Год спустя
Конечно же, напоследок я приберег самое сладкое. Я специально не приходил
сюда почти целый год. У меня слюнки текли, когда я представлял, как я появлюсь в этом
доме, ведь второй свиток, что я подписал у императора тогда касался именно этого Рода. Я
вырезал всех, кто был хоть как то к нему причастен, долго и упорно, тратя даже
собственные средства настигал тех, кто пытался сбежать и исчезнуть в других
государствах. В общем-то можно с гордостью сказать, что оставшиеся в этом особняке
последние три члена рода Анжу, являются действительно последними его
представителями.
Вот уже несколько месяцев его охраняют по моему приказу, не пуская и не
выпуская из него никого. Специальные люди приносят еду и забирают мусор, вот и все, что я сделал для находящихся внутри.
Поправив пояс с оружием я вошел внутрь. Грязные, неухоженные подростки
вскочили, поднимая с пола деревяшки, отломленные ими от перил, женщина была более
опрятна, но все же время воду только для питья, трудно заниматься собой.
Едва увидев кто вошел, они с ревом кинулись на меня. Шпагу не пришлось
доставать, как оба кубарем покатились на пол. Я подошел к одному из них и поднес
кинжал к шее.
- Нет-нет, - закричала она, бросаясь ко мне, - мы все сделаем, что вы потребуете!
Только не трогайте его! Я умоляю вас!
Я демонстративно срезал с его головы клочок волос и подул на него, распыляя в
воздухе, затем взмахнул рукой. Десятки слуг, что ждали меня на улице, стали затаскивать в
дом утварь, продукты и все остальное, я собирался сделать это место своим новым домом, ведь не жить же мне все время в доме Анри.
Сев на стул я повелительно показал ей пальцем на сапоги, они рукой остановила
подросток, что попытались кинуться на меня второй раз и опустившись на колени, стала
снимать запыленную обувь.
Одев поданные слугой кожаные ботинки, я отправился осматривать дом, который
сейчас стал похож на муравейник, мало того что куча слуг скребла и чистила везде, так
еще и мои люди обшаривали и искали тайники.
Я показал слугам пальцем на стоявшую рядом со мной женщину и они увели её, та безвольно покорилась.
Обед был роскошный, я сидел и наслаждался им, а еще более приятно было, что
ухаживала за мной, подкладывая лучшие куски, та, что многие годы смотрела на меня
сквозь пальцы и видела Анри. Её чувства к нему были настолько сильны, что я сам
заразился её ненавистью и сейчас впервые в жизни получал хоть какой-то отклик на
творившееся вокруг. Обычно я не чувствовал ничего, страх, радость, счастье – все это
досталось Анри, мне же досталось лучшее. Поэтому сейчас я сам был удивлен, когда
видел сидящую рядом женщину, ухаживающую за мной, словно за мужем и чувствовал
что-то, непонятное мне. Я не знал что это, но собирался разобраться.
Я по-прежнему не говорил ни слова, лишь наблюдая за ней. Не смотря мне в лицо,
она старательно следила чтобы моя тарелка всегда была полна, а стакан не пуст, сама
вставала и наливала вино. Я рассматривал её, пытаясь найти в себе чувства, которые
толкали мою половинку на такие жертвы, но не находил их. Да, передо мной была
красивейшая из женщин, что я когда-либо видел, но годы и роды, давали о себе знать. Не
было красивой молодой кожи с чудесным румянцем, не было упругой груди, что я так
любил.
Жестом показав, что больше не нужно, я отправился к себе. Я позволил слугам
раздеть себя и лег на кровать, в предвкушении вечера. Мне казалось это будет неплохим
завершением дня.
Она появилась через час, в одной тонкой ночнушке. Молча подойдя к кровати, она
одним движением скинула её с себя. Я чуть сморщился внимательно рассматривая её
обнаженное тело, честно говоря я ожидал большего, после всех этих лет постоянно нытья
и слюнопускания Анри. Мне стало противно, я занимался какой-то тупостью, вместо
серьезных дел. Ведь нужно было подумать о дальнейших шагах на своем новом посту, а
также подумать о том, кого пошлю усмирять других непокорных лордов. Работы было
невпроворот.
