Я ошеломлённо сглатываю. После нескольких минут блаженства, Вон заставил меня забыть об Эшкрофте и о том, что будет дальше,но это время прошло. Реальный мир все еще здесь, со мной в центре прискорбной юридической битвы. И судя по гневным вспышкам БрентаЭшкрофта на вчерашней встрече, он собирается боротьсясо мной до самого конца.
Отправляясь на работу, я по-прежнему думаю о деньгах. Я не меркантильна, но слишком много лет провела карабкаясь вверх, и обращая внимание на каждый доллар, поэтому даже мысль вдруг стать состоятельной превосходит мои мечты.
Больше никаких тихих молитв, чтобы моей зарплаты хватило на плату за аренду. Больше никаких мучений в летнюю жару, потому что я не могу себе позволить кондиционер. Никаких покупок в конце дня, когда продукты дешевле, или отказов от планов на ужин с друзьями, чтобы избежать неловкого момента, когда принесут счет.
Мои родители никогда не хотели для меня такой жизни. Они были из той категории людей, которые планировали заранее: у них был скромный полис страхования жизни, а когда они умерли, казалось, я должна была быть обеспеченной. Но обучение в колледже было не дешевым, а также долги по кредитным картам, чтобы выплатить закладную, так что все это долго не продлилось.
Я привыкла жить на свою заработную плату в качестве юриста, и занималась немного репетиторством на стороне, но я должна признаться, что смотрела на партнеров в фирме с завистью – их дизайнерская одежда, дорогие обеды, отдых в экзотических городах за границей, где я никогда не была.
Лондон. Париж. Рим. Я испытываю дрожь восторга. Я могла бы поехать куда угодно, и делать что угодно.
Но только если это действительно принадлежит мне.
* * *
В момент, когда я вхожу в офис, я могу сказать, что что-то не так. Когда я прохожу, люди перестают глазеть, начиная шептаться через минуту, когда я нахожусь вне пределов слышимости.
Я чувствую прилив страха.
Джастин выходит из своего офиса. Я ускоряюсь, потянув ее в сторону.
– Что случилось? Почему все смотрят на меня?
Она смотрит по сторонам, и, наклоняясь, понижает голос.
– Они знают.
– О Эшкрофте?
Она кивает.
– Первым делом состоялась встреча партнеров. Я не знаю, что произошло, все молчат. Но они не очень счастливы.
– Вот дерьмо.
Мой желудок сжимается. Я знала, что так будет. В конце концов, «Хадженс, Картрайт и Абрамс» были юристами по делу Эшкрофта: они подготовили оригинал завещания, и даже если Эшкрофт добавил мое имя немного спустя, без стороннего уведомления – такие новости скоро распространятся.
– Что делать? – панически спрашиваю я.
– Сохраняй спокойствие. Сегодня утром я буду в суде, но я найду тебя позже. Посмотрим, что я смогу найти. Секретарши всегда сплетничают, – добавляет Джастин с приятной улыбкой.
– Спасибо, – я говорю. Она берет свой портфель и уходит, оставляя меня наедине с перешептываниями и сплетнями.
Я заставляю себя не обращать на все это внимания, медленно направляясь к своему офису с другими ассистентами. Но я даже не успеваю загрузить компьютер, когда звонит мой телефон. Это мой босс – Картер.
– Иди сюда, сейчас же! – и вешает трубку.
Вот, дерьмо.
Я встаю и направляюсь по коридору в его кабинет, чувствуя, будто иду на свою казнь. С каждым
шагом мои нервы нарастают, и к тому времени как я добираюсь к его двери, клянусь – мои руки трясутся.
– Мисс Фивз. – Картер ожидает меня, со странной самодовольной улыбкой на лице. Он жестами указывает мне зайти первой с притворной вежливостью. – После тебя.
Я шагаю в комнату. Обычно Картер не приходит до полудня, после игры в теннис и встречи с его личной «массажисткой». Но сейчас всего лишь девять утра, а он приехал и пялится на меня, будто я – угощение дня.
Это плохо. Очень плохо.
– Знаешь, почему ты здесь? – спрашивает Картер, откидываясь на свое кресло и закидывая ноги на стол.
Я качаю головой, не решаясь заговорить. Это как-то связано с Эшкрофтом, я уверена, но у меня нет идей насчет чего именно.
– Один из наших клиентов выдвинул против тебя серьезное обвинение, – Картер насмехается. –БрентЭшкрофт говорит, что ты оказала чрезмерное влияние на его отца. На его слабого и больного отца.
– Это неправда, – твердо говорю я. – Я даже не знала, что он указал меня в завещании.
