это же время я начал замечать, как изменилось отношение ко мне и в семье, где я давал уроки. Родители стали предельно внимательны, а дети старались всячески проявлять свою привязанность и любовь. Порой я ловил на себе их взгляды, смысл которых был мне непонятен, ибо в них сквозило нечто вроде затаенной грусти.
Однажды, кажется, недели три спустя после нашего визита к геодезистам, хозяйка дома попросила меня вечером никуда не уходить, а остаться поужинать с ними, в кругу семьи. К ужину ожидались сэр Генри и еще двое джентльменов, один из которых был некто Сэм Хокенс, известный в этих краях вестмен.
Мне, впервые попавшему на Дикий Запад, это имя ничего не говорило, но я был рад познакомиться с таким знаменитым охотником-следопытом.
Я был своим в этом доме, поэтому не стал дожидаться назначенного часа и спустился в столовую немного раньше. Каково же было мое изумление, когда я увидел торжественно накрытый стол. Пятилетняя малышка Эмми, пользуясь тем, что в столовой никого не было, вылавливала пальчиками ягоды из компота. При моем появлении она смутилась, отдернула руку от вазы и вытерла ее о свои светлые волосики. Я погрозил ей, а она, подскочив ко мне, обвила мою шею ручонками. Желая загладить свою вину, девочка выдала мне то, что составляло тайну последних дней. Ее горячий шепот обжигал мне ухо. Сперва мне показалось, что я неправильно понял, и переспросил, но она радостно подтвердила:
— Да, да, это прощальный ужин в вашу честь!
Прощальный ужин в мою честь?! Да возможно ли такое? Нет, девочка определенно что-то путает.
Тут в соседней комнате послышались голоса — прибыли гости, и я вышел поздороваться с ними.
Все трое пришли точно к назначенному часу. Генри представил меня мистеру Блэку, невзрачному на вид, слегка неуклюжему юноше, а затем подвел к следопыту Сэму Хокенсу.
Так это и есть следопыт? Наверняка я выглядел сущим невеждой, когда с удивлением уставился на него. Да и было чему удивляться — подобного до сих пор я не встречал, хотя позже мне доводилось видеть и более удивительные вещи.
Передо мной стоял странный персонаж, впечатление от которого усиливалось еще и тем, что он заявился в гости, словно только что вышел из лесу — в потертой шляпе и с ружьем в руках.
Он являл собой незабываемое зрелище: из-под грустно повисших полей фетровой шляпы неопределенного цвета и возраста торчал флюгером нос необыкновенных размеров, а с давно не бритой физиономии поглядывали маленькие умные глазки. Быстро перебегая с предмета на предмет, они наконец остановились на мне с выражением озорной плутоватости. Следопыт разглядывал меня с нескрываемым любопытством. Позже я понял причину такого интереса к моей персоне.
Старая охотничья куртка до колен, сшитая из козьей шкуры, болталась на нем как на вешалке. В ней он выглядел ребенком, надевшим для забавы сюртук деда. Под этим более чем свободным одеянием виднелась пара тощих и кривых ног в обтрепанных брюках, причем возраст последних красноречиво говорил о том, что владелец брюк вырос из них лет двадцать тому назад. Не меньшего внимания заслуживали и сапоги, настолько большие, что знаменитый охотник мог бы в случае необходимости поместиться в них целиком. В руках он держал ружье, больше смахивающее на палку, чем на огнестрельное оружие. Лишь с крайней предосторожностью я отважился бы прикоснуться к этому пугачу.
Трудно было себе представить лучшую карикатуру на охотника прерий. И только много дней спустя я смог по достоинству оценить этого чудака.
Оглядев меня с ног до головы, следопыт неожиданно тонким голосом обратился к оружейнику:
— Мистер Генри, это и есть тот гринхорн, о котором вы мне говорили?
— Да, — ответил тот.
— А он мне даже нравится. Надеюсь, и ему понравился Сэм Хокенс? Хи-хи-хи! — И с этим странным хихиканьем он повернулся к входящим в гостиную хозяевам дома.
Хозяева приветствовали охотника как старого знакомого, из чего можно было заключить, что они видят его не в первый раз. Гостей пригласили в столовую; направляясь туда, Хокенс, к моему изумлению, не снял ни шляпы с головы, ни ружья с плеча. И только когда нам указали места за столом, он сказал, показывая на свою старую хлопушку:
— Настоящий охотник не расстается с оружием ни на секунду, а тем более я с моей драгоценной Лидди.
Свою винтовку он называл Лидди! Со временем я узнал, что многие охотники, бродящие по прериям, обращаются со своими ружьями как с живыми существами и дают им имена.
Сэм Хокенс повесил винтовку около окна и хотел сделать то же самое со своей шляпой. Вот он ее снял, и о Боже! В шляпе осталась вся его шевелюра. Вид совершенно голой багровой головы мог повергнуть в ужас кого угодно. Хозяйка дома вскрикнула, дети завизжали, а он, желая успокоить присутствующих, произнес речь:
— Не пугайтесь, дамы и господа, ничего страшного! У меня, как и у всякого порядочного человека, были на голове собственные волосы. И я всю жизнь прожил с ними. Но вот однажды целая дюжина индейцев напала на меня и содрала волосы вместе с кожей. Дьявольски неприятное ощущение, скажу я вам, но все обошлось благополучно. Хи-хи-хи! Потом я отправился в Текаму и купил себе новый скальп, чтоб мне лопнуть!
Это называется парик, он обошелся мне в целую связку бобровых шкурок. Ну, да я не жалею, новый скальп гораздо практичнее, особенно летом, в любую минуту можно снять, когда жарко. Хи-хи-хи!
Хокенс повесил шляпу на дуло винтовки, надел парик, а кожаную охотничью куртку снял и перебросил через спинку стула. На куртке пестрели многочисленные заплатки, причем они накладывались одна на другую, что придавало куртке невероятную твердость и толщину — ее не смогли бы взять даже острые стрелы индейцев! Под курткой на Хокенсе оказалась кожаная жилетка. За поясом торчали нож и два пистолета.
Теперь худоба тощих кривых ног знаменитого следопыта стала еще заметнее.
Вернувшись к столу, он спросил, хитро взглянув сначала на меня, потом на хозяйку дома:
— Может быть, до того как приступить к ужину, миледи скажет этому юноше, что происходит, чтоб мне лопнуть!
Хозяйка кивнула головой и, обратившись ко мне, указала на молодого гостя:
— Сэр, позвольте вам представить вашего преемника и нашего нового учителя, мистера Блэка.
Я был ошарашен:
— Моего… преемника?
— Надо же было позаботиться о новом учителе для детей, ведь сегодня мы прощаемся с вами.
— Прощаетесь… со мной? Да что же, в самом деле, здесь происходит?
— Хотя вся наша семья полюбила вас, — продолжила хозяйка, — мы не
