Стук повторился.
Александр по давней армейской привычке мгновенно оделся и выскочил в коридор.
Туда уже подтягивались: Лена с Псалтирью в руке, сонная Гульфия и сильно побледневшая за ночь Лидия.
- Это, наверное, уже наши с Верочкой подруги! – сразу предупредила она и, открыв дверь, в испуге отпрянула.
На пороге стоял… отец Лев.
В заляпанном грязью подряснике, с сумкой и кадилом в руке.
- Вот, простите, так торопился, что не стал ждать автобус и прямо сюда из храма пешком. А везде – лужи! – извинился он и, сообщив Александру: «А воскресную-то школу приняли!», уже громко спросил: - Где тут у вас можно разжечь уголь для литии?
- Да прямо в большой комнате, где и будем молиться о новопреставленной! – наперебой ответили Александр с Леной.
- А можно и на кухне! – подсказал невесть откуда появившийся Сергий. – Я помогу!
- Как! И дома еще панихида? Не многовато ли? - поморщилась сестра Веры.
- Многовато?! – оборвал ее отец Лев. – Да раньше, когда люди знали, как нужны усопшим наши молитвы, они денно и нощно о них молились! Милостыни раздавали! Добрые дела творили! По всем монастырям сорокоусты заказывали! Чтоб целых сорок дней молились!
- А почему это именно сорок дней? – насмешливо осведомилась сестра Веры. – А, скажем, не пятьдесят или сто?
Отец Лев оглядел ее с ног до головы, сразу сообразил, кто перед ним и, видя, что все его объяснения будут бесполезны, сказал, как отрезал:
- Вот помрете – сами все поймете! Причем, особенно именно на сороковой день!
И странное дело: такая резкость сразу подействовала на сестру Веры. Она безропотно отстранилась, пропуская вошедшего, и когда тот – не разуваясь! – прошел в комнату, где стоял гроб, шепнула Александру:
- Кто это?..
- Священник, отец Лев, - охотно объяснил тот.
- Прокурор в рясе! – поджала губы сестра Веры.
- Да вы не беспокойтесь, – принялся успокаивать ее Александр. - Панихида будет только в храме. А сейчас лития – это всего пять-десять минут! Вы только постоите со свечой в руке…
- Я? Со свечой?! Да вы в своем уме? Что подумают обо мне подруги?!!
- Да вы не о себе, вы о сестре сейчас больше думайте! – услышав эти слова, бросил на ходу проходивший из кухни в большую комнату отец Лев. И сестра Веры, сразу сникнув, снова покорно отошла в сторону - тем более, что ей уже нужно было встречать начавших приходить подруг.
Священник вошел в большую комнату, подошел к гробу, долго смотрел на лицо Веры и, наконец, несвойственным для него тихим голосом мягко сказал:
- Вот я, наконец, и выполнил свое обещание, Вера! Пришел. Прости, что так поздно. Прости, если можешь…
И во весь голос, так, что вздрогнули стены, подал первый возглас, ответом на который было пение всех тех, кто знал, что нужно петь.
Подпевая им, Александр оглянулся и неожиданно увидел такую картину: позади стояло не меньше пяти женщин-мусульманок. Каждая из них держала в руке зажженную свечу. И только сестра Веры стояла рядом с ними с опущенными руками…
Лития, как и обещал ей Александр, длилась не больше десяти минут.
Закончив литию и произнеся краткую проповедь, которая состояла лишь в словах: «Покайтесь, как, слава Богу, это успела сделать Вера, чтобы потом не было поздно!», отец Лев ушел.
И тут у сестры Веры началась истерика:
- А венок от меня? – увидев цветы в руках подруг, вдруг вспомнила она. – Вы что, хотите, чтобы у Верочки не было венка от сестры?! Нет, без него я на кладбище и тем более в ваш храм не пойду!!!
- Вот досада! Совсем забыл! – ахнул Александр и заметался по коридору, не зная, что делать.
К счастью, его остановил Сергий:
- Я на грузовой машине, – шепнул он. - Бюро ритуальных услуг открывается рано. Успеем!
Александр благодарно взглянул на него. Денег, которые оставила ему Вера, было еще достаточно. В крайнем случае, на такое дело он мог потратить и свои.
