– Органы осязания? – предполагаю я.
– Думаю, это универсальные органы, – говорит Мира. – При помощи них хронокеры обмениваются информацией, исследуют предметы и друг друга, ухаживают за своими лицами. Я назвала их языками.
Клип обрывается, сменившись заставкой проигрывателя. Шишига кличет по следующему ярлыку.
На экране появляется группа личинок, лежащих на асфальте детской игровой площадки. Веерообразно сидит несколько тлей. Наблюдение ведется из окна рядом стоящего дома.
– Ясельный круг, – говорит Мира. – В районе Кропоткинской у них целый детсад. Там десятки таких.
– Что делают взрослые особи? – спрашиваю. – Охраняют?
– Нет, вряд ли, – отвечает Мира. – Они не ожидают врагов. Скорей всего, большие хронокеры учат малюток. Ну, и кормят, разумеется.
– Сразу столько учителей и кормильцев? – удивляюсь я. – А как и чем они их кормят?
– Самого процесса кормления я не видела. Может, старшие каким-то образом передают энергию младшим?
– Размеры личинок увеличивались в ходе наблюдения? – спрашиваю.
– Не заметила.
– Значит, растут медленно, – заключаю я. – Годы…
– Или столетия, – замечает Шишига.
– А может, миллионы лет, – задумчиво говорит Мира. – Все. Идемте завтракать.
Мы дружно встаем.
– А как же аллергия? – спрашиваю у Ромы.
– В столовой тоже шторы, – отвечает он. – Мира откроет их после завтрака.
– Рационально, – говорю я.
Руслан сидел уже за столом, и у него был нетерпеливый вид.
– Кофе холодный! – крикнул он.
– Подогреем! – беззаботно отозвалась Мира.
Мы сели, стали завтракать.
Жульен был сказочным. Мы ели его ложками, а в остатки макали свежеиспеченный хлеб. На душе было празднично, а инцидент, происшедший за ужином, казалось, отодвинулся в далекое прошлое.
За омарами Руслан спросил:
– Хочешь, научу управлять вертолетом? Если сумеешь, то сможешь попытаться вести воздушный бой. Силы, конечно, не сравняются, но зато покажешь камнеедкам, какой ты непредсказуемый. Если и на этот раз тебе удастся сбежать, им придется крепко задуматься. На своем камнеедском совете они могут решить, что столкнулись с сумасшедшим камикадзе и что им разумнее покинуть эту планету, чем вести с тобой войну.
Никто на его иронию не отреагировал. Даже Мира не подала виду, что слышала.
– Учи, – сказал я. – Только где мы найдем вертолет?
Руслан отложил ножницы, которыми резал панцирь, и хитровато уставился на меня.
– Вертолет мы найдем, не переживай, – сказал он. – Важно желание. И здоровье.
Нотки насмешки были едва различимы.
– Со здоровьем порядок, – сказал я. – Желание тоже есть. Учи.
– Ладно, – сказал Руслан. – Пожертвую два дня.
У Миры появилось настороженное выражение, но она опять промолчала.
Остаток завтрака прошел спокойно, не считая нескольких восхищенных возгласов Шишиги по поводу блюд.
Выпив кофе, мы встали из-за стола, и я помог Мире помыть посуду.
– Ты можешь организовать деловое совещание у Ромы в комнате? – шепотом спросил я. – Через полчаса? Я бы хотел перед ним успеть прочитать твои записи.
– Постараюсь, – сказала она. – Руслан в это время всегда едет в центр.
– Он сказал, что жертвует два дня для меня.
Мира покачала головой.
– Он не может жертвовать. Он что-то задумал.
– Ничего, я буду осторожен, – сказал я. – Если он и вправду научит меня летать, это будет неплохо.
Я отправился в комнату, где спал, взял со стола тетрадь Миры и очки хозяина, которые не заметил ночью. Улегшись на диване, я углубился в чтение. Очки оказались немного сильны для меня, но я читал быстро, а текста было всего пять страниц.
Быстрым, симпатичным почерком Мира писала, что тлей, по ее приблизительным подсчетам, в городе около семи-восьми тысяч.
Тля-хронокер представляет собой гигантское насекомое до четырех метров в длину, строением напоминает земную тлю Афидодеа: три пары лап, головогрудь, брюхо; однако вместо четырех крыльев имеет только два.
