Мост трясущейся рукой налил в рюмку что-то бесцветное и залпом выпил, не пригласив меня присоединиться.
— А какой выбор? Какой у меня выбор? Разве он есть?
— Выбор всегда есть. Не всегда он приемлем, но это не наша ситуация. Я предлагаю вам сделать ход конем: в ближайшее время вы создадите совместное предприятие с любым моим банком — итальянским, андоррским, а можно и с несколькими сразу — совместное предприятие, коммерческий банк. Ведь Устав такое позволяет?
— Да.
— Вот и отлично! Госбанк ГДР передаст коммерческому банку половину своих отделений и имущества — под знаком оптимизации своей деятельности, а мои банки внесут в этот банк… Пять миллиардов дойчмарок. В течении трех лет. Это неплохие деньги на первое время. Вы становитесь Президентом и Председателем Совета Директоров нового банка и получаете опцион на выкуп пяти процентов его акций с дисконтом к рынку, скажем, в половину. Контрольный пакет останется у моих банков, а остальное мы выставим на свободный рынок. Я гарантирую вам отличную цену размещения и быстрый рост этих бумаг. По расчетам моих экономистов ваши пять процентов через пару лет будут стоить около трех миллиардов долларов.
— Но в таком случае Бундесбанк, получив контроль над Госбанком, обязательно оспорит сделку!
— С чего вы взяли? Если вы все проведете на основании законодательства и без явных нарушений — они проглотят, потому что закон обратной силы не имеет. А иначе я обещаю им кучу дерьма размером с Гималаи от всех ведущих газет Европы, Америки и Японии.
— Как у вас все просто, — едва разговор зашел о дележе шкуры неубитого медведя, Мост почувствовал себя гораздо лучше.
И здесь стоило вылить на него немного холодной воды:
— Но может быть и иначе. Например, вы отказываетесь от сотрудничества со мной и я довожу до товарищей из ЦК СЕПГ ваши намеренья. У меня есть способы убедить их в своей правоте. С толпой они справиться не могут, но вас легко выкинут из вашего нынешнего кресла. Хотя бы для того, чтобы самим реализовать предложенную вам схему. А потом я прослежу за тем, чтобы остаток вашего жизненного пути стал очень тесно переплетен с герром Дитлем. Каждый день вы будете с ним встречаться — на лестнице, в булочной, в очереди за сосисками. И не рассчитывайте, что господа из Западного Берлина найдут вам работу — там не любят неудачников.
— Вы не понимаете! Коппер не поймет, если я сейчас пойду на попятный! Он начнет выяснять, вставлять палки в колеса!
— Именно поэтому сделать все нужно очень быстро. Пока он не пронюхал, пока не засуетился Руди Пухта — он ведь тоже совсем не против получить частичку вашего банка. Ему тоже хочется вернуть свой банк на историческую родину — в Дрезден. А потом пусть спорят — у меня тоже отличные юристы. Выбирайте. Либо вы остаток жизни вы проводите пересчитывая скудную пенсию и вспоминая несостоявшуюся сделку с Коппером и Пухтой, либо работаете со мной и живете долго и счастливо. И да — в этом случае Дитля вы больше никогда не увидите и не услышите.
— Я могу подумать?
— Я забыл упомянуть о третьем варианте — вы со всем соглашаетесь, но вернувшись домой, передумываете и вешаетесь, — Мост снова резко покраснел. — В этом случае вы создадите мне некоторые неудобства, но и только. Я, возможно, останусь без всего, чего хотел от вас получить, но и у вас и ваших потомков не останется ничего. Думайте, я мы с Берндтом пока перекусим.
Соображал герр Мост недолго и к концу нашего ужина у меня появилось его твердое обещание с завтрашнего дня заняться только моим вопросом.
— Но мне нужен небольшой кредит. Хотя бы в двести-триста миллионов, чтобы закрыть самые большие дыры, — попросил он, когда мы уже прощались на крыльце.
— Завтра вам позвонит Перрен, согласуйте с ним все вопросы, в том числе и выделение кредита. И вот что: пока документы не подписаны, я попрошу Дитля побыть неподалеку от вас — для памяти.
— Это обязательно?
— Мне кажется, так дело пойдет быстрее. И не держите на меня зла — буквально через пару лет вы сможете оценить свое нынешнее верное решение. Но времени у вас очень немного — месяц. Если через месяц я пойму, что мы топчемся на месте и ничего не меняется, то не обессудьте — вице-президентом Staatsbank вы перестанете быть в три дня. Берндт, передайте герру Эдгару телефон.
Мой телохранитель-переводчик на секунду скрылся в машине и вернулся с плоским чемоданчиком, в котором был терминал спутниковой связи Inmarsat.
