— Но мы не можем! Мы ещё не нашли Миру!
— И как ты предлагаешь её искать? — Морен остался равнодушным. — У нас нет ни следов, ни зацепок, нет даже уверенности, что она ещё жива. Мы, бес тебя возьми, заблудились! Едем.
— Нет! — Валек вцепился в поводья его лошади, будто боялся, что Морен может бросить его. — Я не уйду без неё!
— Я понимаю твои чувства, но, если хочешь жить, нужно смириться и спасаться самому.
— Нет! — он продолжал стоять на своём, но голос его дрогнул и следующие слова прозвучали неуверенно и робко: — Если ты не хочешь помочь мне, то я сделаю это сам, без тебя.
— Нет, без меня ты глупо погибнешь в этом лесу.
— Я не оставлю Миру!
— Тогда что ты предлагаешь?
— Найти Владетеля, он поможет!
Морен распахнул глаза, ушам своим не веря.
— Ты ещё не понял? Тот проклятый, что натянул на себя лошадиный череп, и есть твой Владетель Леса! — он упустил момент, когда они перестали сдерживаться и начали кричать друг на друга. — Он такой же проклятый, — Морен махнул рукой на труп красноглазого волка, — как и эта тварь, он не станет нам помогать, а скорее убьёт или сожрёт.
— Нет, ты неправ!
— Он не доброе божество, каким вы его представляете. Все боги, которых я встречал, либо питались человечиной, либо оказывались ложью, людской выдумкой.
— Мне плевать, даже если он убьёт меня, но зато я не буду сидеть сложа руки в ожидании чуда! Она моя сестра, и я не могу оставить её! Если я уйду сейчас, то никогда не прощу себя за то, что не попытался, за то, что сделал недостаточно!
Молчание и тишина встали стеной между ними. Морен не знал, что на это ответить, да и понимал, что его аргументы и доводы рассыпаются в крошку под напором этого юноши. Тот раздражал его упрямством и настойчивым желанием умереть, но вместе с тем восхищал упорством и безграничной любовью к сестре. Морен чувствовал, что сдаётся, что готов согласиться, даже понимая, насколько это бессмысленно.
— Зачем гнаться за призраком и телом покойной? — уже устало поинтересовался он, ни на что особо не рассчитывая.
Валек точно почувствовал это, потому что на его лице появилась тоскливая улыбка.
— Если уйду, то никогда не узнаю, вправду ли она умерла. И мысль, что я мог ей помочь, но не сделал этого, сожрёт меня живьём. Уж лучше смерть от волка или проклятого, чем так…
Морен размышлял и размышлял долго, взвешивая все «за» и «против». Идея Валека поговорить с лешим со всех сторон казалась безумной, и в любой другой ситуации он бы не раздумывая сказал «нет». Но они уже виделись с Владетелем, и, как бы тяжело ни было это признать, он их не тронул. Морен вспомнил взгляд, что ощущал на себе едва ль не от самой яруги, — тот пропал, стоило им встретить лешего, так зачем же он шёл за ними? Вариантов в голову приходило множество, ведь в проклятых сохраняется больше человеческого, чем принято думать. Он мог охранять свою территорию, мог следить за ними из праздного любопытства, а мог и вовсе оказаться на пиршестве ночницы случайно. В лесной глуши всегда скрывается кто-то ещё, кто до последнего не желает показать себя.
Так или иначе, Морен со скрипом допускал, что леший не представляет угрозы. Конечно, не было никаких гарантий, что он способен говорить, как и не было гарантий, что он сохранил разум или знает, где сейчас Мира, а значит, сумеет помочь. Но слабый шанс, что план Валека удастся, всё-таки существовал, и от него не получалось так просто отмахнуться. Хотя бы потому, что Морен понимал — он не сможет бросить этого парня.
— Ладно, — выдавил он из себя. — Найдём мы твоего Владетеля Леса. Надеюсь, это не станет последним, что ты сделаешь в своей жизни.
Валек вскинул на него взгляд, полный щенячьего восторга, и со всех ног кинулся к своему коню, спеша отвязать его и забраться в седло.
— У тебя есть идеи, как его найти? — спросил Морен.
— Нет, ни малейших, — признался Валек. — Может, вернуться к идолу и обратиться к нему?
— Да не поможет это, — Морен снова ощутил раздражение. — Идол люди поставили, проклятому до него нет никакого дела. — Он задумался ненадолго, а потом добавил: — Есть одна идея, но идти придётся в полной темноте.
— Тот факел был единственным? — Валек сник, видимо, ощущая вину за его потерю.
— Нет, у меня есть ещё, но сейчас огонь будет только мешать.
— Мы же до этого шли с факелом? Почему сейчас не можем?
— Мы пойдём наугад. Когда заблудимся окончательно, ищи глазами огоньки. Они могут появиться совсем рядом или вдали, но как заметишь их, сразу сообщи мне.
Они тронулись в путь: Морен шёл первым, а Валек в шаге позади, чтобы не потерять его из виду в темноте. Ночь — теперь уже без сомнений — окончательно вошла в свои права, и лес окутало непроглядной, словно бы вязкой тьмой. Густой хвойный полог не пропускал солнце, что уж говорить про лунный свет или звёзды. Морен вёл лошадь неторопливо, дабы не угодить в рытвину или овраг и не попасть в ловушку выступающих корней. Когда дорогу преграждал бурелом, они просто разворачивались в другую сторону, поскольку не имело значения, куда идти.
Мгла была повсюду, привыкшие к ней глаза легко различали силуэты деревьев, камней и другие препятствия на пути, но все они казались неясными тенями. Но не так страшила темнота, как тишина. Гнетущая, обволакивающая, тягучая. Из звуков — только сопение и фырканье лошадей, хруст веток под их копытами да пощёлкивание клюва Куцика, решившего почистить перья. Реже откуда-то издалека доносился скрип деревьев. Ни птиц, ни животных; любой другой лес кормил несколько деревень, но в этом даже зайца не поймать и, если б не запасы провизии, пришлось бы довольствоваться еловыми шишками — единственным, чего здесь было в избытке. Безмолвие леса давило даже на непривыкшего к разговорам Морена, что уж говорить про Валека. Он вновь и вновь пытался разрушить оковы тишины, вбрасывая ничего не значащие фразы: «Сколько ещё идти?», «Этот лес какой-то ненормальный», «Вернёмся, я угощу тебя горячим клюквенным морсом. Сюда бы его, согреться…» Морен отвечал ему, когда получалось, в глубине души испытывая благодарность за его старания. Но в какой-то момент Валек будто сорвался и прокричал:
— Да почему так тихо?!
Его голос эхом отозвался меж деревьев. Куцик открыл клюв и ответил
