мы с кошей любили. И здесь, именно в этот вечер случилось то, что значительно повлияло на мою дальнейшую жизнь.
Когда за окном угасли последние блики малинового заката, в зал «Капитана Боррис» вошла странная парочка: девушка лет двадцати пяти и мужчина, лет сорока или даже пятидесяти: из-за его седины, особо заметной на пучке волос, собранных на затылке; шрамов на щеке, возраст мужчины определить было сложно. А девушка… мой взгляд так и прилип к ней. Хороша, сучка. Особенно фигурой, где все сложилось превосходно. И лицом, может не столь светлым и милым как у Элиан или княгини, но таилось в нем нечто такое, что пленило взгляд. Может ее чуть насмешливая улыбка. Может глаза, необычные, серые с бледной голубизной. Или ее манера держаться с несомненным достоинством.
Что я особо запомнил в тот миг, так это слова соседа за соседним столиком:
— Ну вот, Латея пожаловала. Точно холодом повеяло.
— Теперь добра не жди. Говорят… — сидевший напротив икнул, — Говорят… — он снова икнул, все пытаясь продолжить начатую речь. — Сама Морена в ее образе ходит.
Чертовы местные легенды меня не слишком волновали, но то, что подвыпившие мужики по каким-то причинам связывают красивую девушку с Мореной — богиней мира мертвых, мое внимание зацепило, как и сама виновница этих речей. Она выбрала столик недалеко от нашего и села так, оказалась ровно напротив меня. После чего наши глаза встретились, и тут же на ее губах проступила улыбка, адресованная именно мне.
— Эй ты, чего? — Агата толкнула меня ногой под столом. — Обомлел что ли?
Коша не видела, на кого я смотрю. Для этого ей потребовалось обернуться. После чего она сказала:
— Так, понятно. Сершш, ты уверен, что тебя на всех хватит?
Вот сейчас я точно был не уверен. Но я встал из-за стола, подошел к мужикам, попивавших рядом с нами эль с больших кружек и спросил:
— Уважаемые, краем уха довелось слышать ваш разговор о той девушке, которую вы вроде называли Латея. Не скажите, кто она такая?
— Эй, парень, ты вообще нормальный? — мужик поднял ко мне мутный взгляд, ладонью смахнул эльную пену с бороды. — Она — Латея!
— Да он, видать, не вятичевский. Откуда ему знать. Понимаешь ли, мил человек… — друг его икнул, обращаясь ко мне. — Эта история всех тут пугает. Была у княгини Черняковой сестра — Ружена. В общем, замучили ее разбойники на дороге возле Кузней, близ их поместья. Давно это было. Может, лет сто как.
— Да двести, наверное, — вставил свое мнение сосед, схватив снова кружку.
— Так вот, Ружена она и есть, — продолжил тот. — Только имя поменяла, чтобы удобнее было добрым людям голову морочить. Стала Латеей. Не живая она. Холодом от нее веет. Как пожалует, так жди беды.
— То есть, по-твоему, эта девушка за столиком и есть та, погибшая сто лет назад Ружена? — я нахмурился, понимая, что пока они несут явную дичь. — С чего вы такое взяли?
— А с того. Та самая Ружена — это прабабка нашей, извините, княгини Ольги по ее матери, — начал пояснять бородатый. — Все знают: на портрете, что висит во дворце, нарисована эта самая Ружена. И так же все знают, эта самая Латея один в один выглядит как Ружена на том самом портрете. А раньше, извини, рисовать умели, не то что сейчас. Мастера были!
— И еще портрет есть в их старом доме. Но это далеко отсюда — в Кузнях, — добавил его сосед. — Днем ее никто никогда не видит. Является только, как сядет… — он снова икнул и сделал пару глотков эля, —…как солнце сядет, так может прийти. Чаще всего ее возле дворца княжеского видно. Ходит у реки, там, ближе к мельнице. Ведь говорят, выходит она из своего портрета, как темнеть начинает. Поэтому…
Я послушал еще пару минут их домыслы, потом сказал:
— Ясно. Душещипательная история. Жуть берет, не знаю теперь как здесь по вечерам ходить, — за этим откланялся, возвращаясь к Агате.
М-да, пригрузили они меня сюжетом, хоть книгу пиши. С первых дней на Флагруме я усвоил, что в любой самой невозможной легенде, всегда есть частица истины. Иногда вовсе не малая. Может поэтому мне стало еще любопытнее, кто же такая эта дамочка, что устроилась за столом недалеко от нашего.