— Was ist das? — Мост заинтересованно посмотрел со всех сторон на переданный ему предмет.
Берндт открыл крышку и стал бегло объяснять банкиру как пользоваться аппаратом: как разворачивать и настраивать антенну, как подключать блок шифрования, как вызывать абонентов и прочие мелочи.
Когда они закончили ознакомление с технической частью, состоявшее, главным образом, в том, что Берндт тыкал пальцем в инструкцию на ламинированной картонке и произносил длинную фразу на немецком, я тоже счел нужным вставить свои три копейки:
— Это, герр Эдгар, для оперативной связи со мной и Перреном, который будет заниматься вашим делом. Если вы будете пользоваться шифратором, то прослушать разговор невозможно. Нужные телефоны внесены в память аппарата. Мой под номером двадцать три, Перрен — под номером восемь. Под номером тридцать один — мобильный телефон Берндта. Остальные сорок три номера — пустышки, выводящие абонентов куда попало: от парижских сутенеров и лондонских букмекеров до конторы Lonmin на берегу Конго. После каждого разговора с нами набирайте кого-нибудь наугад и дышите в трубку хотя бы минуту. Услуга оплачена на год вперед, так что не экономьте время, безопасность дороже. Доклады о текущих делах должны быть ежедневными и детальными. Раз в неделю к вам будет наведываться Берндт для подстраховки и передавать деньги на текущие расходы — я допускаю, что они могут понадобиться.
Мне показалось, что появление этого чуда современной техники окончательно убедило немца, что сотрудничество будет плодотворным.
— Если человек богат и интересен публике — ему трудно будет не попасть под пристальный взгляд прессы, Зак. А вы за последний год так перебаламутили европейское болото, что остаться в безвестности не смогли бы ни при каких обстоятельствах. До Горбачева вам, конечно, далеко, но все же зрителям будет интересно.
— Надеюсь, что не зря займу их время.
— Я постараюсь сделать для этого все нужное. Вы только не зажимайтесь. Не нужно так же горячиться и размахивать руками. Постарайтесь отвечать на поставленный вопрос взвешенно и без суеты. Немного юмора не повредит. Не нужно бояться камеры и не стоит думать, что своими вопросами я пытаюсь загнать вас в угол. Старайтесь отвечать правдиво. Мы просто побеседуем о том, что занимает умы простых американцев, хорошо?
— Да, Ларри, я постараюсь. Только… откуда вы знаете, что интересно простым американцам? Неужели Ларри Кинг — простой американец?
Телеведущий растянул в улыбке свои тонкие губы, на его болезненном лице натянулась кожа, я даже подумал, что она вот-вот лопнет.
— Не простой, Зак. Но я тоже начинал с места обычного полотера в похожей на эту студии.
Он смотрел на меня сквозь очки очень внимательным взглядом, словно пытаясь предугадать — чем кончится разговор?
— Время, Ларри, — крикнул помощник режиссера и лик иконы американской журналистики приобрел официально-расслабленый вид. Он показал мне открытую ладонь и уставился в одну из камер.
— Приготовились, — произнес Кинг.
Прошло секунд пять, я не увидел никаких дополнительных знаков, но Ларри вдруг заговорил:
— Сегодня вместе с нами час своего времени потратит человек, наделавший много шума в деловом мире Европы. Он возник в среде европейских бизнесменов внезапно и успел за последний год сделать такое, что многим не удается и за двадцать лет. Говорят, что сам Уоррен Баффет собрался взять у него несколько уроков по разумному инвестированию. Встречайте — человек, заработавший за прошедший год больше, чем все жители штата Монтана вместе взятые, первый номер списка Forbes — Закария Майнце.
Я на всякий случай улыбнулся в объектив телекамеры:
— Здравствуйте.
— Итак, Зак, всем нам очень интересно — как можно заработать так много за столь короткий срок?
— Ну… это вопрос и сложный и легкий одновременно. Я занимаюсь рынками уже пять лет. Поначалу дела шли так же как у большинства тех, кто однажды решил купить акции какой-нибудь компании, поверив в их скорый рост. Ведь не секрет, что статистическое большинство участников на рынке — трейдеров, брокеров — просто теряют деньги…
— А кто же тогда зарабатывает?
— Я.
— И как вам это удается? — Ларри старался выглядеть доброжелательно.
— Об этом я и рассказываю. Дело в том, что все, почти все, большинство участников рынка торгуют по какой-нибудь придуманной системе. Кто-то считает волны Эллиота, кто-то надеется на другие индикаторы, часто люди просто следуют советам аналитиков, которые по сути — такие же люди как и все остальные, только сидят под табличкой "биржевой аналитик" и понимают в биржевых движениях не больше любого другого человека, исправно следящего за новостями.