– Конечно, – Картер ухмыляется, явно не веря мне. – Вот почему он вычеркнул своих приемных детей и оставил свое состояние Вам - молодой, сексапильной помощнице, которую он знал несколько месяцев.
– Это не так... – я пытаюсь прервать, но Картер не останавливается.
– Я не знаю, что ты сделала, чтобы получить благосклонность этого старика. – Его глаза скользят по моему телу, заставляя мою кожу покрыться гусиной кожей. – Я могу только догадываться, что у тебя припасено несколько трюков в рукаве. Это позор, ты перестала обращать на работу должное внимание, – добавляет он с хитрым взглядом.
Я содрогаюсь. Бог мой, какой он свинья.
–Что касается моей работы. – Я пытаюсь сменить тему. – Мне все еще нужно работать над своими делами, и для того, чтобы урегулировать все вопросы, может уйти несколько месяцев или даже лет. Я никуда не пойду.
– Ты серьезно? – Картер смотрит на меня, а потом начинает смеяться. – Ты действительно думаешь, что у тебя все еще есть работа? Милая, ты здесь закончила. Закончила. Трахала клиента, чтобы украсть его деньги.
Я не верю в это.
–Но я не спала с ним! Я не сделал ничего плохого, клянусь.
–Скажешь это охранникам, которые освобождают твой стол, пока мы говорим.
Картер явно наслаждался этим.
– Ты уволена.
– Нет, – шепчу я, чувствуя слабость.
– Дети Эшкрофта добьются у суда аннулирование завещания, но ты, ты никогда не будешь работать в этом городе. И даже не задумывайся о юридической школе, – Картер ухмыляется. – Я могу позвонить к любому декану в стране, и ты в черном списке на всю жизнь.
– Пожалуйста... – слезы щиплют в уголках глаз, но я изо всех сил стараюсь не заплакать. – Вы не можете этого сделать. У вас нет доказательств, ничего кроме жалобы Брента!
– Не только от Брента, – отвечает Картер. – Мы рассматриваем всех клиентов, с которыми ты работала. И если мы найдем даже намек на неправильное поведение, ты не просто будешь в черном списке, мы подадим в суд за нарушение договора с «Хадженс, Картрайт и Абрамс». Мы заберем у тебя все, и не только.
Я замираю.
Вон.
Он пришел в фирму как клиент, и оказался лицом у меня между ног, прижав к книгохранилищу. Если они узнают, что произошло, это может погубить меня.
– Ты ничего не хочешь сказать? – требует Картер. Я молча качаю головой.
– Хорошо. А теперь пошла отсюда!
Я, спотыкаясь, выхожу из офиса, мой разум бешено работает. Внезапна потеря работы – наименее страшное, что сегодня случилось. Я вижу охранника, направляющегося в мою сторону, чтобы выпроводить меня из здания. Я хватаю свой телефон и набираю номер.
– Вон? Мне нужно увидеть тебя. Сейчас же.
7 глава
Вон
Я встречаю ее в городском парке. Она нервно, как черт, вышагивает, когда я приближаюсь, ее волосы собраны сзадии на ней еще один из ее чопорных для работы нарядов, скрывающих сочное тело.
Все-таки, первое, о чем я думаю – эти сочные губы, обернутые вокруг моего члена.
– Общественные места, да? – дразню я ее, оглядываясь. Прогуливающиеся няни с колясками, студенты колледжа, тусующиеся на ступеньках. Я ухмыляюсь.
– Я не знал, что ты настолько извращена, но уверен, мы можем попробовать. – Я подтягиваю ее к себе, но Келли меня отталкивает.
– Ты рассказал Картеру? – спрашивает она.
– Кому?
– Моему боссу из фирмы. – Она беспокойно озирается. – Ты рассказал ему о... о нас?
Я качаю головой, пребывая в недоумении как какой-то дебил. – При чем здесь этот козел?
Келли явно с облегчением выдыхает.
– Они уволили меня. Сказали, что у меня были неподобающие отношения с клиентом. Что они ведут расследование, чтобы выяснить, кто еще мог иметь к этому отношение.
– Ты трахалась еще с кем-то из клиентов? – Вдруг разозлившись не на шутку, я хватаю ее руку.
– Нет! – Ее глаза широко открыты и расстроены. – Это все ложь. Но если они узнают о тебе, они говорят, что будут со мной судиться. Я лишусь будущего, всего.
Я не понимаю, какого черта она говорит, но могу утверждать, что она отчаянно нуждается в освобождении. Если девушка уязвлена, она когда-нибудь взорвется.
– Расслабься, – приказываю ей я, крепко удерживая ее напротив себя, пока не чувствую, что она успокаивается. – Я ничего не говорил. Я – твой маленький грязный секрет, помнишь?