— Чего умного наговорили? — полюбопытствовала Агата. — Долго ты с ними ботал.
— Интересные вещи творятся, Агатушка, — сообщил я, достал сигарету, но пока не стал прикуривать. Глотнул эля и рассказал все то, о чем мне говорили недавние собеседники.
— То есть, тебе живых красоток мало, на мертвых потянуло? — коша зашипела от смеха.
Я снова поймал на себе взгляд Латеи, пристальный, явно заинтересованный. А потом… потом мои булочки резко сжались — поманила меня пальчиком эта вполне прекрасная дама. Так и не прикурив, я встал из-за стола.
— Ты куда, мастер Сершш? — Агата явно потешалась надо мной.
— Туда, дорогая. Мертвые позвали, — ответил я и направился к столику, за которым сидела Латея.
— Вы что-то хотели, прекрасная госпожа, — спросил я, разглядывая ее теперь совсем близко. Отмечая, что из-за края блузы, выглядывает тату как раз в том месте на груди, где оно проступает у Элиан. Разумеется, рисунок тату иной, не эльфийский.
— Да, господин Серж Орлов, — с улыбкой ответила она, поправив прядь светло-льняных волос, упавшую на лицо. — Хотела спросить вас… Не желаете присесть рядом? Или вы боитесь, наслушавшись жутких историй обо мне?
— Признаюсь, боязно, — улыбнулся я. — Очень боязно, даже сердце щемит.
— Но вы не похожи на труса, — ее глаза были удивлены.
— Боюсь я не страшных историй, а вашей красоты, с позволения будет сказать при… — я покосился на ее седовласого соседа со шрамом, который мог быть ее мужем, хотя возрастом годился в отцы. — При этом суровом человеке, если он позволит мне такие речи.
— Радигор позволит. Правда же? — она с улыбкой перевела взгляд на мужчину напротив нее и отодвинулась к стене, как бы приглашая сесть рядом.
— Разве посмею противиться воле самой Латеи, — ответил Радигор, окинув меня взглядом внимательных зеленовато-желтых глаз.
Я присел рядом с Латеей. Так и подмывало спросить, откуда ей известно мое имя, но решил не торопиться с вопросами, дать необычной даме проявить инициативу во всей полноте.
— Господин Орлов, вы не желаете потрогать мою руку? Вам же важно знать, тепла она или холодна? — неожиданно спросила она, положив ладонь на стол. — Говорят, именно так можно определить, жив человек или гуляет в сумрачных садах среди мертвых.
— Потрогать вашу руку мне просто приятно, — я действительно хотел этого.
Более того, присаживаясь рядом с ней, я все пытался почувствовать, веет ли от нее холодом, как уверяли мужики несколько минут назад. Холода не почувствовал. Ее пальцы… они оказались вполне теплыми. Касаясь их, я заглянул в глаза своей соседке. Их серая глубина отчасти напомнила мне глаза Ирины Башаровой, но голубой оттенок делал их другими, похожими на зимнее небо на Гае, затянутое морозной дымкой.
— Смелее, Серж Орлов, — она вложила свою ладонь в мою. — Вы опасаетесь недовольства Радигора? Он мой телохранитель, если можно так сказать. И наставник в вопросах, касающихся жизни и смерти.
Последние ее слова сразу застряли в моем уме. Наставник в вопросах, касающихся жизни и смерти? Как это? Что имеет в виду девушка, о которой ходят слухи, будто она не жива?
Латея, будто услышав мои мысли, пояснила:
— Он учит меня владеть клинком. Благодаря ему я не боюсь ходить по ночным улицам Вятича и даже за городскими стенами. Именно благодаря полезным урокам и наставлениям Радигора я вполне жива, а некоторые мертвы, и радуют теперь Морену.
— Вы не только красивая девушка, но еще и очень опасная, — я опустил взгляд, только сейчас разглядев рукоять меча, украшенную серебряной головой грифона, и при этом подумал: «Она сейчас специально упомянула богиню смерти или так вышло?». Затем я не удержался от вопроса: — Откуда же вам известно мое имя?
— Вы его сам назвали. И у меня к вам тоже вопрос, — она убрала ладонь из моей. — Кольца вы дарите всем девушкам, которые вам нравятся?
— Только тем, которые нравятся особо. Настолько,