Каких либо половых различий у хронокеров нет. Между тем, тли бывают двух форм – с большими крыльями и с маленькими. Первые, как правило, занимают крыши домов и верхние этажи, перелетают с одного здания на другое. Вторые обитают в районе первых этажей, а иногда сидят прямо на асфальте, вырывая в нем глубокие ямы. Такие ямы встречаются не чаще, чем одна или две на улицу, они бывают прорыты до середины, а иногда от края до края. Тли, обитающие на крышах, обгладывают здания осторожно и всегда успевают вспорхнуть, прежде чем происходит обвал; нижние тли покидают здание задолго до того, как оно обрушится.
Наиболее излюбленными для хронокеров являются музеи, театры, учебные заведения и научные учреждения. Чуть меньше они предпочитают жилые дома и магазины. Еще меньше офисные здания и промышленные предприятия.
Хронокеры превращают материалы, из которых построены дома, в песок, причем этого песка всегда в три-четыре раза меньше, чем изначального материала.
Иногда тли собираются в довольно большие колонии – по две-три сотни сразу, но чаще их можно встретить по десятку или два на одном здании. Оказавшись в непосредственной близости друг к другу, тли начинают общаться при помощи своих длинных и подвижных «языков». Какого рода информацию они передают друг другу, пока понять не удалось, однако при переваривании учреждений культуры тли намного разговорчивее, чем при поглощении промышленных объектов.
Ни разу не было замечено стычек, выяснений отношений между особями.
Когда здание, на котором осела группа тлей, оказывается съеденным, насекомые перелетают на одно из свободных соседних строений, при этом старается как можно меньше удаляться от общего центра колонии – того места, где находятся новорожденные тли. Обычно группы перемещаются не в противоположном направлении по отношению к этому центру, а по окружности. Однако встречаются группы, состоящие из небольших особей (до двух метров длиной), которые могут улетать от колонии на значительные расстояния. Условно такие группы можно назвать подростковыми компаниями.
Интересен тот факт, что когда в каком либо месте начинает интенсивно рождаться потомство, новорожденных не переносят к общему детскому саду, а начинают формировать новый детсад. Когда он начинает превосходить по численности первый, то вся колония как по команде мобилизуется и общими усилиями перетаскивает первый детсад ко второму. Так вначале детсад находился в районе Арбата, а затем его перенесли к Кропоткинской.
Тела некоторых тлей повреждены. Вероятно, мелкими метеоритами во время передвижения в космосе. Как хронокерам удалось преодолеть гравитацию, покидая родную планету, неизвестно, как и то, каким образом они вышли из состояния анабиоза, адаптировались к земной атмосфере и совершили посадку.
Можно предположить, что хронокеры представляют собой мутировавший симбионт, очень древний, причем один из исходных видов еще до вступления во взаимодействие представлял собой разумную форму жизни. Также предполагается, что дальнейшая эволюция интеллекта и эмоций хронокера происходила в условиях полностью удовлетворенных потребностей: гигантское насекомое было для хронокера передвижным домом и обеспечивало его жизненной энергией. Если прежде и существовали во внешности и поведении хронокеров черты, сходные с человеческими, то в ходе эволюции они атрофировались.
Конечно, я не мог всецело согласиться с этой гипотезой, поскольку в ней не хватало доказательств, но по прочтении этих быстрых строк, писанных, вероятно, на капоте машины, перед моими глазами предстало серое малоподвижное лицо хронокера с дымком в глазницах. Особенно четко вспомнилась вторая близкая встреча, когда я лежал под крылом умирающего насекомого. Хронокер произносит слово «тварь», вздыхает и пытается картонными губами изобразить улыбку. Что это? Потомок по разуму? Невообразимо далекое будущее человечества?
Они прилетели, чтобы, скрывшись в засаде прошлого мгновения, съесть все самое лучшее, что мы создали, поболтать между собой об этом и улететь дальше?
Можно ли предположить, что хронокеры – раса космических гурманов? Только вместо того, чтобы стрелять соловьев с целью сделать из их языков жаркое, или нырять за устрицами, или бить акул ради одного-единственного хряща в плавнике, из которого можно сварить тарелку деликатесного супа, хронокеры тысячелетие за тысячелетием прочесывают вселенную в поисках разумной жизни ради того, чтобы слопать культуру, созданную цивилизацией аборигенов.
Я посмотрел на часы. Пора было идти на совет.
Захватив с собой тетрадь и очки, я отправился в комнату Шишиги.
В коридоре был полумрак: дальние окна плотно зашторены. Я стукнул два раза в чуть приоткрытую дверь.
– Заходи, Ростик! – радостно крикнул Шишига.
За столом сидела Мира. Роман лежал на кровати.
