сквозь джунгли пробирается на свою ферму.
Вскоре возникла игра. Сначала тянули жребий, кому быть фермером, а потом, закрыв глаза и считая до ста, давали фермеру убеждать… Убежавшего искали и, найдя, снова тянули жребий.
А Сергунька все-таки ждал гренд па. Его не отвлекло веселье в бахрушинском доме, связанное с приездом новых маленьких знакомых. Настоящая живая белка, подаренная ему дедом Петей вместе с клеткой, где она презабавно бегала в колесе, хотя и заставляла его весело смеяться, но время от времени Сережа поглядывал на Ленивый увал. Поглядывал и ждал: не покажется ли там гренд па?
Сережа, верящий всем бабушкиным сказкам, не мог поверить, что гренд па был волком, притворявшимся человеком, что он снова обернулся волком и убежал в свое заморское логово. Если бы он был волком, то Сережа заметил бы когти, или зубы, или хотя бы злые глаза. А они были добрыми и хорошими глазами.
Нет, Сережа не мог поверить этому. Он ждал гренд па…
Детская острая память не хотела расставаться с тем хорошим, что врезал в нее Трофим. Почти настоящая доменная печь… Часы, в которых сидел маленький музыкант, наигрывавший на крохотных гусельках… Настоящая щука, которую мог поймать и мог пожалеть только он…
И вдруг теперь все его называют волком! Даже веселый дядя Джон, который приходил прощаться с бабушкой…
Бабушка добавила к белке четырех белых голубей, которых хотел подарить гренд па. А дядя Андрей сколотил очень хорошую голубятню. Это они сделали затем, чтобы Сережа не ждал больше гренд па. А он все равно будет ждать…
А дни шли. Дни шли, но он не приходил…
Настал день отъезда Тейнера. Перед Домом приезжих собрались колхозники. Стихийно возник маленький митинг.
Такого рода самодеятельность радовала Григория Васильевича Дудорова.
— Не организовано, а лучше и не придумаешь! — делился он своим впечатлением с Петром Терентьевичем.
Выступавшие Тудоиха, Андрей Логинов, зоотехник Володя, брат Андрея Логинова, Алексей, желали приятному гостю счастливой дороги и выражали уверенность, что их знакомство не будет омрачено.
«Шибко беспартийная» Пелагея Кузьминична не позабыла наказать Тейнеру в своей речи:
— Когда доведется тебе в Америке встретить гостей из наших мест, русского ли, татарина, украинца ли или всякого другого советского человека, не забудь, как я тебя тут ублажала, как блинчики да творожнички тебе выпекала, как бельишко твое не стиральной машинкой, а своими старыми руками стирала… Я не о том говорю, чтобы и твоя Бетсинька нашим людям варила, парила, жарила. У них и своего провианту хватит, а к тому говорю, что ты за ними всех нас видь — и меня, твою бабку старую… Теперь подойди ко мне, вертопрах, дай я тебя при всех поцелую в твою маковку. Стоит она этого, а почему стоит — сам знаешь.
И Тудоиха поцеловала Тейнера в голову. И все хлопали ей так, что было слышно в селе.
Тейнер в ответ целовал руки Пелагее Кузьминичне, и от этого аплодисменты, как принято говорить, перешли в овацию.
Молодой коммунист Андрей Логинов приветствовал в лице Тейнера американский народ и борцов за мир. Он, между прочим, заканчивая речь, сказал:
— Наши колхозники, встречаясь с вами, будто заглядывали через ваши рассказы в ту Америку, которую нельзя не любить, особенно мне. Техника для меня не только моя профессия, но и сам я. Дорогой мистер Джон Тейнер, вы даже не представляете, каким борцом за мир и дружбу народов вы были здесь в ваших встречах с колхозниками. Нечего приукрашивать правду, многое в вас непонятно нашим людям, но ведь и вам, глубокоуважаемый Джон Тейнер, тоже кое-что непонятно в нас. Для лучшего понимания уклада нашей жизни разрешите преподнести вам книгу на английском языке «Происхождение семьи, частной собственности и государства», написанную Фридрихом Энгельсом, а приложением к ней позвольте вам подарить для вашего автомобиля сконструированную мною маленькую лебедку, на которой с одной стороны написано по-английски: «Мэйд ин Бахруши», а с другой стороны по-русски: «Сделано в Бахрушах». Гарантирую — из любой грязи вытащит.
Добрым хохотом ответили люди на речь главного механика. Смеялся и Тейнер, принимая подарки Логинова.
— Позвольте и мне… Позвольте и мне, — обратился к провожающим Тейнер. — Я имел в виду тоже сделать подарок. Но так как некоторые люди забывают отцеплять свои подарки до того, как они уедут, я отцеплю его сейчас.
Тейнер снял свою небольшую кинокамеру и подал ее Андрею.
— Наконец-то и я приступил к подрывной деятельности, — сказал Тейнер. — Я сейчас завербовал вас, дорогой Андрей, корреспондентом американского телевидения. После того, как вы устанете снимать одну особу, имя которой я не знаю, как и все присутствующие здесь, я прошу вас продолжить начатый мною фильм о строительстве на Ленивом увале. За лебедку спасибо. Я давно имел на нее зуб, как и вы на мой аппарат. Теперь мы ничего не имеем друг против друга.
Снова раздался смех.
— За книгу тоже спасибо. Хотя мне до этого разные лица подарили уже семь таких книг, но я возьму с собой и эту.
Тейнера сменили на крыльце Дома приезжих пионеры. Они протрубили в горн и стали читать вразбивку и вместе сочиненные, видимо, не без участия взрослых стихи.
Пусть эти стихи непригодны для печати, но в данном случае без них нельзя.
— Кто весельем заряжен?
— Мистер Тейнер! Мистер Джон!
— Кто в работе напряжен?
— Неустанный дядя Джон.
— Детворой кто окружен?
— Наш индеец смелый Джон!
— Кто стиляга и пижон?
— Страшный модник мистер Джон!
— В луже кто снимал «кошон»?
— Кто-то… но не мистер Джон.
— Кто в лесу сказал обжоре:
«Много есть нехорошо»?
— Деликатный мистер Джо!
Рифмы все. Стих завершен.
Путь счастливый, мистер Джон,
Приезжайте к нам ужо,
Будем ждать вас в Бахрушо!
Хорошо?
— Нет, нет, ребята! — возразил сияющий Тейнер. — Есть еще рифмы. Есть, есть… Например: «свежо» — «поражен»… Я тоже могу сочинять стихи. Да, да… Что вы на это скажете:
— Очень мило и свежо!
Я приятно поражен,
Им ответил мистер Джон.
Я вас тоже уважо…
Оператор телевидения, как ему и положено, опоздал, но все же прощание с детьми было снято и записано на пленку.
Тейнеру это было, видимо, приятно, и он чуточку позировал.
Появление телевизионной аппаратуры лишило проводы некоторой доли непринужденности, и Елена Сергеевна Бахрушина сказала, наверно, меньше, чем она собиралась, но все же не так уж мало и не столь уж официально.
Она привезла ящик с продуктами в дорогу Тейнеру. В обращении к нему вместо «мистер Тейнер» она, оговорившись, сказала «товарищ Тейнер».
Несколько смутившись этим,
