конечно, пистолеты и пара ружей в арсенале, но пистолеты по большей части были обычными ракетницами, а винтовки предназначались на отстрел тюленей и сивучей. Поэтому ружья никто и не додумался с собой взять. От кого охраняться – кругом ледяная пустыня на сотни километров во все стороны горизонта…
—Да, мужики… —протянул Трифон. – Задачка у нас ещё та. В тупик мы попали. На ледокол передавать нельзя – разразится международный скандал, а сами мы что? – ноль без палочки. Своими силами мы ничего сделать не сможем, если нас тут обнаружит охрана. В любом случае на конфликт не идём. Арестуют – так арестуют. Американцы вроде гуманный народ, холодная война давно закончилась.
—Это если американцы… —сказал кто-то.
—Ты о чём?
—Могут ведь быть и не они.
Трифон сплюнул в очередной раз. Он непроизвольно наблюдал и за другими: слюноотделение было у всех, но пока никто не придал этому значения.
—Ты прав. Могут быть и другие. Но кто?
—Японцы, австралийцы… —предположил бригадир.
—Такую гору просверлить изнутри? —выдал свои сомнения Трифон. – По всем признакам, если к ней ведёт такая широкая магистраль из неизвестного нам материала, то эта гора должна быть полой, верно?
—Ну, у японцев тоже может быть приличная техника для бурения.
—Ты прав. Ладно, чего гадать? Стоим тут переливаем из пустого в порожнее, а время идёт. Вызову вездеходы и «Мирный», но накажу Гришке, чтобы пока на ледокол ничего не передавал. Пусть только знает, что мы обнаружили некую магистраль и двери в горе высотой метров двадцать. – Он повернулся к бригадиру: —Обозначь наши координаты – передадим на вездеходы. Пока вроде всё тихо и пустынно, нужно рискнуть.
—Не боишься, что запеленгуют и нагрянут сюда?
—Кто? Охрана? Уже давно бы нагрянула. Здесь, по всей видимости, всё автоматически. Иначе, давно уже бы засекли нас. Может этот ангар и вовсе заброшен…
Через минуту он уже тихо разговаривал по рации с вездеходами, убавив звук почти до минимума. Передав координаты и обозначив своё местонахождение, он в двух словах описал ситуацию. Если они по какой-либо причине к десяти вечера не вернутся в расположение лагеря, ни в коем случае не стоит идти на их поиски. Он предупредит «Мирный», а там уже по цепочке информация пойдёт дальше. А то ведь, собственно говоря, как получится? Из команды спасателей они сами превратятся в спасаемых. Не дело это.
Трифон переключился на узел радиостанции «Мирный».
—Гриша, —тихо вызвал он радиста.
—Тут Гриша! – почти радостно проорала рация. – Трифон, чтоб тебя! Почему на связь так долго не…
—Тише ты! – прервал его глава спасателей, чуть не зашипев в динамик трансивера. – Не ори, идиот!
—А.. что… случи…
—Молчи и слушай! Мы наткнулись на какую-то неизвестную магистраль в кратере, ведущую к огромной ледяной горе, имеющей в фасаде двери, похожие на вход в громадный ангар. Сейчас передам координаты, но, ни в коем случае не оповещай пока, ни ледокол, ни РАЭ. Ясно?
—Понял тебя. А профессор?
—Пока нет.
—Американцы?
—Хрен его знает. Всё новое, дорога неизвестной структуры, с вертолётов этот объект не виден. Следов нет, охраны пока тоже не наблюдаем. Возможно, всё на автоматике держится, но не факт. Похоже, это подъездная дорога к секретной базе – мы сейчас в полукилометре от входа. Побродим с полчаса, если не обнаружим профессора и его группу, вернёмся к ночной стоянке – там и подумаем вместе, что делать дальше. Даже девчатам пока ничего не говори. Выйду на связь – тогда и решим.
—Принял. Давай координаты.
—Записывай. – Он повернулся к бригадиру. – Вычислил? Диктуй, я продублирую Грише.
…И тут ЭТО произошло.
Из основания ближайшего к полярникам ледяного тороса бесшумно и стремительно к небу вознёсся какой-то стальной штырь, похожий на телеграфный столб, но выше и шире в несколько раз.
«Чем-то он напоминает гигантскую шариковую ручку с колпачком, как определил тогда профессор» —пронеслось в мозгу у Трифона. Пронеслось, и тут же пропало. Последнее, что он успел заметить, теряя сознание —это как, падая на снег, корчились от боли его товарищи. Их будто скосило неведомым импульсом. Его самого пронзило такой болью, что захотелось кричать от банального безумия – звать на помощь, грызть лёд, вывернуть из себя всё наружу. Всё произошло настолько быстро, что разум отказался от каких-либо дальнейших действий. Разряд тока прошил его тело, парализовав конечности. Бригадир валялся тут же, и его скрюченное тело конвульсивно дёргалось, будто отбивая такт неведомой музыки. Это было страшно! Глаза остальных полярников буквально повылезали из орбит, многие стонали и их рвало. Неизвестного газ с запахом наполнил лёгкие, и через каких-то семь-восемь секунд сознание окончательно погасло. Наступил мрак. Тишина так и осталась никем и ничем не нарушенной: даже упавшая на лёд жестяная кружка, издавшая хоть какой-то шум, не смогла потревожить вековое и величественное безмолвие здешних ледяных глыб. Всё было кончено.
…Вращающийся колпак наверху стержня сделал ещё один оборот вокруг своей оси, послал неведомые лучи по радиусу кратера и, сделав последний виток, так же быстро и бесшумно исчез в глубине, словно провалился в преисподнюю. Последнее сравнение было в духе бригадира полярников, но он уже не мог этого видеть. Парализованные спасатели валялись скорченные, без сознания и только трансивер Трифона, зажатый в сведённой судорогой руке, продолжал настойчиво взывать в пространство Гришиным голосом:
—Алло! Связь! Трифон, выйди на связь! Почему молчишь? Ответь!
Часы начальника спасательной команды в это время показывали 17:48.
До намеченного заранее отхода к стоянке вездеходов оставалось 12 минут…
№ 12.
Они миновали коридор и остановились посередине новой комнаты, с любопытством разглядывая большой чертёж, растянутый на кульмане. По всем признакам это было помещение инженерного цеха проектирования, какие бывают на экспериментальных заводах по изготовлению испытательной техники. Павел первым подошёл к чертежу и уставился на него недоумённым взглядом. Безусловно, это был чертёж какой-то секретной схемы, пока ещё им не понятой, но отчего-то знакомой. Сзади него стоял профессор, держа за руку Андрея, а за ними с ноги на ногу переминался Якут, явным образом ничего не смысля в черчении. Сын полка забавно крутил головой и прижимался к ногам оленевода, определённо выискивая что-нибудь перекусить. Каждому своё, как сказал бы радист Гриша.
Они только что открыли дверь и с опаской вошли в просторное помещение, заранее подготовленные к внезапной встрече с кем-нибудь из хозяев бункера.
Никого.
Как и в предыдущих помещениях, весь зал был покрыт слоем многолетней
