что своими силами мы ничего не добьемся. Нужна помощь свидетелей.
— Можно разделиться, так быстрее получится, — внес предложение Скворцов.
— Может вы втроем справитесь? — спросил Сорокин. — Жена выгонит, если я еще и сегодня задержусь. И так все утро меня пилила. Словно я каждую ночь пьяным приползаю, — в его голосе послышалась горечь обиды.
Пришлось входить в положение пострадавшего от домашней тирании коллеги. Так что отправились мы по точкам втроем, не разделяясь. Мало ли в каком притоне обнаружим Войченко. Страховка не помешает.
Персонал ресторана нас вспомнил, заулыбался. Меня мягко пожурили за исполненный вчера фривольный танец, что сорвал бурные аплодисменты дам. Озадаченный, я запутался в предположениях чего же я вчера такого изобразил.
Недовольный тем, что опять выпендрился, я залез в машину, хлопнув дверцей.
— Ну, что в таксопарк? — для проформы спросил Мамонтов и завел двигатель.
В ресторане мы разжились лишь описанием девушек, что пересели за наш столик, но кто они такие сотрудники не знали, видели их впервые.
— Все-таки рыжая была одна, — задумчиво проговорил я.
— От этих рыжих одни неприятности, — поморщился Мамонтов.
— Личный опыт? — заинтересовался с заднего сидения Скворцов.
— Жизненные наблюдения, — был ему ответ.
— Да ладно вам, нормальные они, — тепло вспомнил я об Анечке. Все-таки она фигурантка первого моего раскрытого дела.
В таксопарке нам повезло больше, мы узнали адрес, в который вчера доставили нашего потеряшку с девицей, и со слов водителя та была жгучей брюнеткой. Через час, когда уже во всю светила луна, мы припарковались возле одной из хрущевок на рабочей окраине.
— Ну что, поквартирный обход? — предложил Скворцов, рассматривая, преимущественно темные, окна нужного нам подъезда.
— Спят уже все, — отозвался Мамонтов.
— Разбудим, — заявил я и первым взбежал на крыльцо.
Глава 17
С утра коридоры городской прокуратура были пустынны и сумрачны. Свет с улицы проникал в них только с торцевых окон и лестницы, по которой я сейчас поднимался. Ни сотрудников, ни посетителей, двери кабинетов закрыты. Словно я заглянул сюда не в рабочий день, а тайно проник в выходные.
Я постучал в нужную мне дверь и, не дожидаясь, приглашения, распахнул ее и смело шагнул внутрь.
— Какие люди, — поприветствовал меня Болотов Игнат Савельевич, с недавних пор следователь городской прокуратуры.
В кабинете несмотря на два рабочих стола, он был один.
— Здраствуйте, — пожав руку, я занял свободный стул.
Мы с интересом уставились друг на друга. На его лице, как всегда, блуждала усмешка.
— Так и знал, что Шафиров приберет тебя к рукам, — первым нарушил молчание Болотов. — Слышал о твоей насыщенной службе и ставропольских приключениях, — он подмигнул мне, но расспрашивать подробности не стал. — Ну, давай, рассказывай, когда и кого мы будем ловить на взятке? — перешел он к делу, заставив меня поразмышлять на тему, знает ли прокурорский следак о главной цели Шафирова — Цепилове.
Я мысленно вернулся к сентябрьским событиям, когда мы вместе с Болотовым оказались замешаны в историю с неким Ломакиным, племянником первого секретаря райкома партии, ныне уже перешедшего в горком. После тех событий, я получил обещание организовать мне поездку за бугор, которое, к слову, пока не было исполнено. А вот Болотову повезло больше — он пошел на повышение.
— Старший инспектор городского отдела БХСС, Ситников Леонид Сергеевич, — озвучил я фигуранта. — Передача денег состоится завтра.
— Знакомый товарищ, — отозвался Болотов. — А что случилось? Он вроде меру свою знает, не зарывается. Не на того спекулянта что ли наехал?
— Он на меня наехал, — скромно признался я, вызвав смех собеседника.
— Чапыра, и на чем ты попался? Взятки берешь? — он все никак не мог перестать ржать. — Я ведь тогда сразу понял, парень ты шустрый.
— Взятки я не беру, а вот услугами спекулянтов, бывает, пользуюсь, — хмуро ответил я.
— Да ладно, не обижайся, — Болотов прекратил смех, но ухмыляться не перестал. Мне вообще казалась, что ухмылка к его лицу приклеена намертво. — И что с того? У них все шмотки покупают.
— Ситников решил обвинить меня в спекуляции. Типа я не для себя вещи покупал, а на перепродажу, и спекулянт должен это подтвердить. А когда узнал, что я следак, стал угрожать, что просигнализирует куда надо и меня со свистом выпрут из комсомола.
— По-моему здесь что-то личное, — проницательно заметил Болотов.
— Да мы сразу друг другу не понравились, — подтвердил я, но тему развивать не стал. — В любом случае, нам это на руку, — говоря это, я достал из папки протокол, в котором были перечислены все денежные купюры, и, собственно, сами деньги.
— Отлично, — Болотов одобрил, что я сам его заполнил. — Пять тысяч?! — воскликнул он возмущенно, когда увидел сумму. — Он что совсем охренел? Теперь понятно, чего ты так на него разозлился, — ухмыляясь, сообщил мне следователь. — Давай зови понятых, будем оформлять документ официально.
— Оформить надо, но пока ход делу давать нельзя, — пришлось разъяснить еще один момент, а то судя по реакции Болотова, тот всерьез настроился дать бой потерявшему совесть взяточнику.
— Многоходовку значит замыслили, — впился он в меня своим проницательным взглядом.
Когда я вышел на улицу, понятые уже меня дожидались. Их нашел Мамонтов, который остался ждать меня возле машины.
— Игнат Савельевич, — обратился я к следователю, когда первый этап подготовки был закончен, понятые с выписанными им справками о том, что не прогуливали работу, а выполняли свой гражданский долг, ушли, оставив нас в кабинете вдвоем. — Вы можете узнать с кем из ваших коллег Ситников приятельствует? Надо бы его нейтрализовать, а то еще в пику вам оформит мне дачу взятки, — пояснил я причину своего любопытства.
Болотов ржал долго, стуча ладонями по столу и тыча в меня пальцем. Я терпеливо ждал, глаз не закатывал, устало не вздыхал, и, наконец, тот выдохся.
— Представил, как мы все встретимся, — сипло произнес он, утирая глаза от слез.
Я тоже улыбнулся, ведь совсем недавно сам представлял туже самую сцену.
— Вот чтобы этого не произошло, надо подстраховаться, — заметил я.
— Надеюсь, ты не задумал пристрелить
