Вернувшись в квартиру Саймона, Хоуп нашла силы на звонок, которого боялась с момента возвращения с Нантакета. Набрав калифорнийский номер, она услышала женский голос, спрашивавший, кто звонит, и затаила дыхание.
– Можно поговорить с доктором Сэмом?..
– Увы, мисс, мой муж уже десять лет как скончался.
Усилием воли Хоуп сохранила спокойствие. Она была готова к такому ответу, но от этого боль, которую она испытала, не стала менее острой.
– Не скажете, где он похоронен? Я хочу побывать на его могиле.
– Сэм покоится на кладбище в Тибероне. Кто вы?
– Я его знала и очень любила.
– Одна из его пациенток?
– Нет, хотя бывало и такое. Как-нибудь я вас навещу и все объясню. До свидания, Амелия.
И Хоуп повесила трубку. Весь день после этого вдова педиатра ломала голову, кто эта женщина, не знавшая, что ее муж умер, зато знавшая ее имя.
25
Саймон вернулся с гастролей. Хоуп штудировала объявления в поисках квартиры себе по средствам. Сэм положил на счет «Лонгвью» небольшую сумму денег на случай, если… За сорок лет эта сумма изрядно подросла.
Люк постарался, чтобы Хоуп выплатили эти средства. Кроме того, он воспользовался своими связями, чтобы она получила работу в библиотеке кампуса и могла спокойно поразмыслить, как ей жить дальше.
Саймон уговорил ее не съезжать от него. Все-таки она приносила ему пользу, сторожа квартиру во время его длительных отъездов. При ней его комнатные растения обрели новую жизнь. Портье ухаживал за ними не в пример хуже.
Неделю между гастролями он помогал Хоуп в ее поисках: часами просиживал в Экстернете и прочесывал социальные сети, отыскивая мужчину по имени Джош, который соответствовал бы любимому Хоуп.
Несколько раз у них вспыхивала надежда, сердца начинали отчаянно биться, но дальше следовало разочарование.
Потом Саймон улетел, и они продолжили общение посредством электронных посланий.
После путешествия на Нантакет прошло три месяца. Хоуп посвящала все время поиску Джоша. Она разместила объявления во всех газетах страны и в научных журналах, вешала записки в кафе их квартала, помня слова Саймона о важности места преступления.
Как-то вечером портье позвонил и сообщил, что к ней гостья.
– Кто такая? – спросила Хоуп.
– Пожилая женщина, – прошептал портье в трубку. – По-моему, по происхождению она японка.
Стоило портье произнести эти слова, как Хоуп пулей вылетела за дверь.
Выйдя из лифта, Касуко испытала шок. Она долго разглядывала Хоуп, не веря своим глазам.
– Какая несправедливость! – И она со смехом заключила Хоуп в объятия.
Хоуп стала поить ее чаем. Касуко, сидя на диване, не могла оторвать взгляд от ее нового лица.
– Неудивительно, что я с таким трудом тебя разыскала, – проговорила она наконец.
– Это я должна была тебя отыскать. Я не догадывалась, что ты осталась в Бостоне. Мне трудно во всем этом разобраться, за три месяца столько всего произошло…
– Знаю.
– Как ты меня нашла?
– Люк не удержался и все мне рассказал. После твоего пробуждения в Центре дня не проходило, чтобы я не засыпала его вопросами о тебе. В последнее время я видела, что он меня обманывает, и пригрозила, что уйду, если он продолжит врать, поэтому он признался, что к пациентке № 102 вернулась память – твоя. Рассказал про деньги, оставленные твоим отцом, и про то, что нашел тебе место в библиотеке. Я пошла туда и выяснила твой адрес. Серьезно, Хоуп, куда это годится? Библиотека кампуса – при твоем-то уровне знаний и научной компетенции!
– Я боюсь, что мои знания несколько устарели. Иметь доступ ко всем научным трудам, читать, узнавать да еще получать за это деньги совсем неплохо. Хотя я еще не открыла ни одной книги, все свободное время уходит на поиски Джоша. Значит, ты тоже знала?
– Нет, единственное, что я знала, – что «Нейролинк» взял под свой контроль перенос сознания пациентке № 102. Оператор заметил аномалию, и у меня появилась надежда…
– На что?
– На твое возвращение. Люк попытался прервать процесс, но я поменяла коды доступа до его прихода. Так или иначе, «Нейролинк» вряд ли это допустил бы. Флинч закрепил пакт в условиях своей исходной программы.
– Зачем Люк пытался прервать процесс? Какой пакт?
– Это долгая история, Хоуп. Я для того и пришла, чтобы рассказать ее тебе. Она касается только тебя. И еще Джоша.
– Ты знаешь, где он?
