О, Евгений! Я ваша фанатка! — у неё снова засверкали глазки, — Я всегда хотела с вами встретиться!
А, понятно. Ну, с учётом от каких людей она фанатеет, неудивительно почему она такая странная, расист, ненавидит Америку и знает сборник матершиных анекдотов. Как же внешность невинной миниатюрной бабочки-полторашки обманчива…
Кстати, только сейчас понял, что Суви, при своей милейшей внешности — тоже расист. Это передаётся с ростом?
— Ой, сладкие мои, а я-то как хотел! — растрогался Евгений, — Ну, давайте присядем! Эй, дорогой мой! — он позвал официанта, — Шампанское нам, и детское этим маленьким дарованием красоты!
Боже… я больше никогда не пойду ни на какие вечеринки.
И где Вивьен⁈
* * *
Евгений внимательно слушал. И хмурился. Удивительно, насколько брутальным и сильным он выглядит, когда молчит и не улыбается.
— Найты. Ну конечно… — вздохнул он, качая головой, — Ну какие же занозы в попке.
— Честно, Евгений, мы не хотим покидать вашу компанию. Нам здесь всё нравится, — мама отыгрывала на все сто, вот кому в актрисы идти надо, — Но там такие условия… ну прям…
— Какие?
— Да такие, которые будущее определяют, Евгений! — мама взмахнула руками, — Мишутка забудет про деньги понимаете! Всё. Роскошная судьба определена, только к ним осталось улететь!
Мы с батей переглянулись. Никаких условий нам, естественно, не говорили. Но маме дай повод приукрасить, она такого нагородит, что этой лапшой с ушей можно пол-Китая накормить.
— Да уж, это серьёзно. Если Найт говорит про огромные бюджеты — он не врёт. У них они есть. Как бы не больше, чем у нас. Эти деньгами швыряться любят… — Евгений вздохнул и нахмурился.
Мне не нравится куда это идёт.
Мы все ждали, что Евгений схватится за голову, завизжит и со слезами на глазах будет делать всё, лишь бы мы не уходили. Неужели Евгений… достиг лимита моих поблажек?
Торты. Телефоны. Куча денег. Куча дополнительных условий вопреки контракту. Да из-за моих поездок к бабушке затягивались съёмки!
И если он задумался… значит так и есть. Мы достигли его лимита. И наш блеф может выйти нам боком.
Чёрт. Чёрт! Меня что, впервые накажут за наглость? Хочу провалиться пол землю! Как же стыдно! Ну зачем мы на это пошли. Блиииин, ну что за…
— Нужно соглашаться, Жень, — и тут я услышал голос… Вивьен.
Она стояла позади, и сейчас обходила наш диванчик, медленно и элегантно цокая каблуками к Евгению.
— Думаешь, Виви? — хмуро поглядел здоровяк.
— Понимаю, ты думаешь, стоят ли они таких трат. Но посуди сам — много ли ты видел семей с такой генетикой? Отец, мать, сын. Они будто ненастоящие, Жень! Анна, допустим, уже одной ногой моя манекенщица.
— Правда⁈ — мужчина посмотрел на мою маму.
Та неуверенно улыбнулась. Она ещё не соглашалась.
— Именно риск делает всю кассу и оставляет имена в истории, — вздохнула Вивьен, — Соглашайся. Ну и в конце концов, твоя прибыль — Найтова убыль. В борьбе с ним ты в любом случае выйдешь вперёд.
Евгений снова нахмурился и посмотрел на меня. Оценивающе. Но, мне кажется, уже под новым углом.
Затем он выдохнул, лицо его разгладилось, а поза расслабилась.
— Да, ты права. Ухаживая за цветочками, мы не ждём выгоды в ответ. Мы просто ими наслаждаемся. Эх, ну как я мог так ослепнуть! Чёртов бизнес! Я же творец! — он махнул рукой, — Ладно, Кайзеры! Уговорили! Сравняем мы ваши условия! Не отдам вас конкурентам, пусть идут к чёртям!
Моё мнение? Я в шоке. Чувство, когда напряжённые до предела попа расслабляется — лучшее в мире.
«О-о-ох, ёмаё-ё-ё…», — выдыхаю, — «И всё из-за…»
Мы встречаемся взглядом с Вивьен. Она улыбается, подмигивает и как ни в чём ни бывало идёт дальше своей кошачьей модельной походкой.
Да чтоб её…
Вонючка!
— Кстати, так что за условия то вам предложили?
— А, ну… это…
На этом, можно сказать, и закончилась эта ваша хвалённая вечеринка. Мама сочиняла на ходу «Пук-пук, среньк, многа деняк», а я ломал голову, как же во всё это вляпался.
Хотя что тут ломать. Всё и так понятно — детское шило в попе, которое заставило меня шататься по особняку. И оно же всё усугубило сегодня.
Гр-р, ну почему в мои два года у меня нет сорокалетнего опыта⁈ Ну что за отстой!
* * *
Я сидел в своей комнате и медитировал. Не возвышался и ничего не поглощал, нет — именно просто медитировал. Говорят, с нервами помогает.
Ибо я ЧЕРТОВСКИ ЗОЛ ЫА-А-А-А!
Начнём с того, что пора бы уже озаботиться кнопкой экстренного вызова бабушки. Я эти амулеты в гробу вертел, они не работают НИ-КО-ГДА. Ну должен же быть способ экстренно послать ей сообщение с местоположением⁈
Дальше. Евгений оказался… экстравагантным. И это не очень хорошо, потому что от него буквально зависит моё будущее, ибо я остаюсь в шоубизе. Теперь оффициально.
Ну и естественно, главный головняк — неожиданная взрослая тётя в моей жизни. Что с ней делать я без понятия. Честно? Хочу убить. Ещё честнее? Ума не приложу как. Разве что голову резать и ядро выдирать.
В итоге, до того, как я пошёл на вечеринку, у меня была одна проблема и один головняк — Август, садик и война с детишками.
А после того, как оттуда вернулся — ЧЕТЫРЕ, ёп вашу маковку!
Можно я просто буду ходить в садик… пожалуйста… я просто хочу играть в роботов и качаться… и крокант кушать… и шашлычки…
Ну что за жизнь…
«Так, не унывать!», — я шлёпаю себя по щекам.
Однако удивительно, но несмотря на все ужасы этих двух лет — как-то ведь держусь! Я сейчас вспомнил одну фразу, которую подумал, когда учился ходить.
«Упал? Вдох, поднялся».
И я падаю постоянно. Постоянно вокруг одни проблемы, одни испытания. Но я всегда после этого встаю.
Встану и сейчас.
Опыта у меня нет, это правда. Уверен, я продолжу косячить. Но я должен быть благодарен, что мой опыт нарабатывается через испытания, и все они обходятся без жертв.
Пока никто из родных не умирает и не страдает — я готов падать и подниматься. Снова и снова. Снова и снова.
Миллионы раз.
В этом сила адаптации. А в адаптации моя суть.
*Пуф*, — раздался знакомый звук.
Я открываю глаза и смотрю на Кота.
— Ну что господин-м? Готовы к последнему уроку?
