здоровяка и расползающихся импов.
— Кха-кха! — давиться Биатриси кровью, приходя в себя.
— Кто пустил ребенка на поле боя? — поднимаю бровь.
— Или так, или «ты никуда не пойдешь». — не теряет концентраций Жози.
Мира лишь на мгновение улыбнулась, почувствовав меня рядом.
— Кха! — облокачивается на клинок Розовая. Поднимает голову. — Новые слуги…
— Не слуги моя глупая подруга. — вдох выдох. — Подопечные.
— Хм. — хмуро посмотрел Апро.
— Ладно-ладно. — рассекаю воздух рапирой. — Друзья.
— Меня сейчас стошнит. — взмах крыльев! — А-а-а! — темная завеса захватывает округу.
— Приготовьтесь! — сейчас на нас обрушиться, мощь ментальной магий.
* * *
— Ну… — дышит на лад Фиона. — Ну почему всегда я? — перепачканная в собственной крови, она все еще может улыбаться.
— Ты только держись. — сжимает её руку Соль.
Парочка под покровительством Аннет спряталась в ближайшем доме. Темная эссенция бежит по пальцам ведьмы, вливается в рану. Но облегчения это не приносит.
— Г-госпожа Аннет? — боится юноша.
— Моя магия не способна лечить. — спокойно отвечает Ани. — Темная эссенция поддерживает в ней жизнь, но стоит мне отойти хотя бы на шаг…
— Понял, тогда я. — хочет встать Соль на защиту.
— Нет Колючка. — хватает его Фиона за предплечья. — Иди… — дышит через нос. — Ты нужен им.
— Но… — теряется. Снаружи продолжается бой
— Я п-протяну, но если мы проиграем, то недолго.
Несколько секунд они смотрят друг на друга. Быстрый поцелуй, пропитанный кровью. И сын Горгоны пробудив Темное желание, вылетает наружу прорубая себе путь.
— Кха! — шмыгает Фини. — Г-госпожа…
— Меня можешь не убеждать. — положила Аннет голову девушки на колени. — Ты спасла мою жизнь, и твоя не станет разменной монетой.
— Монета, хе-хе. М-м. — трясущаяся рука достает из кармашка блестяшку. — Е-если я помру, п-передайте Солю, что я…
— Сама скажешь. — отрезала Аннет.
Фиона смотрит в холодный глаза. И слезы прокатившейся по щекам, были облегчением.
— Тогда… не буду подкидывать. — сжимает раненая монетку со всей силы.
Каждый раз. Когда Фиона подкидывала золоченое. Каждый раз она загадывала. «Сегодня мой последний день?» Лицо короля, нет, меч со щитом, да. И каждый раз. Лицо Короля делала день более спокойным. Сегодня. Фиона не играла с удачей.
«Куплю на неё, что нибудь покрепче»
* * *
Волк пылал жаром, берсерк достиг пика. Раны регенерируют с аномальной скоростью, плоть срастается, кости встают на место. Татуировки на шкуре поделились двумя половинами. Красные и черные.
— Покажешь, что нибудь новое? — крутиться цепь.
Бутан плачет кровавым слезами. Глаза болят, зрение туманиться, хочется закрыть их. Но девушка продолжает смотреть на отца. Катарина, глотая воздух, уже не в силах выпрямить спину.
— Мы можем продолжать до бесконечности. — Кайзер лишь слегка потрепан, будто и не было никакой битвы. — Но рано или поздно, ты отступишь. — надломленный клинок льда, вновь восстанавливается.
— Пха! — чуть не падает волк вперед, но находит баланс. Трясет мордой. — Да ты еле на ногах стоишь! — скалиться. — Ра! — рывок вперед!
Проваливается в тень. Выныривает перед самым носом демона. Кайзер поднимает руку…
Поток холодного воздуха вдарил со всей силы.
— Кх! — хватается Бутан за Красную, чтобы их не снесло.
Сио скользит назад, скользит, но борется.
— Сдавайся оборотень! — усиливает напор лорд неудачи. — Против судьбы, нет шанса!
Огонек вспыхнул в глазах волка.
— Судьба⁈ Ра-а-а! — трясясь, перебарывает поток. — Сейчас я покажу тебе! — прыжок. — Насколько мне плевать!
Ледяной клинок пробивает челюсть оборотня, практический отсекает её. Такая боль затормозит любого… Любого, но не берсерка.
— А-А-А-А! — ведя клыками по острию, Сио отпускает цепь, и сжимает кулак.
— Чт… — удивился Кайзер.
Удар! Костяшки со всей силы врезаются в челюсть богоподобного. Мощь отдается по всему телу, будто не волчья лапище, но целая стая одновременно.
Кайзер кубарем отлетел на метры, пурга стихает. Он держится за лицо, не может прийти в себя. Доля секунды.
— Ра-а-а! — уже напрыгивает Оборотень. Когти вонзаются в грудь. Взгляд завихряется. — Засунь их себе в жопу! — другая рука вонзается в глазницы.