– Да и нет. Все сложно.
– Он устроил свою жизнь? Если он счастлив…
– Помолчи, дай рассказать, это нелегко, не знаю даже, с чего начать.
– С него, меня интересует только это.
– Джош не мог свыкнуться с мыслью, что останется без тебя, – ни после твоей смерти, ни даже раньше. Он придумал опасный, совершенно безумный план и вбил его себе в голову задолго до твоей смерти. Он стал его осуществлять втайне от всех, включая нас с Люком и тебя. Помнишь, когда вы вернулись с Нантакета с намерением картировать твой мозг, он уступил тебе свое кресло, в котором сидел месяцами? Аккумулирование его памяти было почти завершено. На следующий день после твоей кончины он вернулся в Центр. Мы с Люком были удивлены его силой духа. Раньше он был раздавлен горем, а тут переменился, и мы восхищались его отвагой. На самом деле он нас обманул. Когда сохранение его памяти закончилось, он явился к Флинчу, старому добряку Флинчу. В те недели, когда Джош от тебя не отходил, он подвергал свой научный гений суровому испытанию. Все знали, что в паре «Джош и Люк» идеи генерировал Джош. Люк ему завидовал, и все его старания стать любимчиком у Флинча ничего в этом не меняли. Способ кодировки памяти они нашли вместе, но технология ее последующего восстановления – заслуга Джоша. Его открытие находилось еще на зачаточной стадии, потребовалось целых тридцать лет, чтобы довести его до ума, но Джош разработал главную архитектуру. Ее единственный изобретатель – он.
– При чем тут Флинч?
– Очень даже при чем, скоро ты поймешь почему. Джош заключил с Флинчем пакт. Он уступал ему свое изобретение – не только то, что уже было сделано, но и все то, что сможет сделать на протяжении всей последующей жизни. Заключив этот пакт, Джош буквально запродал «Лонгвью» свою душу.
– В обмен на что?
– На два обещания. По оценке Джоша, «Нейролинк» должен был стать действующей программой, не сопряженной ни с каким риском, начиная с пятого «восстановленного» пациента. С этого момента «Лонгвью» брался передать твое сознание первому же совместимому телу. В криогенизацию Джош не верил. В эту игру он ввязался только из любви к тебе. Зато в свою программу он верил непоколебимо. Как всякий уважающий себя обманщик, Джош никому не доверял. Поэтому Флинч должен был предоставить ему доступ к сердцу «Нейролинка», то есть к кодам программирования, источнику этого искусственного интеллекта. Это и было сутью пакта, что-то вроде «услуги за услугу». Флинч согласился, и Джош вписал в «Нейролинк» нестираемую программу. После пятого пациента «Нейролинк» должен был восстановить твое сознание в первом же совместимом теле. Это оказался № 102.
– Ты сказала, что в пакте было два условия. Каким было второе?
– Что следующим станет сам Джош…
– Это невозможно, у двух разных тел не может быть одинакового сознания.
– Никак не может, «Нейролинк» этому помешал бы.
– Тогда я ничего не понимаю.
– Флинч дал себя провести, подписав пакт. Джош одиннадцать месяцев переписывал программу-источник «Нейролинка». Сохранение его собственной памяти завершилось, она осталась на серверах. Он добился того, к чему стремился с самого начала.
– А к чему он стремился?
– Думаю, ты уже поняла. Умереть и ожить одновременно с тобой. В первую годовщину твоей смерти Джош покончил с собой.
Хоуп долго молчала, не в силах вымолвить ни слова. Касуко осталась у нее и приготовила ужин. Они сели за низкий столик, и Хоуп задала ей вопрос, который раньше не осмеливалась сформулировать.
– Сколько пройдет времени, прежде чем совместимое тело… вернет его к жизни?
– Процесс завершился сегодня утром, он открыл глаза. Я знаю твой адрес уже несколько недель, но тянула, чтобы у меня был ответ на твой вопрос, когда ты его задашь.
– Джош здесь, в Бостоне? – спросила Хоуп умоляющим голосом.
– Нет, после того как «Нейролинк» перешел в активную фазу, «Лонгвью» открыл свои центры по всей стране. Я сделала все возможное, чтобы узнать, когда и где это произойдет. Память Джоша восстановилась в Сиэтле. Я позволила себе смелость купить тебе билет на самолет и снять квартирку вблизи тамошнего центра.
– Квартиру?..
– Хоуп, ваши случаи идентичны, вы прошли одинаковые процедуры в одно время, и все позволяет надеяться, что Джош очнулся в том же состоянии, что и ты. Тебе придется запастись терпением и дождаться, пока к нему вернется память.
* * *
Касуко провела у Хоуп всю ночь. Утром она отвезла ее на машине в аэропорт.