Женщина так и стояла обнаженная рядом со мной, не смея шевельнуться, я
раздраженно взмахнул рукой, отпуская её. За весь день мы не произнесли ни слова. Самое
странное, что Анри за весь этот день так и не появился. Честно говоря я был этому
удивлен больше всего, вот же был шанс, вот он момент торжества и где главный виновник
всего этого? Ответа не было, поэтому я решил больше не бить баклуши, а отправился во
дворец, нужно было решить так многое. Это не мои разборки, я лишь устроил себе новое
место для жизни. Мне здесь все нравилось, взгляды ненависти, бросаемые отпрысками
графа, тихая покорность их матери – что еще нужно для полноценной жизни!
Глава 9 Больше, чем жизнь
Тринадцать лет спустя
Я вернулся домой после очень тяжёлого дня. Старые пердуны опять стояли на
своем, не давая мне продвинуть свою идею сноса всех не пограничных замков.
- Зачем иметь замки, если это наша территория, - вопрошал я на совете, - лишь для
того, чтобы сюзерены не могли достать оттуда своих вассалов? Если те вздумают
бунтовать?
Император был согласен со мной, но Совет мы пока не могли переубедить и я
бесился от этого, ведь и повлиять никак нельзя было на них, все слишком высоко сидели.
Я зашел в дом и привычно опустился на кресло. Подошедшая молча женщина
опустилась на колени и сняла с меня сапоги, затем повела умываться и усадила за стол.
Отработанный за годы совместной жизни ритуал, нравился мне постоянством и тем, что
не было надоедливой женской трескотни или просьб, все эти молоденькие «кобылки», что
я с настойчивостью племенного жеребца объезжал во дворце, были хорошо только для
спаривания, а для дома и уюта, мне хватало её. Покорность и молчание – вот два качества, за которые я до сих пор держал её в своем доме. Мало того, даже не убил её поганцев, которые первые годы то убить, то отравить меня пытались. Пришлось их занять службой
во дворце, такое было наше молчаливое соглашение с графиней. Они появлялись дома, но
крайне редко, лишь для того чтобы навестить мать и тогда, когда меня не было дома.
Накормив меня, она проводила меня до спальни и помогла раздеться, затем
удалилась, все как всегда. Я никак не мог нарадоваться на неё, а главное на себя, что
решил оставить все как есть. Столько лет прошло, а мне все больше нравился и этот дом и
его хозяйка, ухаживающая за мной. Может и прав был Анри, мечтая о ней?
- «Нам нужно поговорить, - его голос, такой давно забытый и незнакомый едва не
заставил меня упасть с кровати, схватившись за оружие».
Мы честно делили с ним время, которое было положено каждому, но после смерти Оливии
и того, что он, а точнее я пристроил его детей пажами с гигантским содержанием и
лучшими учителями ко двору императрицы, он перестал появляться и даже с детьми
встречался все реже и реже. Мне пришлось даже пару раз самому посетить их, чтобы
поддержать роль образцового родителя, хотя бр-р-р все эти обнимания и расспросы, были
не по мне.
В общем его неожиданное появление застало меня врасплох. Мне даже стало
радостно от того, что слышу его голос, ведь мы были не чужие друг другу когда-то.
- «Я уже думал тебе все, - усмехнулся я, - давненько тебя не было».
- «Хочу предостеречь тебя, мой темный брат, - его голос был слышен едва-едва, -
созревает заговор и под самым твоим носом».
Я хотел было рассмеяться, но Анри был не таким человеком, чтобы шутить по
таким поводам, тем более после того, как я стал тоже как и он заботиться о его детях, бывая у них в свое время лишь потому, чтобы сделать ему приятно, он совсем успокоился
и реже донимал меня просьбами о них. Опять же мне нужно было поддерживать свою
репутацию, а семья лучший способ закрыть многим сплетникам рты. После смерти
Оливии, странно, но я стал называть её по имени уже после её смерти, я стал самым
видным холостяком империи, я даже слышал императрица искала мне пару, уговаривая
Деметра остепенить меня снова.
- «Слушаю тебя».
- «Я научился чувствовать свои картины, а как ты помнишь мы все из них сделали
вечными, - приходилось сильно прислушиваться, чтобы слышать его, - я могу видеть и
слышать все, что происходит рядом с ними, так что поверь, знаю о чем говорю».
- «Не томи, кто? Сколько их? – у меня от азарта и возбуждения затряслись руки».
- «Не знаю сколько их, но сыновья Натали замешаны, большинство встреч
проходят в твоем доме, прямо в её комнате, ты ведь помнишь, что повесил там свой
портрет?».
- «Да, мне показалось тогда, что это весело, - прорычал я, - заговор! Вот что мне
сейчас было нужно! Чудесно, замечательно! Я был готов расцеловать Анри».