— А! — выдавил Кайзер крик.
Набирает в легкие воздуха. И прежде чем получить смертельный удар.
— Колди эти! — бутон ледяных шипов насадил Сио, пробив все его тело насквозь.
Тьма Биатриси обволакивает нас. Словно дождь её миазмы стекают сверху вниз. Найти демонессу в этом месиве теперь невозможно, а потому услышав мою команду. Проклятые встретили эту тьмы с гордо поднятой головой, беспрепятственно впустили её внутрь.
Один вдох.
Апро стоит напротив зеркала. Вглядывается в отражение. И видит не себя, но Молоха. Огромную пасть, извивающиеся щупальца.
— Какой же ты все таки урод. — спокойно произносит бугай.
— Мы. — смеется Молох. Смех перерастает в гогот, но туже стихает, когда полувеликан так же рассмеялся.
— Да… — кивает. — Мы до безобразия ужасны. — смотрит Апро на маску в руке. Проводит по ней большим пальцем. — Так давай. — подносит её ко рту. — Наводить ужас на наших врагов. — маска застегивается
Великан протягивает руку. Молох наклоняет голову, новая улыбка.
— Ладно. Хе-хе. — окровавленная конечность преодолевает стекло будто и нет никакой преграды. Пожимает. — Веди нас в самую гущу кровавого пиршества. И если не людей… Хе-хе. — выходит Молох полностью. — То другие демоны тоже сгодятся.
— Р! — злиться Бис, наблюдая картину полного принятия.
Перекидывает атаку на Жозефину. Пробивается через татуировку, копается в её голове.
Пытается нарисовать перед авари наши смерти, гибель самой солдатки, все лишения и унижения Ордена. Но Жози просто молчит. Она отличает прошлое, настоящее, иллюзию и правду. И только одно укололо непроницаемую. Единственный страх, самое страшное испытание.
Жозефина стояла на пустыре, вокруг следы битвы, тропический ливень бьет в полную силу… Влага ручьями стекают по лицу, мокрая одежда прилипает к телу. Поправив волосы. Изуродованное лицо смотрит на пасмурное небо.
— Я так долго бежала от тебя… — чувствует женщина, что позади неё кто-то стоит. — Бежала, потому что… — качает головой. — Потому что, в самые суровые моменты своей жизни, когда я была в полном одиночестве, когда неоткуда ждать помощи. — яркие слезинки выделялись на фоне отдельных капель. — Мне хотелось верить, что ты рядом. И это… — смешок. — Это так эгоистично. Я не слушаю тебя, потому что боюсь услышать твою ненависть. Мой последний оплот, моя крепость. Все рухнет в ту же минуту. — сжимает кулаки. — Но хватит… Довольно. Пора платить.
Жозефина медленно поворачивается, сердце ускоряет темп. Но дождь стихает, все звуки исчезают. Она ожидала увидеть что-угодно. Злое лицо, гневные ругательства, требования оборвать свою жизнь в уплату убитого.
— Сестренка. — улыбается призрак. Добрая улыбка, чистые глаза. — Я люблю тебя. — Жозефина перестала дышать. — Все эти годы, я лишь хотел сказать тебе. — делает шаг вперед бестелесный. — Я прощаю тебя, и всегда буду на твоей стороне. — объятия. — Мы же семья.
Жозефина подняла руки, хотела обнять в ответ. Но пальцы сжимают костяную алебарду. Призрак исчез. Падая на колени, солдатка прижимает к груди свое оружие.
— Спасибо… — сжимает сильнее. — Брат…
— Черт! — цокает Биатриси. Приземляется на крышу. Взор устремился на Пеле.
И демоница обнаружила себя посреди металлического зала, что пылал огнем. Розовая подняла бровь.
Девочка качалась на качелях, и имп весело подталкивал её.
— Что за…
— Чем будете пугать? — спокойно спрашивает Пеле, помогая ногами раскачиваться сильнее.
— Ребенок. Я уничтожу твою душу, сломаю тебя. — злобно улыбается Бис пытаясь захватить пространство своей силой. Но миазмы просто сгорали не успевая охватить комнату.
— Моя голова и душа отличаться от других. — сама себе кивает Пеле. — Хм. — спрыгивает. — Не знаю почему… — улыбается. — Но теперь я даже рада, ведь плохие люди как вы не способны навредить мне. — ожог загорается. — Вон из моей головы!
Десятки импов выпрыгивают прямо из стен, тянут когти, кричат «Во славу Пеле!». Бис смахивает иллюзию, выбирается, не верит в происходящее.
— Как такое возможно! — кричит в реальности.
Последняя попытка. Атака направленная на Миру, но упс, я так же проник в голову любимой. Перед Бис был трон, на троне я, на моем колене принцесса, и м, м! Мы смачно целуемся, не стесняясь «посторонних».
— Оу. — улыбаюсь Розовой. — Дорогуша ты что