Они быстро вышли из дома и сели в машину. Сергий – Александр с удивлением покосился на него – спокойнейший в жизни человек неожиданно оказался лихачом. А, может, в виде исключения он просто торопился и развил такую скорость, что они всего за пять минут домчались до места.
Бюро, и правда, несмотря на ранний час, было уже открыто. Александр, со вздохом невольной вины перед Верой глядя на деревянные кресты, сразу выбрал самый большой венок и попросил срочно сделать на нем надпись «Любимой сестре Вере - от сестры».
Затем, в ожидании, пока художник напишет это белой краской на черной ленте, прошелся по мрачной, хотя и разноцветной от множества неживых цветов комнате. И вдруг он увидел то, что вызвало не то что радость, а восторг в этом самом не подходящем для положительных эмоций помещении.
Среди самых разных по форме венков был один маленький веночек. Он даже и не привлек поначалу его внимание. Но, почему-то вернувшись к нему взглядом, Александр всмотрелся внимательнее и… увидел посередке его, в обрамлении сосновых ветвей – маленький православный крест!
Он тут же купил этот веночек, и так как времени на новую надпись от него лично уже не было, пошел вместе с несущим большой венок Сергием к машине, ликуя от мысли:
«И все-таки Вера получила все, что хотела, даже, несмотря ни на что - крест на свою могилу!»
4
Веру внесли в храм, когда певчие на клиросе громко и слаженно пели:
«Святы̀й Боже, Святы̀й Крепкий, Святы̀й Безсмѐртный, помилуй нас!»
Люди принялись тесниться, освобождая в самом центре место, куда и был поставлен на лавках гроб.
Александр и тут успел, обогнав всех, войти в алтарь, положить три земных поклона перед престолом и благословиться у отца Игоря, который вместе с сослужившим ему отцом Львом, вел службу, на чтение Апостола. Затем, восстанавливая дыхание и сдерживая шаг, чинно прошел по солее и, остановившись перед амвоном, лицом к алтарю торжественно один за другим прочитал два отрывка из посланий святого апостола Павла.
После этого он вернулся в алтарь, поклонился отцу Игорю, положил книгу на место и успел снова вернуться к Вере до начала чтения Евангелия.
«Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» - пел хор.
Люди крестились и кланялись. Как ни странно, несмотря на будничный день, храм был переполнен.
«Во-онмем!» - призывая всех к особому вниманию и благоговению, громче обычного воззвал отец Лев, и отец Игорь проникновенным голосом начал:
«Во время Оно…»
Слушая Евангелие, Александр невольно покосился на Веру, и не мог оторвать от нее глаз.
Вера лежала с белым венчиком на лбу, на котором были изображены Иисус Христос, Божия Матерь и Иоанн Предтеча, и написано: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас!»
В руках у нее была небольшая иконочка. Александр в спешке и суете особо не выбирал, какую именно положить в гроб. И только тут заметил, что это был образ Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радость».
Застывшее лицо Веры было торжественно и покойно.
Казалось, что она внимательно слушает каждое слово, которое, по давней церковной традиции, нараспев произносил отец Игорь.
«Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» - после чтения Евангелия снова пропел хор.
И тут из толпы стоявших вдруг выскочила Лена. В белой косыночке сестры милосердия с красным крестом, она достала из-за пазухи саван и прикрыла им белый тюль...
Сестра Веры рванулась было к гробу, но, очевидно, мысль о том, что могут подумать о ней все эти чужие люди, которые, судя по выражению их лиц, явно одобрили все это, остановила ее.
Да и подруги, как поняла она, совсем не возражали против этого…
А потом, когда после долгого перечисления поминаемых о здравии, вдруг первым на весь храм в молении о упокоении зазвучало: «Новопреставленной Веры!», она закаменела, побледнела, впервые, наверное, поняв всю невозвратимость потери. А может, и то, что и с ней когда-то тоже случится такое. И стала мало чем отличаться от лежавшей в гробу сестры…
А служба шла своим чередом.
Хор медленно спел «Херувимскую песнь», затем, после молитв, на которые певчие откликались: «Господи, помилуй!» и «Подай, Господи», весь храм, как один человек – дружно и почти без передышки речитативом пропел «Символ Веры» - «Верую во едѝнаго Бога Отца…». Потом, опять после возгласов священников и пения хора – «Отче наш».
